В день рождения Юрия Левитанского (1922 - 1996)
моя подборка стихов поэта
ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ
Д.Самойлову
Пока я спал, за окнами мело.
И вот пейзаж зимы.
Белым-бело.
Белы кусты, дорога и забор.
И белый бор торжествен, как собор.
И Жучка у колодца вся бела,
хоть накануне белой не была.
Но вдруг над белым-белым - голубой.
И это отдаленное пространство
прозрачно,
как намек на постоянство
и на уменье быть самим собой.
А к ночи все становится синей:
и бор, и пар, летящий из сеней,
и след саней,
и Жучка -
и за ней
я тоже замечаю эту склонность.
А небо стало пепельно-стальным,
с пейзажем не сливаясь остальным.
И это - как намек на убежденность,
что гнаться, мол, за модой
ни к чему.
сборник Зимнее небо, 1963
МОЁ ПОКОЛЕНИЕ
И убивали, и ранили
пули, что были в нас посланы.
Были мы в юности ранними,
стали от этого поздними.
Вот и живу теперь - поздний.
Лист раскрывается - поздний.
Свет разгорается - поздний.
Снег осыпается - поздний.
Снег меня будит ночами.
Войны мне снятся ночами.
Как я их скину со счета?
Две у меня за плечами.
Были ранения ранние.
Было призвание раннее.
Трудно давалось прозрение.
Поздно приходит признание.
Я всё нежней и осознанней
это люблю поколение.
Жесткое это каление.
Светлое это горение.
Сколько по свету кружили!
Вплоть до победы - служили.
После победы - служили.
Лучших стихов не сложили.
Вот и живу теперь - поздний.
Лист раскрывается - поздний.
Свет разгорается - поздний.
Снег осыпается - поздний.
Лист мой по ветру не вьется -
крепкий, уже не сорвется.
Свет мой спокойно струится -
ветра уже не боится.
Снег мой растет, нарастает -
поздний, уже не растает.
сборник Зимнее небо, 1963
***
Из подъезда - и сразу в метель.
Задохнуться от быстрого бега.
В лебединое озеро снега,
в суматошную ту канитель.
Только нынешний снег - не такой.
Он идет мимо нас виновато.
Он лежит, как больничная вата,
и блестит, как приемный покой.
Он смыкается, как западня.
Он спешит, как великий ученый,
тот помешанный, тот обреченный,
обрекающий вас и меня.
Человечество сходит с ума.
Этот снег -
он идет, как расплата.
Оседают крупицы распада
на дворы, фонари и дома.
Осторожней, на улице снег!
Покупайте ушанки и шапки!
Надевайте ушанки и шапки,
чтоб не падал на волосы снег!
Торопитесь купить и надеть!
Только надо надвинуть поглубже.
И тогда уже можно поглубже
не глядеть, не глядеть, не глядеть.
И тогда уже можно глаза
у идущих навстречу не видеть.
Это старое средство -
не видеть
у идущих навстречу глаза.
Совершай свое дело, зима!
Вот я тоже глаза прикрываю.
Я дурацкий колпак надеваю.
Человечество сходит с ума.
сборник Земное небо, 1963
В 1978 году у Юрия Левитанского вышла книга "Сюжет с вариантами" - собрание пародий на стихи его товарищей - поэтов. За сюжетную основу пародий было взято "сказание о зайце":
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Пиф-паф, ой-ей-ей,
Умирает зайчик мой.
Сегодня вашему вниманию, дорогие читатели, хочу предложить большую вещь из этой книги:
ALTER ZAYAC. ПОЭМА. А. МЕЖИРОВ
Я сплю, положив под голову
Блока и Мандельштама,
А ноги мои упираются
в Гослит и Воениздат.
Из набросков
1
Среди гула и гама
В сорок давнем году
Собирала мне мама
На дорогу еду.
Не кефир и не яйца,
Не варенье с халвой,
Положила мне зайца
В мешок вещевой...
Три блистательных года
У меня впереди.
Говорит мне комвзвода:
- Ну не ешь, погоди!
Старшина и комроты
Мне с НП своего
Повторяют:
- Ну что ты,
Да не тронь ты его!
Два комбрига с комкором
Третьи сутки подряд
С молчаливым укором
- Потерпи! - говорят.
Но, шатаясь как пьяный,
Но, почти как шальной,
Запах чувствую пряный
У себя за спиной.
Головою качаю.
Папироску курю.
- Не могу! - отвечаю. -
Я начну! - говорю...
Так кончается детство,
И сейчас же зато
Открывается действо
В цирковом шапито.
Наступает минута
Долгожданного дня.
Острый запах батута
Обжигает меня.
Не игра, не забава.
Крутизна виража.
Этот вертит удава,
Тот глотает ежа.
А я зайца глотаю
С акробаткой одной,
А с другою листаю
Календарь отрывной.
Проношусь в мотоцикле,
Пробуждаясь порой,
Как в лирическом цикле
Посторонний герой.
Обнимаю девчонку
На привале крутом.
Открываю сгущенку
Окровавленным ртом.
И, за мною вставая,
Обступает меня
Вся моя боевая
Цирковая родня.
