12 января 1943-го года
в дневниках
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, действующая армия:
12 января.
4.40 утра. Мы у генерал-майора Дмитриева. Он лишь в 2 часа лег подремать, но его разбудили. Прочел приказ: «Ждал!»
Генерал сообщил нам обстановку: «Шла сильная концентрация нашей армии и морской артиллерии. Мы тщательно готовились. Наша разведка сообщила, что в районе Дубровки - 170-я пехотная дивизия противника, особо отмеченная Гитлером за бои на Украине и в Крыму. Пришел их час! Обещаем братьям-украинцам и защитникам Крыма рассчитаться с этой дивизией беспощадно!
Пленные с разных участков нашего фронта уже говорят: «Мы голодны, устали...»
Задачи двух групп Морской артиллерийской железнодорожной бригады: бить по артиллерии противника, его узлам, управлению и т. п.
Немцы бьют главным образом по площади. Боезапас не жалеют, забрасывают всю площадь.
На днях наградили шестьдесят краснофлотцев и командиров. Награжденные все время спрашивали: «Когда мы ударим?» Люди горят желанием наступать, освободить Балтику, плавать.
Краснофлотец Сиваков (комендор) говорит: «Я во сне видел, что ударили и прорвали». Жаждут дела, - только работу давай!
Сидим в вагоне. Накурено, полутьма... Горит керосиновая лампа без стекла. Холодно. Люди позевывают, не выспались...
Рассказываю товарищам о сообщении «В последний час». Говорим о предстоящем бое, ждем сигнала.
Ну, ленинградцы, дело за нами!
Батареи будут бить на 16-17 километров - по узлам сопротивления. За Невой - укрытая снегами многорядная сеть опорных пунктов противника. Но мы стрелять научились (на днях со второго залпа подожгли бронепоезд у Красного Села). Долбать будем три с половиною часа. Расчистим путь пехоте, а потом - по обстановке.
Командиры прочли личному составу батарей приказ № 08; отдали распоряжение проверить материальную часть.
- Наконец, дождались!
На КП. Начнем в 9.30. Боевая тревога.
- К бою готов!
Команды, азимуты...
Наша батарея - в центре южной группы Морской артиллерийской железнодорожной бригады. Северная группа - бьет по Шлиссельбургу.
Над Невой повисла «колбаса». Вспышки... Резкий звук - раскаты эха. Шум авиамоторов. Вдали - багровое зарево.
9 часов 30 минут. От истоков до устья Невы раздался гул, грохот и рев наших орудий. Временами - оглушительный рык «катюш». Черный дым, визг пролетающих снарядов. Резкое шипение справа. Бело-желтые вспышки за Невой...
Рокот авиации- идут наши самолеты: пять «илов», два истребителя. Огонь немецких зениток. Снова рокот моторов, резкие выстрелы, гул слева. Выстрелы наперебой. Малиновые кольца в желтом дыму...
Резкие возгласы «товсь» и мгновенно - залпы.
Снова семь самолетов-бомбардировщиков (идут справа) и два истребителя - для прикрытия.
Небо серое. Розовые просветы...
Наши батареи чередуют огневые налеты и методический огонь. От корректировщиков пока сведений нет. Подвывают первые немецкие ответы.
10 часов... 10 часов 10 минут.
- Порядок?
- Порядок! Даже больные и раненые вернулись в строй - стреляют!
Низко идет «ил», возвращается к аэродрому. В сером небе плывут еще два «ила», - задание выполнили.
...Пошел на командный пункт генерала Дмитриева. Наблюдатель передает: «Дым, плохо видно». Работают наши минометы, «катюши». Над Манушкино кружат два «мессершмитта».
Все время телефонные звонки: «Усилить огонь!»
Минут через сорок начнется атака.
Ответный огонь немецких батарей. Мигает лампа, дребезжат стекла, вздрагивает фанерная обшивка.
С 9.30 до 12.30 батареи нашей группы должны выпустить сто тринадцать с половиной тонн металла. Артиллерия бьет без передышки по глубине противника. Наши наблюдатели взобрались на телеграфные столбы. Некоторых сразили осколки, но тут же на их месте появлялись другие и продолжали корректировку огня.
Немцы ведут контрбатарейную стрельбу. Отдельные минометы бьют с нескольких мест по наблюдательным пунктам, по армейским (полевым) и по морским батареям... Немцы «вспахали» кладбище снарядами.
Наш главный артиллерийский удар - левее пятачка, вплоть до Шлиссельбурга. Посмотрим, как мы там «перепашем». Работает больше сотни орудий. Наша артиллерия теперь в несколько раз сильнее артиллерии противника, но он может подтянуть резервы.
