11 января 1943-го года
в дневниковой прозе. Дневников на сегодня выпало много. Я их все прочитал, и мне было интересно.
Иван Майский, дипломат, 58 лет, посол СССР в Англии, Лондон:
11 января.
Имел сегодня с Иденом длинный разговор по разным текущим вопросам. Два из них имеют более серьезное значение.
Во-первых, о воздушных бомбардировках Берлина. Я вновь поставил этот вопрос и поинтересовался, чем объясняется чрезвычайное ослабление налетов на Германию, наблюдающееся в последнее время? Почему, в частности, не бомбардируется Берлин? Ведь Черчилль обещал это Сталину в Москве. Он обещал бомбардировки в сентябре-октябре, а теперь январь. И все-таки nothing doing <ничего не делается (англ.)>.
В чем дело? Сознает ли Иден в полной мере, сознает ли премьер, какой вред советско-английским отношениям вообще и отношениям между Сталиным и Черчиллем в частности наносит этот факт?
Иден был смущен, винил погоду, ссылался на отсутствие американской помощи и обещал лучшие перспективы в будущем. Я, однако, пожал плечами и заметил, что обещаний мне мало. Я их слышал слишком много. Добрыми намерениями дорога в ад вымощена. Мне нужны дела, а не слова. Смущение Идена все возрастало, и наконец он сказал:
- Я приложу все усилия к тому, чтобы исполнить желание Сталина и ваше... Подождите еще немного... Надеюсь, вам не придется долго ждать.
Посмотрим. Я что-то изверился в английские обещания.
Во-вторых, я имел с Иденом серьезный разговор о конвоях. Казалось, только что наладили это дело, и вдруг опять стоп!..
Декабрьский конвой двумя группами (16 и 14 судов) вполне благополучно дошел до Мурманска и Архангельска. Правда, по дороге поблизости от о. Медвежий был морской бой, в котором англичане потеряли один эсминец, но немцы тоже потеряли один эсминец, а сверх того был еще поврежден их тяжелый крейсер. Главное же, ни одно судно из конвоя не потонуло. Все дошли до места назначения. В январе должен был быть новый конвой тоже двумя группами и примерно в том же числе судов (до 30). Черчилль в своем послании Сталину 30 декабря так прямо и пообещал в январе конвой из 30 судов. И вдруг неделю спустя все изменилось: адмиралтейство решило отправить в январе только первую группу конвоя в 15 судов, а вторую группу перенести на февраль и присоединить к первой группе февральского конвоя. Почему? Потому, видите ли, что у адмиралтейства не хватает достаточного количества судов для надлежащего прикрытия обеих групп, а включать в одну группу сверх 15 судов ввиду господствующей сейчас в Арктике ночи оно не считает возможным: иначе суда могут растеряться в темноте.
Я узнал обо всей этой истории 8 января. Узнал от Харламова и при том в «кривом зеркале»: Файербрэс сообщил Харламову, что вторая половина конвоя в срок не может выйти, т. к. будто бы не готовы танки и самолеты, предназначенные к отправке с ней. Нам с Харламовым эта мотивировка показалась странной. Я решил проверить и позвонил Синклеру и Григгу, спрашивая, действительно ли они не в состоянии дать в срок танков и Харрикейнов? Оба навели справки и в ответ сообщили, что ничего подобного: танки и самолеты есть, дело не за военным и воздушным министерствами. Синклер при этом прибавил:
- Поговорите с Александером.
Тогда я позвонил Александеру, и истинная причина задержки второй группы вскрылась. Я решил апеллировать к Идену и позвонил ему на дачу домой (он был за городом). Иден подтвердил мотивы Александера. Я стал решительно протестовать и требовать пересмотра решения адмиралтейства, ссылаясь в особенности на обещание Черчилля от 30 декабря. Иден попал в трудное положение. Он обещал снестись с соответственными инстанциями и 9-го утром по телефону с дачи же передал, что первая группа конвоя будет увеличена до 20 судов (максимум максиморум, на который соглашается адмиралтейство), но что больше ничего сделать нельзя. Зато в первой половине февраля будет отправлен конвой в 30 судов. Это будет для нас компенсацией. Я выразил по телефону неудовольствие таким разрешением вопроса и заявил, что подробнее поговорю с Иденом на данную тему в понедельник, 11 января.