Обступает, рыдает,
И под крики ее
Альтерзайца съедает
Альтерэго мое.
2
Снова отхожу и оживаю.
Где-то в двух шагах от Беговой
В коммунальном доме проживаю
С популярной труппой цирковой.
По соседству с нами, не без риска,
Проживают, господи прости,
Две жонглерки, иллюзионистка,
Знаменитый комик-травести.
С комиком ужасная морока,
Хоть репертуар его расхож.
Говорят, что был похож на Блока.
Стал теперь на Брюсова похож.
Занят этой темою локальной,
Сплю, к недоуменью своему,
Под стеной,
почти не вертикальной
И горизонтальной потому.
Душу в тело перевоплощаю.
Ничего от ближних не таю.
Акробатку чаем угощаю,
Куплетисту пиво отдаю.
Ежедневно
в непогодь сырую,
Возвратясь с прогулки верховой,
Жареного зайца дрессирую
В полуохлажденной духовой.
Приручаю,
переобучаю,
А когда стемнеет на дворе,
Полуконспективно отмечаю
В неперекидном календаре:
«Нет причин печалиться и плакать.
Думаю, поспею к январю».
Недопережевываю мякоть.
Понемногу допереварю.
сборник Сюжет с вариантами, 1978
Завершить эту подборку хочу стихотворением в некоторых источниках называемом
ДОРОГИЕ МОИ МАЛЬЧИШКИ
Д.Самойлову
Мундиры, ментики, нашивки, эполеты.
А век так короток - господь не приведи.
Мальчишки, умницы, российские поэты,
провидцы в двадцать и пророки к тридцати.
Мы всё их старше год от года, час от часа,
живем, на том себя с неловкостью ловя,
что нам те гении российского Парнаса
уже по возрасту годятся в сыновья.
Как первый гром над поредевшими лесами,
как элегическая майская гроза,
звенят над нашими с тобою голосами
почти мальчишеские эти голоса.
Ах, танец бальный, отголосок погребальный.
Посмертной маски полудетские черты.
Гусар, поручик, дерзкий юноша опальный,
с мятежным демоном сходившийся на ты.
Каким же ветром обдиралась эта кожа,
какое пламя видел он, какую тьму,
чтоб, словно жизнь безмерно долгую итожа,
в конце сказать -
«и зло наскучило ему»!
Не долгожители, не баловни фортуны -
провидцы смолоду, пророки искони...
Мы всё их старше, а они всё так же юны,
и нету судей у нас выше, чем они.
сборник Письма Катерине или Прогулка с Фаустом, 1981
ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ
Д.Самойлову
Пока я спал, за окнами мело.
И вот пейзаж зимы.
Белым-бело.
Белы кусты, дорога и забор.
И белый бор торжествен, как собор.
И Жучка у колодца вся бела,
хоть накануне белой не была.
Но вдруг над белым-белым - голубой.
И это отдаленное пространство
прозрачно,
как намек на постоянство
и на уменье быть самим собой.
А к ночи все становится синей:
и бор, и пар, летящий из сеней,
и след саней,
и Жучка -
и за ней
я тоже замечаю эту склонность.
А небо стало пепельно-стальным,
с пейзажем не сливаясь остальным.
И это - как намек на убежденность,
что гнаться, мол, за модой
ни к чему.
сборник Зимнее небо, 1963
МОЁ ПОКОЛЕНИЕ
И убивали, и ранили
пули, что были в нас посланы.
Были мы в юности ранними,
стали от этого поздними.
Вот и живу теперь - поздний.
Лист раскрывается - поздний.
Свет разгорается - поздний.
Снег осыпается - поздний.
Снег меня будит ночами.
Войны мне снятся ночами.
Как я их скину со счета?
Две у меня за плечами.
Были ранения ранние.
Было призвание раннее.
Трудно давалось прозрение.
Поздно приходит признание.
Я всё нежней и осознанней
это люблю поколение.
Жесткое это каление.
Светлое это горение.
Сколько по свету кружили!
Вплоть до победы - служили.
После победы - служили.
Лучших стихов не сложили.
Вот и живу теперь - поздний.
Лист раскрывается - поздний.
Свет разгорается - поздний.
Снег осыпается - поздний.
Лист мой по ветру не вьется -
крепкий, уже не сорвется.
Свет мой спокойно струится -
ветра уже не боится.
Снег мой растет, нарастает -
поздний, уже не растает.
сборник Зимнее небо, 1963
***
Из подъезда - и сразу в метель.
Задохнуться от быстрого бега.
В лебединое озеро снега,
в суматошную ту канитель.
Только нынешний снег - не такой.
Он идет мимо нас виновато.
Он лежит, как больничная вата,
и блестит, как приемный покой.
Он смыкается, как западня.
Он спешит, как великий ученый,
тот помешанный, тот обреченный,
обрекающий вас и меня.
Человечество сходит с ума.
Этот снег -
он идет, как расплата.
Оседают крупицы распада
на дворы, фонари и дома.
Осторожней, на улице снег!
Покупайте ушанки и шапки!