Сильные взрывы у 8-й ГЭС - у немцев.
- Не давать им дышать!
12 часов. Связь рвалась до трех раз, восстанавливали под минометным огнем. У противника до шести узлов сопротивления - Дубровка, 1-й и 2-й Рабочие поселки и др.
- Пехота просит огня.
- Кто может дать?
- Ну-ка, у Беляева есть резерв. Быстро! Дать двойную норму!
На переднем крае ничего не видно. На КП все ходуном ходит.
Беспрерывный обстрел... Противник ведет огонь по переправе. Огневой налет.
- Прикажите усилить наблюдение!
Еще двадцать минут - плановый огонь, а затем будем бить по выбору командиров дивизионов, по усмотрению наблюдательных пунктов и по заказам пехоты.
- Опять пришел! (Разрыв немецкого снаряда.)
Бьют немецкие минометы.
У орудия - девушка с двумя нашивками: золотой и красной (знаки ранения). Она сосредоточена, не обращает внимания на других.
Два «мессера»... Шесть наших самолетов... Воздушный бой у Большого Манушкино. Синхронные залпы морских батарей. (Огромный внутренний подъем!)
- Заканчиваю расход по плану. У меня - всё. (Докладывает командир одной из батарей.)
Наши танки пошли через Неву! Штурмует наша авиация.
Северная группа еще бьет по Шлиссельбургу. Остается пять минут. Кончают. Дымовые завесы. Впереди ничего не видно. Все затихло.
Ровно 12 часов 30 минут. Наши на территории противника! Пехота рванула в атаку - по снежным сугробам, под огнем противника - вперед! Многие идут с песнями, и ветер доносит к нам знакомые слова.
Балтийские моряки вместе с армией пошли в шестую битву за Ленинград!
Теперь будем работать по заданиям... Противник ведет методическую стрельбу. Некоторые снаряды не рвутся. Смех... Генерал Дмитриев говорит:
- Пусть продолжают в том же духе. Принять меры к подавлению батарей противника.
Передний край совсем заволокло дымом. В данный момент наша главная задача: контрбатарейная стрельба.
...Я пошел с замполитом на батарею.
- Взять под обстрел цели 933, 750, 961. Действуйте быстро!
На переднем крае по-прежнему ничего не видно - дым.
Яркое солнце. Искрится снег, все серо-голубое и белое. У наблюдателей заиндевели ресницы.
С Невы доносится пулеметная и винтовочная стрельба. Залпы... Опять бьет немецкая артиллерия, - все дрожит.
- Что происходит?
Война - воюют, стреляют. Что может быть конкретней?!
...Воздушный бой; упал один наш истребитель, второй пошел на посадку. Высоко над нами пролетают «юнкерсы»... Разрывы бомб...
Идем (2 километра) на КП бригады. Поступают донесения, сводки:
- Наши продвинулись до 8-й ГЭС.
- Сильнейший минометный огонь противника. Работают и его батареи.
Темнеет. Молодой месяц... Вернулись на батарею. Топится печка... Методический огонь с 24 часов до 3 утра.
3 часа. Подвезли новый боезапас, продовольствие, ракеты... Расстояние увеличилось - фронт продвигается.
С наблюдательного пункта сообщили: нашей пехотой уничтожено несколько танков противника.
Мертвенно-желтые ракеты перемежаются с красными и зелеными. Вдали, в предрассветной мути, глухо урчит Волховский фронт, движется нам навстречу... Сообщили, что с Ладожского озера идут наши лыжные отряды.
Фронт Гитлера трещит!.
Дмитрий Жигунов, 37 лет, майор, после ранения, ожидая перевода на передовую, работник районной военной комендатуры в Ленинграде:
12 января.
Какие радостные настали, столь долгожданные дни, на всех фронтах наши войска громят проклятого немца, тысячи населенных пунктов, сотни районных центров и десятки крупных городов, ежедневно берут наши, сотни тысяч убивают немцев - одних пленных за несколько дней - набралось за сто тысяч- одна сводка «Совинформбюро» следуют за другой и когда начинает говорить радио «Слушайте, слушайте - говорит Москва, сообщаем Совинформбюро «В последний час» -и ждешь с сильно бьющимся сердцем и ждешь, а вдруг скажут «На Ленинградском фронте - наши части захватили Володарку» о когда же настанет этот день, если бы кто знал, как я измучен и на грани человеческих сил, еле нахожу сил держаться ещё немножко.