И вот сегодня этот разговор состоялся. Мы долго спорили. Иден все время ссылался на тяжелое положение британского флота. Он теряет по эсминцу в неделю, но не получает по эсминцу в неделю. Американцы не помогают англичанам в Атлантике. Они спустили на воду уже 60 новых эсминцев, но все ушли в Тихий океан. Между тем обязательства британского флота громадны - в Атлантике, в Сред[иземном] море, в Индийском океане. Борьба с подлодками очень интенсивна. На все не хватает сил. Вот почему выходят задержки с конвоями в СССР[568].
Я возразил, что это одна сторона вопроса, но есть и другая: СССР ведет отчаянную борьбу с Германией, ведет по существу один и очень нуждается в вооружении и сырье. Неужели союзники, которые так мало помогают СССР на поле битвы, откажутся помочь ему даже в вопросах снабжения? Мы не можем мириться с таким положением. Англия должна найти выход из создавшихся трудностей.
Иден опять стал повторять старую песню. Мне это, наконец, надоело, и я спросил:
- Но, если таково действительное положение вещей, зачем Черчилль всего лишь несколько дней назад давал Сталину обещание отправить в январе 30 судов?
Моя стрела попала в цель. Разводя руками, Иден ответил:
- В этом я с вами вполне согласен. Премьер сделал ошибку, дав столь определенное обещание. Вы же знаете его: он часто любит давать обещания, не подумавши, не взвесив реальные возможности. Потом получается нехорошо. Так вот и сейчас. Но фактическое положение все-таки таково, что отправить вторую половину конвоя в январе мы не сможем.
Я пожал плечами и сказал, что, несмотря ни на что, не могу признать объяснения Идена удовлетворительными.
В заключение Иден прибавил, что Черчилль отправил вчера Сталину особое послание с объяснением, почему он не в состоянии выполнить данного ранее обещания. При этом Иден вручил мне копию послания.
Содержание послания Сталина Черчиллю (11.1.43)
Получил послание от 10.1. Спасибо за информацию.
Операции наших войск против немцев развиваются неплохо. Заканчиваем ликвидацию группы германских войск под Сталинградом.
Георгий Славгородский, школьный учитель, 28 лет, политрук, Сталинград:
11 января.
Третий день мы на новом месте, в холодных и тесных землянках. Наша землянка, что поближе к Спектору, у нас загорелась, и мы остались без крова. Теперь нашли другую, подальше от Спектора, но теплей, такая же тесная, что выходить можно только на четвереньках.
Мне, большому, особенно трудно. Но зато я теплее одет от своих случайных друзей. Теперь они ушли за зимним обмундированием на ту сторону. Я один, как бандит, как философ-отшельник.
Лунная ночь, правый крутой берег Волги весь в землянках, из железных труб дым столбом. Мороз впервые за зиму крепкий. День. Все обволоклось белой дымкой, берег дымится, движется. Работает. Изредка прилегает сюда мина Ванюши, напоминая о войне. А там, наверху, на Мамаевом кургане, ружейно-пулеметная дробь и глухие разрывы снарядов. Голодного, раздетого, но сражающегося фрица гонят - перерезают кольцо. Наш полк во втором эшелоне. У всех одно желание - очистить Сталинград и отдохнуть от войны.
Пелюх Гоша - из Николаева, инженер по оборудованию военных кораблей, а у нас младший политрук, никому дела до него нет, человек не стоит ничего, если он сам не покажет себе цену.
В жилой блиндаж к двум пожилым минометчикам. Спали сегодня, раздевшись, даже без рубашки. Весь день сегодня приводили себя в порядок: брились, мылись. Минометчики рады таким квартирантам, как мы, - некурящим, они ухаживают за нами. Мы довольны. Компаньон только у меня плохой, я чувствую к нему отвращение.