Надевайте ушанки и шапки,
чтоб не падал на волосы снег!
Торопитесь купить и надеть!
Только надо надвинуть поглубже.
И тогда уже можно поглубже
не глядеть, не глядеть, не глядеть.
И тогда уже можно глаза
у идущих навстречу не видеть.
Это старое средство -
не видеть
у идущих навстречу глаза.
Совершай свое дело, зима!
Вот я тоже глаза прикрываю.
Я дурацкий колпак надеваю.
Человечество сходит с ума.
сборник Земное небо, 1963
В 1978 году у Юрия Левитанского вышла книга "Сюжет с вариантами" - собрание пародий на стихи его товарищей - поэтов. За сюжетную основу пародий было взято "сказание о зайце":
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Пиф-паф, ой-ей-ей,
Умирает зайчик мой.
Сегодня вашему вниманию, дорогие читатели, хочу предложить большую вещь из этой книги:
ALTER ZAYAC. ПОЭМА. А. МЕЖИРОВ
Я сплю, положив под голову
Блока и Мандельштама,
А ноги мои упираются
в Гослит и Воениздат.
Из набросков
1
Среди гула и гама
В сорок давнем году
Собирала мне мама
На дорогу еду.
Не кефир и не яйца,
Не варенье с халвой,
Положила мне зайца
В мешок вещевой...
Три блистательных года
У меня впереди.
Говорит мне комвзвода:
- Ну не ешь, погоди!
Старшина и комроты
Мне с НП своего
Повторяют:
- Ну что ты,
Да не тронь ты его!
Два комбрига с комкором
Третьи сутки подряд
С молчаливым укором
- Потерпи! - говорят.
Но, шатаясь как пьяный,
Но, почти как шальной,
Запах чувствую пряный
У себя за спиной.
Головою качаю.
Папироску курю.
- Не могу! - отвечаю. -
Я начну! - говорю...
Так кончается детство,
И сейчас же зато
Открывается действо
В цирковом шапито.
Наступает минута
Долгожданного дня.
Острый запах батута
Обжигает меня.
Не игра, не забава.
Крутизна виража.
Этот вертит удава,
Тот глотает ежа.
А я зайца глотаю
С акробаткой одной,
А с другою листаю
Календарь отрывной.
Проношусь в мотоцикле,
Пробуждаясь порой,
Как в лирическом цикле
Посторонний герой.
Обнимаю девчонку
На привале крутом.
Открываю сгущенку
Окровавленным ртом.
И, за мною вставая,
Обступает меня
Вся моя боевая
Цирковая родня.
Обступает, рыдает,
И под крики ее
Альтерзайца съедает
Альтерэго мое.
2
Снова отхожу и оживаю.
Где-то в двух шагах от Беговой
В коммунальном доме проживаю
С популярной труппой цирковой.
По соседству с нами, не без риска,
Проживают, господи прости,
Две жонглерки, иллюзионистка,
Знаменитый комик-травести.
С комиком ужасная морока,
Хоть репертуар его расхож.
Говорят, что был похож на Блока.
Стал теперь на Брюсова похож.
Занят этой темою локальной,
Сплю, к недоуменью своему,
Под стеной,
почти не вертикальной
И горизонтальной потому.
Душу в тело перевоплощаю.
Ничего от ближних не таю.
Акробатку чаем угощаю,
Куплетисту пиво отдаю.
Ежедневно
в непогодь сырую,
Возвратясь с прогулки верховой,
Жареного зайца дрессирую
В полуохлажденной духовой.
Приручаю,
переобучаю,
А когда стемнеет на дворе,
Полуконспективно отмечаю
В неперекидном календаре:
«Нет причин печалиться и плакать.
Думаю, поспею к январю».
Недопережевываю мякоть.
Понемногу допереварю.
сборник Сюжет с вариантами, 1978
Завершить эту подборку хочу стихотворением в некоторых источниках называемом
ДОРОГИЕ МОИ МАЛЬЧИШКИ
Д.Самойлову
Мундиры, ментики, нашивки, эполеты.
А век так короток - господь не приведи.
Мальчишки, умницы, российские поэты,
провидцы в двадцать и пророки к тридцати.
Мы всё их старше год от года, час от часа,
живем, на том себя с неловкостью ловя,
что нам те гении российского Парнаса
уже по возрасту годятся в сыновья.
Как первый гром над поредевшими лесами,
как элегическая майская гроза,
звенят над нашими с тобою голосами
почти мальчишеские эти голоса.
Ах, танец бальный, отголосок погребальный.
Посмертной маски полудетские черты.
Гусар, поручик, дерзкий юноша опальный,
с мятежным демоном сходившийся на ты.
Каким же ветром обдиралась эта кожа,
какое пламя видел он, какую тьму,
чтоб, словно жизнь безмерно долгую итожа,
в конце сказать -
«и зло наскучило ему»!
Не долгожители, не баловни фортуны -
провидцы смолоду, пророки искони...
Мы всё их старше, а они всё так же юны,
и нету судей у нас выше, чем они.
сборник Письма Катерине или Прогулка с Фаустом, 1981