Привожу сводку Совинформбюро от 6 января «Наши трофеи и потери немцев - южнее и юго-западнее Сталинграда за время с 1 января по 5 января 1943 г т-е за 4 дня:
Захвачено в плен немецких солдат и офицеров 6 500, а всего с 19 ноября 1942 г. по 5 ноября 1943 144 150 немцев, а убитыми немцы потеряли за 4 дня больше 20 000.
Захвачено: самолетов = 25, танков = 56, пулеметов = 429, минометов = 267, ружей ПТР = 116, автоматов = 10 000, винтовок = 15 770, снарядов = 3 миллиона, патронов = 20 миллионов, авиабомб = 500 000, радиостанций = 83, автомашин = 239, лошадей = 3 217, повозок = 4 400, паровозок = 18, вагонов = 400, разных складов = 37, а сколько уничтожено в боях? И если подчитать это на всех фронтах, то получается очень и очень колоссально, при таких темпах скоро капут проклятому вшивому фрицу, скорее началось бы наступление на Ленинградском фронте, скорее бы бросится на поиски моих любимых Верусеньки и Котика.
А вот сводка за 11 января «Наши войска захватили на Северном Кавказе - города Георгиевск, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Железноводск, Буденовск и много деревень, сел и районных центров и так каждый день, недавно наши взяли гор. Великие Луки и крепко жмут к Пскову, теперь каждый день ожидаешь радостных известий и они приходят - радостные, кончились наши черные дни отступлений.
Тимофей Лядский, 29 лет, лётчик, пилот Ил-2, Калининская (Тверская) область:
12 января.
Давно ничего не писал. Шесть дней не был дома. С Нового года пошла полоса невезения. 1 января прервал взлет и не летал на задание. Во второй раз - закипела вода на рулении - опять не летал. 5 января взлетел на том же самолете в составе девятки. Все было нормально. Но на подлете к цели, южнее Великих Лук, ст. Чернозем, на их территории, мотор начало трясти. Самолет стал постепенно терять высоту. Я нажал гашетки, сбросил бомбы и повернул на свою территорию. Задание было серьезное. Облачность снизилась до 200 метров. На моторе оборвался клапан цилиндра на всасывании. Такие случаи обычно приводят к пожару. С правой стороны был выхлоп белого дыма (горело масло). Тяга снизилась. Шел на малой скорости со снижением. Прошел 25 километров. Мотор работал хуже и хуже. Все время выбирал место для посадки, но его не было. Местность холмистая, с оврагами. Перед землей весь козырек облило маслом (лопнула клапанная крышка). Землю видел только в боковую форточку. Уже неуправляемый самолет ткнулся в бугор винтом, подскочил вверх и рухнул на землю. При этом я очень сильно ударился грудью о ручку управления. Это была моя вторая посадка в поле на фюзеляж. Первая - на четвертом вылете. Вторая - на 24-м. Скорость перед приземлением была 200 км/час. Вылез из кабины - руки-ноги дрожат. Весь самолет в масле. Фюзеляж почти переломился пополам. Левая сторона центроплана сильно деформирована. А я невредим. Подъехал мотоцикл: вез летчика. Поздоровались. Его атаковал истребитель. Подбил и выскочил вперед. Наш молодец не растерялся, нажал на гашетки - и немец в землю.
За мной пришла машина и отвезла в медсанбат. Поднесли водочки, уложили, и я уснул. Отходил от удара и потрясения. У меня даже документы не спросили, просто определили по одежде, что свой.
В госпитале пролежал 4 дня. 5-го послал телеграмму в полк, но она не дошла. 9 января выехал из деревни Федориха и на автомашине доехал до Торопца, переночевал и утром на следующий день на товарном поезде выехал в Андреаполь и там лег в лазарет. Дал телеграмму, чтобы выслали У-2.
11 января прилетел Михайличенко, и к вечеру я прибыл домой. Он сообщил результаты полета 5 января на ст. Опухлики. Их встретили огнем зениток, да еще истребители потрепали. Говорят, из нашей дивизии не вернулось 14 самолетов. Теперь некоторые нашлись, но больше половины нет. В том числе и двоих наших - Писеева и Конюхова. Писеева до этого три раза подбивали.
Как мы к этим бедам привыкнем? Гибнут друзья, как будто так и надо.
Два полка нашей дивизии уходят на отдых. Сдали самолеты.
Николай Попудренко, партработник, 36 лет, командир партизанского отряда им. Сталина в большом партизанском соединении, Брянская область:
12 января.
Утром проходила операция по разгрому полицейских гарнизонов в с[елах] Мужиново, Акулюги, Алены.