Вчера наш полк ходил в наступление, залег на нейтральной полосе, не имея возможности продвигаться дальше, потеряв 16 убитыми и 15 ранеными. Противник сопротивляется, офицеры стоят за пулеметами. Офицеры третий раз обошли солдат с подписными листами - сражаться до последнего патрона. Солдаты же имеют жалкий вид: легко одеты, отощавшие, сдаются в плен в розницу. Паши части наперебой берут пленных, которые сами переходят, за пленных и трофеи обещана награда. Сегодня наши заняли Городище, кольцо вокруг врага сжимается, враг мечется из одного конца в другой. В тихое время суток слышен орудийный гул на противоположной стороне фронта.
Наша артиллерия не дает покоя немцу, наши самолеты безнаказанно хозяйничают в воздухе. Пехоты мало. Прислали молодежи - плачут, говорят, зябнут.
У всех одно желание - скорее очистить Сталинград да отдохнуть. Дети, женщины ходят по землянкам, прося хлеба, роясь в отбросах.
Наши войска перешли в наступление на Воронежском фронте.
Николай Каманин, лётчик, Герой Советского Союза, 34 года, полковник, командир штурмовой авиационной дивизии, Псковская область:
11 января.
Особенно интенсивной работы не было. С 1 по 11 января произвели всего 196 боевых вылетов. Потеряли 10 самолётов и 3 лётчиков. Мои за эти дни сбили семь самолётов противника. Интервалы между полётами используем для занятий. Учатся все, от командира дивизии до последнего солдата в роте охраны. Сегодня организовал ночные тренировочные полёты на «Илах». Идея ночных полётов на штурмовиках принадлежит командиру 667 шап майору Г.П. Шутееву. Две недели тому назад он пришёл ко мне и попросил разрешения организовать для руководящего лётного состава полка ночные тренировочные полёты на Ил-2. Я знал, что на «Илах» ночью боевую работу никто не вёл, да и тренировочные ночные полёты на этих самолётах считались опасными из-за ограниченного обзора для лётчика и большого светового экрана от мотора, который ослеплял лётчика. Короче говоря, по инструкциям летать ночью на Ил-2 запрещалось. Но идея ночных боевых полётов на штурмовиках была заманчива. Даже одиночные ночные боевые вылеты на Ил-2 могли иметь большой успех, они значительно расширяли диапазон боевых действий штурмовой авиации. Налёты ночью на железнодорожные станции, на железнодорожные эшелоны, действия по аэродромам и автоколоннам на дорогах могли принести противнику большой урон. На мой вопрос: «А как с ослеплением лётчика?» - Шу- теев ответил: группа техников-рационализаторов во главе с инженером полка придумала приспособления к патрубкам мотора, которые ликвидируют возникновение светового экрана. И добавил, что он и ещё пять лётчиков в полку почти год летали ночью в бой на самолётах Р-5, лётчики имеют сотни ночных полётов и уверены, что ночная боевая работа Ил-2 может быть очень эффективной. Было над чем задуматься. Я приказал Шутееву оборудовать два Ил-2 для ночных полётов, опробовать их на рулёжке и пробежках по аэродрому в тёмную ночь, лётчикам дать 8-10 часов ночного налёта на У-2 и, когда всё будет готово, доложить.
