17 января. Олег Борисов
СМОЛЕНСКИЙ БАЗАР
Для нашей встречи с Ефремовым выбрали конспиративную квартиру - жилплощадь моей тещи на Смоленском бульваре. Пришел он вовремя - признак хороший. Демократичный, в чем-то наподобие толстовки. Начали с довольно общих фраз: «Как ты?..» или «Я все это время следил за твоим творчеством». И я в этом преуспел, и он. Теща подала чай.
- Что там у тебя с «Тарелкиным» было? - поинтересовался Е. - Я так понимаю, опера какая-то?
- Да, Колкер хотел, чтобы я пел.
- Кто хотел?
- Колкер, композитор... Год за мной ходил. И Гога вроде был согласен. Пока не захотел петь Лебедев.
- Но это не дело драматического артиста, тем более «художественника» - петь. Эти мюзиклы поперек...
- До «Тарелкина» «Дядя Ваня» был, «Волки и овцы»... И все без меня. У них мнение, что я не артист Чехова, не артист Островского...
- Не артист Чехова, говоришь? Если не против, с «Дяди Вани» и начнем.
- Не против...
- Ты как-то неуверенно... В перспективе еще «Борис Годунов».
- Жаль вот «Кроткую»...
- Я слышал... это ведь Додин? Так мы можем у нас, в Филиале... Не скрою, очень хочется Товстоногову досадить...
Он увидел мое удивленное лицо и спокойно все объяснил:
- Понимаешь, все лучшие артисты, центр театральной мысли, - все должно быть во МХАТе. Идея такая... В 87-м девяностолетие их встречи в «Славянском базаре». «Борисом» откроем здание в Камергерском...
Мы еще долго беседовали. В частности, о силе реалистического искусства и о том, что все должны его бояться. Договорились, что квартирные вопросы, прописка - все через Эдельмана. Уже на пороге я вспомнил, что «Кроткую» буду играть летом в Москве.
- Последняя гастроль? Но я не приду. Я ее во МХАТе хочу увидеть! Кстати, помнишь день, когда они встретились?
- Кто?
- Они... В «Славянском базаре».
- Кажется, летом.
- Правильно. А сейчас зима. И у них Славянский, а у нас Смоленский. Тут же Смоленский гастроном рядом...
И он ушел. А я начал планы строить. Но как подумал, что переезд предстоит…
Для нашей встречи с Ефремовым выбрали конспиративную квартиру - жилплощадь моей тещи на Смоленском бульваре. Пришел он вовремя - признак хороший. Демократичный, в чем-то наподобие толстовки. Начали с довольно общих фраз: «Как ты?..» или «Я все это время следил за твоим творчеством». И я в этом преуспел, и он. Теща подала чай.
- Что там у тебя с «Тарелкиным» было? - поинтересовался Е. - Я так понимаю, опера какая-то?
- Да, Колкер хотел, чтобы я пел.
- Кто хотел?
- Колкер, композитор... Год за мной ходил. И Гога вроде был согласен. Пока не захотел петь Лебедев.
- Но это не дело драматического артиста, тем более «художественника» - петь. Эти мюзиклы поперек...
- До «Тарелкина» «Дядя Ваня» был, «Волки и овцы»... И все без меня. У них мнение, что я не артист Чехова, не артист Островского...
- Не артист Чехова, говоришь? Если не против, с «Дяди Вани» и начнем.
- Не против...
- Ты как-то неуверенно... В перспективе еще «Борис Годунов».
- Жаль вот «Кроткую»...
- Я слышал... это ведь Додин? Так мы можем у нас, в Филиале... Не скрою, очень хочется Товстоногову досадить...
Он увидел мое удивленное лицо и спокойно все объяснил:
- Понимаешь, все лучшие артисты, центр театральной мысли, - все должно быть во МХАТе. Идея такая... В 87-м девяностолетие их встречи в «Славянском базаре». «Борисом» откроем здание в Камергерском...
Мы еще долго беседовали. В частности, о силе реалистического искусства и о том, что все должны его бояться. Договорились, что квартирные вопросы, прописка - все через Эдельмана. Уже на пороге я вспомнил, что «Кроткую» буду играть летом в Москве.
- Последняя гастроль? Но я не приду. Я ее во МХАТе хочу увидеть! Кстати, помнишь день, когда они встретились?
- Кто?
- Они... В «Славянском базаре».
- Кажется, летом.
- Правильно. А сейчас зима. И у них Славянский, а у нас Смоленский. Тут же Смоленский гастроном рядом...
И он ушел. А я начал планы строить. Но как подумал, что переезд предстоит…