В Мужиново - ходило наше соединение. (К[оманди]-ром т[ов]. Козлов.) Не знаю, как в других селах, а в Мужиново дело не вышло. Село заняли, а с дзотов не выбили. Ранено наших 13 чел[овек], в т[ом] ч[исле] пять - тяжело. С 13-9 чел[овек] сталинцев. Убито пять, в т[ом] ч[исле] политрук 2-го взв[ода] 2-й р[о]ты Зыков, политрук взв[ода] Кировского отряда Ильюков.
В третий раз ранен наш гвардеец, знаменоносец - Вася Гуровский.
Это вторая неудачная операция на этой стоянке (первая - Белинковичи). Сколько убито противника - неизвестно. Надо разведать.
Откровенно говоря, мы за эти три с лишним м[еся]ца ничего существенного не сделали. Четырежды посылали на ж[елезную] д[орогу], но безрезультатно. И две операции безуспешных.
Живем да хлеб переводим. Правда, было время, когда ежедневно вели бои и хлеба не видели.
Георгий Эфрон, сын Марины Цветаевой, 17 лет, Ташкент:
12 января.
Вчера утром Лежнев звонил Непомнину в ЦК, тот сказал, что ЦК не вмешивается в эти дела. Лежнев должен был, но крайней мере, позвонить в РВК объяснить, почему я 10го не явился, но он и не подумал этого сделать, сославшись на занятость и послав меня к Голодному, которого я не застал. Тогда я сам двинул в военкомат. В военкомате творится «организованный беспорядок»; никто и не заметил того, что я вчера не явился, и на явочной карте написали: явка 17го января в 10 ч. 00 утра, причем только с вещами, без хлеба, и рабочим без взятия расчета - просто проверка готовности к отъезду. Поел плова, шашлыка, выпил вина. Все 30 коржиков съедены, также и колбаса, и хлеб entamé. Сегодня вечером или завтра утром придет спекулянтишка: принесет 25 коржиков, ½ кг сыра и ½ кг колбасы и ½ кг коврижки. Возможно, продам чемодан. 13го иду на концерт симфонического оркестра п/у Мусина, солист С. Фейнберг: 1ая симфония Скрябина и 3й фортепианный концерт Рахманинова; иду из-за 3го ф-пнного концерта, который обожаю. Сегодня, возможно, пойду в кино смотреть «Как закалялась сталь». Хотелось бы сходить в Театр Революции на «Искусство карьеры» Скриба. Завтра дам телеграмму Толстой о моей отправке в трудармию с просьбой похлопотать о переводе в военное училище. Вряд ли Голодный или Лежнев что-либо смогут сделать в этом плане, а Алимджан отказался вмешиваться в эти дела. Возможно, сегодня принесут 400 г колбасы из гастронома 2го (по новому пропуску). Но как я вчера ликовал, уходя из военкомата! Вообще всем дали отсрочку. Наши войска взяли всю группу курортов: Минеральные Воды, Кисловодск, Пятигорск, Железноводск и пр. Это очень здорово. Большая речь Рузвельта. В Тунисе находится около 60 000 войск держав оси; союзники там не очень успешно действуют; кстати, отличаются французские войска Лекленна и де Лармина; молодцы французы. Толстой получил третий орден: орден Трудового Красного Знамени. Сегодня заходил к хозяйке; ее не было дома; оставил записку, что зайду завтра днем. В Союзе дают мясо 3 кг, но я не в списках, и пока дают только членам Союза и членам семей фронтовиков. Мясо - превосходное. Ну, не дадут, tant pis. Читаю Писемского. Думаю - позвонить П.Д. или нет? Возможно, завтра позвоню; je ne veux pas perdre, как говорится, une bouchée. Любопытно, за сколько можно продать чемодан; дело в том, что паек спекулянта обойдется мне в 450 р., а деньги нужны и нужны; мало ли что еще нужно купить. Скоро будут давать рис, - передам его хозяйке. А вот если и яйца получу, то вряд ли передам. В Литфонде дня через два будут деньги. Что-то от Мули нет телеграммы: или он ее послал и она еще не дошла, или он не получил моей телеграммы, или получил столь поздно, что не счел нужным посылать свою. Так бы хотелось иметь от него напоследок привет. Так, все усилия прилагаю к успешному питанию; смешно сказать, все говорят, что я за эти дни поправился! Уже соскучился по коржикам; авось спекулянтишка принесет сегодня; завтра утром-то наверное. Эх, были бы деньги, купил бы вина; в Старом городе продается превосходнейший белый портвейн. Завтра же продам чемодан.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, действующая армия:
12 января.