И вот сегодня первые ночные полёты на Ил-2. Первые два полёта по кругу произвёл Шутеев. Он доложил, что ночью летать на Ил-2 потруднее, чем на Р-5, но хорошие лётчики смогут летать успешно. Я попросил Шутеева сесть в заднюю кабину и дать мне провозной полёт. Я много летал ночью на различных типах самолётов. Ночной полёт на Ил-2 мне по плечу. После провозного я сделал три самостоятельных полёта по кругу и в зону. Убедившись, что летать ночью на «Илах» можно, я разрешил выпустить самостоятельно капитана Чернецова, старшего лейтенанта Красоту и ещё трёх лётчиков. Золотые руки у наших техников, они не только отлично готовят самолёты к полётам, за одну ночь возвращают к жизни сильно израненные самолёты, но и вносят именные изменения в конструкцию и оборудование самолётов. Главный конструктор самолёта Ил-2 генерал Ильюшин рассказывал мне в Москве, что он очень обязан техникам и инженеру 800 шап за то, что ещё летом 1941 года они в полевых условиях одноместный Ил-2 превратили в двухместный. Установили сзади кабины лётчика пулемёт на турели и посадили за него стрелка. Ильюшин прилетал на аэродром 800 шап, одобрил изобретение техников и обещал лётчикам впредь выпускать только двухместные штурмовики. Главный конструктор сдержал слово, и уже в конце 1941 года на фронт стали прибывать серийные двухместные штурмовики. Можно без преувеличения сказать, что только одно это усовершенствование самолёта значительно повысило боеспособность штурмовых полков и спасло жизнь тысячам лётчиков.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
11 января.
Тихо, мороз спал. Днем - голубые просветы...
Подготовка к наступлению на Ленинградском и Волховском фронтах завершается. Ряд признаков в Н-ской армии: усиление деятельности штабов; некоторые намеки корреспондентам, журналистам]: «Погодите, через недельку будет о чем писать».
Немцы, рассчитывая на пассивность Англии и США, перебрасывают с Запада дивизии, чтобы остановить наш удар на Юге... Нет сомнения, что, помимо южных операций, поглощающих немецкие резервы, грянут операции и на других фронтах, в частности (а может быть, и в первую очередь) под Ленинградом. Видимо, поставлена задача: пробить блокадное кольцо и смять (охватить) немецкую группировку от Ладоги до Новгорода. Январь безусловно будет активным.
Весь день писал о Кронштадте. (Родное, близкое... Стало лучше на душе.) Завтра моя книга «Крепость Кронштадт» будет наконец сдана в Государственное] литературное] издательство. Долог ее путь - от первых записей в кронштадтской библиотеке.
Вечером вышел в сад... Сильный артиллерийский огонь. Тревога. (Репетиция артиллеристов или?..)
В передовой «Правды» (в связи с награждением строителей) говорится о перспективе больших строительных и восстановительных работ в Донбассе, в Приднепровье и др. (!)
...Вечером, около 10.30, ко мне пришли из Пубалта. Срочный вызов: на фронт, в Морскую артиллерийскую железнодорожную бригаду.
Отложил все дела, бумаги... Быстро собрался, - запер дневники, взял оружие и противогаз. Со мной едет Успенский, а Чуковский и Мирошниченко - в авиацию. Выезд ночью. Готовятся и из штаба и из Пубалта.
Зашел к Рыбакову - он болен, но тоже едет на фронт. Сообщил мне: «Артиллерии навезли до черта. В 8 утра народ обрадуется... Помнишь, как били осенью? Теперь еще хлеще будет!»
Ну, приходит наш день, всерьез беремся!
Договорился с заместителем начальника штаба,- поеду на машине с капитаном, который везет приказ № 08 о решении исторической задачи - прорыве блокады.
«В последний час». Взяты Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск и др. - весь район. Видимо - рывок конницы и танковых частей. Чтобы выйти к Ростову, надо преодолеть расстояние в 400 километров, если не больше, а наши идут наперерез по Нижнему Дону, и им до Ростова осталось менее 75 километров. Отлично!
Настроение бодрое, боевое... Зашел в партийное бюро, внес две тысячи рублей на постройку катеров.
Хорошо попрощался с С. К.
Едем мимо Финляндского вокзала. Памятник Ленину будет раскрыт... Как этого ждешь!
На шоссе - грузовики, танки. Запах бензина... Серая муть снегов...
Проверка документов; девушка в тулупе дает направление. Идем на Колтуши - Озерки и дальше. Движение войск, машины разных типов, сани. Пехота. Регулировщики.