4.40 утра. Мы у генерал-майора Дмитриева. Он лишь в 2 часа лег подремать, но его разбудили. Прочел приказ: «Ждал!»
Генерал сообщил нам обстановку: «Шла сильная концентрация нашей армии и морской артиллерии. Мы тщательно готовились. Наша разведка сообщила, что в районе Дубровки - 170-я пехотная дивизия противника, особо отмеченная Гитлером за бои на Украине и в Крыму. Пришел их час! Обещаем братьям-украинцам и защитникам Крыма рассчитаться с этой дивизией беспощадно!
Пленные с разных участков нашего фронта уже говорят: «Мы голодны, устали...»
Задачи двух групп Морской артиллерийской железнодорожной бригады: бить по артиллерии противника, его узлам, управлению и т. п.
Немцы бьют главным образом по площади. Боезапас не жалеют, забрасывают всю площадь.
На днях наградили шестьдесят краснофлотцев и командиров. Награжденные все время спрашивали: «Когда мы ударим?» Люди горят желанием наступать, освободить Балтику, плавать.
Краснофлотец Сиваков (комендор) говорит: «Я во сне видел, что ударили и прорвали». Жаждут дела, - только работу давай!
Сидим в вагоне. Накурено, полутьма... Горит керосиновая лампа без стекла. Холодно. Люди позевывают, не выспались...
Рассказываю товарищам о сообщении «В последний час». Говорим о предстоящем бое, ждем сигнала.
Ну, ленинградцы, дело за нами!
Батареи будут бить на 16-17 километров - по узлам сопротивления. За Невой - укрытая снегами многорядная сеть опорных пунктов противника. Но мы стрелять научились (на днях со второго залпа подожгли бронепоезд у Красного Села). Долбать будем три с половиною часа. Расчистим путь пехоте, а потом - по обстановке.
Командиры прочли личному составу батарей приказ № 08; отдали распоряжение проверить материальную часть.
- Наконец, дождались!
На КП. Начнем в 9.30. Боевая тревога.
- К бою готов!
Команды, азимуты...
Наша батарея - в центре южной группы Морской артиллерийской железнодорожной бригады. Северная группа - бьет по Шлиссельбургу.
Над Невой повисла «колбаса». Вспышки... Резкий звук - раскаты эха. Шум авиамоторов. Вдали - багровое зарево.
9 часов 30 минут. От истоков до устья Невы раздался гул, грохот и рев наших орудий. Временами - оглушительный рык «катюш». Черный дым, визг пролетающих снарядов. Резкое шипение справа. Бело-желтые вспышки за Невой...
Рокот авиации- идут наши самолеты: пять «илов», два истребителя. Огонь немецких зениток. Снова рокот моторов, резкие выстрелы, гул слева. Выстрелы наперебой. Малиновые кольца в желтом дыму...
Резкие возгласы «товсь» и мгновенно - залпы.
Снова семь самолетов-бомбардировщиков (идут справа) и два истребителя - для прикрытия.
Небо серое. Розовые просветы...
Наши батареи чередуют огневые налеты и методический огонь. От корректировщиков пока сведений нет. Подвывают первые немецкие ответы.
10 часов... 10 часов 10 минут.
- Порядок?
- Порядок! Даже больные и раненые вернулись в строй - стреляют!
Низко идет «ил», возвращается к аэродрому. В сером небе плывут еще два «ила», - задание выполнили.
...Пошел на командный пункт генерала Дмитриева. Наблюдатель передает: «Дым, плохо видно». Работают наши минометы, «катюши». Над Манушкино кружат два «мессершмитта».
Все время телефонные звонки: «Усилить огонь!»
Минут через сорок начнется атака.
Ответный огонь немецких батарей. Мигает лампа, дребезжат стекла, вздрагивает фанерная обшивка.
С 9.30 до 12.30 батареи нашей группы должны выпустить сто тринадцать с половиной тонн металла. Артиллерия бьет без передышки по глубине противника. Наши наблюдатели взобрались на телеграфные столбы. Некоторых сразили осколки, но тут же на их месте появлялись другие и продолжали корректировку огня.
Немцы ведут контрбатарейную стрельбу. Отдельные минометы бьют с нескольких мест по наблюдательным пунктам, по армейским (полевым) и по морским батареям... Немцы «вспахали» кладбище снарядами.
Наш главный артиллерийский удар - левее пятачка, вплоть до Шлиссельбурга. Посмотрим, как мы там «перепашем». Работает больше сотни орудий. Наша артиллерия теперь в несколько раз сильнее артиллерии противника, но он может подтянуть резервы.
Сильные взрывы у 8-й ГЭС - у немцев.
- Не давать им дышать!
12 часов. Связь рвалась до трех раз, восстанавливали под минометным огнем. У противника до шести узлов сопротивления - Дубровка, 1-й и 2-й Рабочие поселки и др.
- Пехота просит огня.
- Кто может дать?
- Ну-ка, у Беляева есть резерв. Быстро! Дать двойную норму!
На переднем крае ничего не видно. На КП все ходуном ходит.
Беспрерывный обстрел... Противник ведет огонь по переправе. Огневой налет.
- Прикажите усилить наблюдение!
Еще двадцать минут - плановый огонь, а затем будем бить по выбору командиров дивизионов, по усмотрению наблюдательных пунктов и по заказам пехоты.
- Опять пришел! (Разрыв немецкого снаряда.)
Бьют немецкие минометы.
У орудия - девушка с двумя нашивками: золотой и красной (знаки ранения). Она сосредоточена, не обращает внимания на других.
Два «мессера»... Шесть наших самолетов... Воздушный бой у Большого Манушкино. Синхронные залпы морских батарей. (Огромный внутренний подъем!)
- Заканчиваю расход по плану. У меня - всё. (Докладывает командир одной из батарей.)
Наши танки пошли через Неву! Штурмует наша авиация.
Северная группа еще бьет по Шлиссельбургу. Остается пять минут. Кончают. Дымовые завесы. Впереди ничего не видно. Все затихло.
Ровно 12 часов 30 минут. Наши на территории противника! Пехота рванула в атаку - по снежным сугробам, под огнем противника - вперед! Многие идут с песнями, и ветер доносит к нам знакомые слова.
Балтийские моряки вместе с армией пошли в шестую битву за Ленинград!
Теперь будем работать по заданиям... Противник ведет методическую стрельбу. Некоторые снаряды не рвутся. Смех... Генерал Дмитриев говорит:
- Пусть продолжают в том же духе. Принять меры к подавлению батарей противника.
Передний край совсем заволокло дымом. В данный момент наша главная задача: контрбатарейная стрельба.
...Я пошел с замполитом на батарею.
- Взять под обстрел цели 933, 750, 961. Действуйте быстро!
На переднем крае по-прежнему ничего не видно - дым.
Яркое солнце. Искрится снег, все серо-голубое и белое. У наблюдателей заиндевели ресницы.
С Невы доносится пулеметная и винтовочная стрельба. Залпы... Опять бьет немецкая артиллерия, - все дрожит.
- Что происходит?
Война - воюют, стреляют. Что может быть конкретней?!
...Воздушный бой; упал один наш истребитель, второй пошел на посадку. Высоко над нами пролетают «юнкерсы»... Разрывы бомб...
Идем (2 километра) на КП бригады. Поступают донесения, сводки:
- Наши продвинулись до 8-й ГЭС.
- Сильнейший минометный огонь противника. Работают и его батареи.
Темнеет. Молодой месяц... Вернулись на батарею. Топится печка... Методический огонь с 24 часов до 3 утра.
3 часа. Подвезли новый боезапас, продовольствие, ракеты... Расстояние увеличилось - фронт продвигается.
С наблюдательного пункта сообщили: нашей пехотой уничтожено несколько танков противника.
Мертвенно-желтые ракеты перемежаются с красными и зелеными. Вдали, в предрассветной мути, глухо урчит Волховский фронт, движется нам навстречу... Сообщили, что с Ладожского озера идут наши лыжные отряды.
Фронт Гитлера трещит!.
Дмитрий Жигунов, 37 лет, майор, после ранения, ожидая перевода на передовую, работник районной военной комендатуры в Ленинграде:
12 января.
Какие радостные настали, столь долгожданные дни, на всех фронтах наши войска громят проклятого немца, тысячи населенных пунктов, сотни районных центров и десятки крупных городов, ежедневно берут наши, сотни тысяч убивают немцев - одних пленных за несколько дней - набралось за сто тысяч- одна сводка «Совинформбюро» следуют за другой и когда начинает говорить радио «Слушайте, слушайте - говорит Москва, сообщаем Совинформбюро «В последний час» -и ждешь с сильно бьющимся сердцем и ждешь, а вдруг скажут «На Ленинградском фронте - наши части захватили Володарку» о когда же настанет этот день, если бы кто знал, как я измучен и на грани человеческих сил, еле нахожу сил держаться ещё немножко.