Ночь... Вспомнились бесконечные поездки: Испания, Дальний Восток, Финляндия, Прибалтика, Бессарабия, фронты Отечественной войны.
Свернули влево - в лес. Там замаскированные медсанбат и КП начальника артиллерии КБФ - вице-адмирала Грена. Отдали ему пакет - приказ № 08.
Поворот - и к железной дороге, ближе к Манушкино... Прошли пешком по шпалам полтора километра. Стоят эшелоны: два - армейские, третий - моряки. Здесь - штаб Морской артиллерийской железнодорожной бригады.
Дмитрий Жигунов, 37 лет, майор, после ранения в ожидании перевода на передовую задействован в работе военных комендатур Ленинграда:
10 и 11 января такие же тоскливые дни, как и прежде - только прибавилась неприятность от хищения моих личных документов.
Вышел Указ президиума Верховного Совета СССР об изменении формы одежды и знаков различия всего личного состава Красной Армии.
Образцы новых знаков различия - погон, видел в сегодняшней газете, они такие же, как были и раньше в царской армии, вот формы одежды, ещё образца нет.
Значит скоро мы «Товарищи офицера» обязательное ношение сабли и шпор - вот наконец наш командир - приобретает вид.
Анна Остроумова-Лебедева, художник, 71 год, Ленинград:
11 января.
Понедельник. В субботу 9 января был у меня Петр Евгеньевич. Если б у него все формальности документов для командировки были проделаны, он и Елена Григорьевна улетели бы уже в Казань.
Я рада за него, что он уедет отдохнуть, повидать сына, мать и сестру. И очень желаю ему счастливой поездки, но мне как-то страшно оставаться без него в Ленинграде. Он все время был моей опорой, всегда готовый мне помочь чем только мог и ведь только благодаря ему я пережила прошлую зиму. Он заставил уговорами, просьбами, напоминаньями Загурского приехать ко мне и помочь мне Тогда я получила продуктовую карточку 1-ой степени, академический паёк, керосин. Я об этом уже писала - но хочу повторить - все это было вызвано энергичными хлопотами Петра Евгеньевича.
Он, между прочим, сообщил мне, что 30 Декабря умер Николай Эрнестович Радлов. Смерть Николая Эрнестовича меня глубоко поразила своей неожиданностью и рановременностью. Ему было только 53 года.
Я очень ценила Николая Эрнестовича как человека очень культурного, образованного с блестящим, критическим умом. В принципах по искусству он не был очень тверд. Его образованность, его культура влекли его с давних пор на пути, обозначенные Обществом «Мира Искусства», но по создавшимся вокруг этого Общества неблагоприятным (и клеветническим) отношениям, у него не хватало мужества отстаивать те принципы, которые он внутренне признавал единственно законными и которые были следствием той истины, которую проповедовало Общество. Он и внешне мне нравился. Очень высокий, изящно-худой с крючковатым носом, он всегда прямо, строго и даже надменно держался. Весь точно чеканный из металла. Его женой была маленькая, худенькая, очень изящная женщина - Надежда Константиновна. Она художница, с хорошим колористическим дарованием. Но последние годы она делала слабые вещи растрепанные и плохо нарисованные. Они составляли изящную пару. Как художник он был среднего калибра. Он не обладал силою творчества, силою подъема. Его рисунки, карикатуры, литературные труды всегда были грамотны, четки, умны, но без подъема, без того неуловимого, что так бесценно в художественном произведении. Его смерть большая потеря для современного нашего искусства. Один из немногих высококультурных, хотя и скромных художников, ушел от нас и так рано. Чем он болел и от чего умер мне пока неизвестно. Его смерть меня очень, очень огорчила…
Каждую ночь мы переживаем кошмар. Завывает сирена, и начинают бить зенитки. Сегодня ночью все время над Выборгской стороной жужжал немецкий самолет, а может и не один. А мы, бедные, лежим беззащитные в своих постелях и ждем своей участи и думаем: «Не теперь ли пришел мой черед?» Ведь мы совсем беззащитны! Нам некуда спрятаться, абсолютно некуда. Все бомбо- и газоубежище ликвидированы. События показали, что убежища никуда не годны. Фугасные бомбы за милую душу пробивали семиэтажные дома и разрывались в бомбоубежищах, где собирался народ со всего дома. И сразу погибало много народу. А настоящих бомбоубежищ, глубоко под землей, может они и есть, но для населения города они не известны.