Привожу сводку Совинформбюро от 6 января «Наши трофеи и потери немцев - южнее и юго-западнее Сталинграда за время с 1 января по 5 января 1943 г т-е за 4 дня:
Захвачено в плен немецких солдат и офицеров 6 500, а всего с 19 ноября 1942 г. по 5 ноября 1943 144 150 немцев, а убитыми немцы потеряли за 4 дня больше 20 000.
Захвачено: самолетов = 25, танков = 56, пулеметов = 429, минометов = 267, ружей ПТР = 116, автоматов = 10 000, винтовок = 15 770, снарядов = 3 миллиона, патронов = 20 миллионов, авиабомб = 500 000, радиостанций = 83, автомашин = 239, лошадей = 3 217, повозок = 4 400, паровозок = 18, вагонов = 400, разных складов = 37, а сколько уничтожено в боях? И если подчитать это на всех фронтах, то получается очень и очень колоссально, при таких темпах скоро капут проклятому вшивому фрицу, скорее началось бы наступление на Ленинградском фронте, скорее бы бросится на поиски моих любимых Верусеньки и Котика.
А вот сводка за 11 января «Наши войска захватили на Северном Кавказе - города Георгиевск, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Железноводск, Буденовск и много деревень, сел и районных центров и так каждый день, недавно наши взяли гор. Великие Луки и крепко жмут к Пскову, теперь каждый день ожидаешь радостных известий и они приходят - радостные, кончились наши черные дни отступлений.
Тимофей Лядский, 29 лет, лётчик, пилот Ил-2, Калининская (Тверская) область:
12 января.
Давно ничего не писал. Шесть дней не был дома. С Нового года пошла полоса невезения. 1 января прервал взлет и не летал на задание. Во второй раз - закипела вода на рулении - опять не летал. 5 января взлетел на том же самолете в составе девятки. Все было нормально. Но на подлете к цели, южнее Великих Лук, ст. Чернозем, на их территории, мотор начало трясти. Самолет стал постепенно терять высоту. Я нажал гашетки, сбросил бомбы и повернул на свою территорию. Задание было серьезное. Облачность снизилась до 200 метров. На моторе оборвался клапан цилиндра на всасывании. Такие случаи обычно приводят к пожару. С правой стороны был выхлоп белого дыма (горело масло). Тяга снизилась. Шел на малой скорости со снижением. Прошел 25 километров. Мотор работал хуже и хуже. Все время выбирал место для посадки, но его не было. Местность холмистая, с оврагами. Перед землей весь козырек облило маслом (лопнула клапанная крышка). Землю видел только в боковую форточку. Уже неуправляемый самолет ткнулся в бугор винтом, подскочил вверх и рухнул на землю. При этом я очень сильно ударился грудью о ручку управления. Это была моя вторая посадка в поле на фюзеляж. Первая - на четвертом вылете. Вторая - на 24-м. Скорость перед приземлением была 200 км/час. Вылез из кабины - руки-ноги дрожат. Весь самолет в масле. Фюзеляж почти переломился пополам. Левая сторона центроплана сильно деформирована. А я невредим. Подъехал мотоцикл: вез летчика. Поздоровались. Его атаковал истребитель. Подбил и выскочил вперед. Наш молодец не растерялся, нажал на гашетки - и немец в землю.
За мной пришла машина и отвезла в медсанбат. Поднесли водочки, уложили, и я уснул. Отходил от удара и потрясения. У меня даже документы не спросили, просто определили по одежде, что свой.
В госпитале пролежал 4 дня. 5-го послал телеграмму в полк, но она не дошла. 9 января выехал из деревни Федориха и на автомашине доехал до Торопца, переночевал и утром на следующий день на товарном поезде выехал в Андреаполь и там лег в лазарет. Дал телеграмму, чтобы выслали У-2.
11 января прилетел Михайличенко, и к вечеру я прибыл домой. Он сообщил результаты полета 5 января на ст. Опухлики. Их встретили огнем зениток, да еще истребители потрепали. Говорят, из нашей дивизии не вернулось 14 самолетов. Теперь некоторые нашлись, но больше половины нет. В том числе и двоих наших - Писеева и Конюхова. Писеева до этого три раза подбивали.
Как мы к этим бедам привыкнем? Гибнут друзья, как будто так и надо.
Два полка нашей дивизии уходят на отдых. Сдали самолеты.
Николай Попудренко, партработник, 36 лет, командир партизанского отряда им. Сталина в большом партизанском соединении, Брянская область:
12 января.
Утром проходила операция по разгрому полицейских гарнизонов в с[елах] Мужиново, Акулюги, Алены.
В Мужиново - ходило наше соединение. (К[оманди]-ром т[ов]. Козлов.) Не знаю, как в других селах, а в Мужиново дело не вышло. Село заняли, а с дзотов не выбили. Ранено наших 13 чел[овек], в т[ом] ч[исле] пять - тяжело. С 13-9 чел[овек] сталинцев. Убито пять, в т[ом] ч[исле] политрук 2-го взв[ода] 2-й р[о]ты Зыков, политрук взв[ода] Кировского отряда Ильюков.
В третий раз ранен наш гвардеец, знаменоносец - Вася Гуровский.
Это вторая неудачная операция на этой стоянке (первая - Белинковичи). Сколько убито противника - неизвестно. Надо разведать.
Откровенно говоря, мы за эти три с лишним м[еся]ца ничего существенного не сделали. Четырежды посылали на ж[елезную] д[орогу], но безрезультатно. И две операции безуспешных.
Живем да хлеб переводим. Правда, было время, когда ежедневно вели бои и хлеба не видели.
Георгий Эфрон, сын Марины Цветаевой, 17 лет, Ташкент:
12 января.
Вчера утром Лежнев звонил Непомнину в ЦК, тот сказал, что ЦК не вмешивается в эти дела. Лежнев должен был, но крайней мере, позвонить в РВК объяснить, почему я 10го не явился, но он и не подумал этого сделать, сославшись на занятость и послав меня к Голодному, которого я не застал. Тогда я сам двинул в военкомат. В военкомате творится «организованный беспорядок»; никто и не заметил того, что я вчера не явился, и на явочной карте написали: явка 17го января в 10 ч. 00 утра, причем только с вещами, без хлеба, и рабочим без взятия расчета - просто проверка готовности к отъезду. Поел плова, шашлыка, выпил вина. Все 30 коржиков съедены, также и колбаса, и хлеб entamé. Сегодня вечером или завтра утром придет спекулянтишка: принесет 25 коржиков, ½ кг сыра и ½ кг колбасы и ½ кг коврижки. Возможно, продам чемодан. 13го иду на концерт симфонического оркестра п/у Мусина, солист С. Фейнберг: 1ая симфония Скрябина и 3й фортепианный концерт Рахманинова; иду из-за 3го ф-пнного концерта, который обожаю. Сегодня, возможно, пойду в кино смотреть «Как закалялась сталь». Хотелось бы сходить в Театр Революции на «Искусство карьеры» Скриба. Завтра дам телеграмму Толстой о моей отправке в трудармию с просьбой похлопотать о переводе в военное училище. Вряд ли Голодный или Лежнев что-либо смогут сделать в этом плане, а Алимджан отказался вмешиваться в эти дела. Возможно, сегодня принесут 400 г колбасы из гастронома 2го (по новому пропуску). Но как я вчера ликовал, уходя из военкомата! Вообще всем дали отсрочку. Наши войска взяли всю группу курортов: Минеральные Воды, Кисловодск, Пятигорск, Железноводск и пр. Это очень здорово. Большая речь Рузвельта. В Тунисе находится около 60 000 войск держав оси; союзники там не очень успешно действуют; кстати, отличаются французские войска Лекленна и де Лармина; молодцы французы. Толстой получил третий орден: орден Трудового Красного Знамени. Сегодня заходил к хозяйке; ее не было дома; оставил записку, что зайду завтра днем. В Союзе дают мясо 3 кг, но я не в списках, и пока дают только членам Союза и членам семей фронтовиков. Мясо - превосходное. Ну, не дадут, tant pis. Читаю Писемского. Думаю - позвонить П.Д. или нет? Возможно, завтра позвоню; je ne veux pas perdre, как говорится, une bouchée. Любопытно, за сколько можно продать чемодан; дело в том, что паек спекулянта обойдется мне в 450 р., а деньги нужны и нужны; мало ли что еще нужно купить. Скоро будут давать рис, - передам его хозяйке. А вот если и яйца получу, то вряд ли передам. В Литфонде дня через два будут деньги. Что-то от Мули нет телеграммы: или он ее послал и она еще не дошла, или он не получил моей телеграммы, или получил столь поздно, что не счел нужным посылать свою. Так бы хотелось иметь от него напоследок привет. Так, все усилия прилагаю к успешному питанию; смешно сказать, все говорят, что я за эти дни поправился! Уже соскучился по коржикам; авось спекулянтишка принесет сегодня; завтра утром-то наверное. Эх, были бы деньги, купил бы вина; в Старом городе продается превосходнейший белый портвейн. Завтра же продам чемодан.