Еще были щели. В них люди погибали, если было прямое в нее попадание. А если даже падали бомбы совсем близко от щели, то люди в ней оставались целы, т.к. на них не рушились куски стен дома, балки, потолки и крыши и всякая мебель из верхних этажей. Но щели городским управлением заброшены. В конце прошлой зимы и летом их страшно люди загадили, превратив в отхожие места. Таящий снег залил их водой, грязной водой, а за лето их не привели в порядок и сейчас они заброшены. Кроме того подымается или вообще очень близко подпочвенная вода.
Одно остается - уповать на Бога. Он одно для нас убежище.
В воскресенье 10 ко мне первый раз зашла Юлья Васильевна Волкова - обаятельнейшая пожилая дама. С белыми вьющимися волосами, с большими лучистыми голубыми глазами, окруженные мелкими-мелкими морщинками, с румяными щечками, с очаровательным ртом. Она поклонница моего искусства. Была она очень ласкова, внимательна и благожелательна.
Всеволод Иванов, писатель, сценарист, 48 лет, Москва (жена уехала к заболевшим в Ташкенте детям):
11 января.
Понедельник.
Перевел Тамаре - 4 000. Завтра переведу еще 3 000. Это все, что у меня есть. Добывая гонорары, позвонил в Военмориздат, редакторы которого приняли роман. Там мне сказали, что план бумаги в издательстве сокращен на 50%, и, естественно, романа они напечатать не могут. Так как, в конце концов, М. Эгерт, человек маленький и злиться на него глупо, то я сделал вид, что поверил в его довод, и сказал спокойно:
- Конечно. Бумага есть бумага. Пришлите рукопись.
- Да... да... Я сейчас же позвоню.
- Всего доброго.
Пойду получить 500 р. за напечатанный рассказ (отрывок из романа в «Огоньке»), в «Красноармейце», затем - к Войтинской - надо позвонить Романенко о пропусках для детей, затем - завернуть в «Гудок».
Если Данте, действительно, ходил по кругам ада, то как участник подобного же хождения могу сказать, что ужас не в воплях и страданиях, ужас - в привычке к страданиям и в сознании того, что и привычка, и ужас, и страдания необходимы - «так тебе и нужно».
Надо было б заканчивать «Кремль», а не придумывать «Сокровища Александра Македонского». По крайней мере, там я был бы более самостоятельным, а тут - напишешь, - и все равно не напечатают. Там я, заведомо бы, писал в стол, или, вернее, в печку, а здесь я пишу на злорадство и смех, - да еще и над самим собой!
Зашел к Анне Павловне. Она в слезах. Что такое? - «Умер от туберкулеза сын А. Платонова. И Манечка худеет». Чем тут поможешь? Дал денег, которых и у самого нет.
Мира (Мария-Цецилия) Мендельсон-Прокофьева, 28 лет, Москва:
11 января.
Святослав Рихтер проигрывал Сереже Седьмую сонату, с которой Рихтер на днях выступит в концерте. Сережа находит, что играет он превосходно, очень его хвалит: «Молодчина, я в первый раз услышал эту Сонату». Его поражает феноменальная память Рихтера, игравшего Сонату наизусть, между тем как получил ноты всего пять дней назад. Седьмая соната нравится ему более Шестой. «Говорят, она трудная, она и есть трудная, но материал сам идет в руки». Рихтер также сказал, что очень любит Четвертую сонату Сережи. Перед приходом Рихтера оказалось, что одна клавиша у рояля перестала действовать. Все усилия Сережи ни к чему не привели, пришлось прибегнуть к помощи Рихтера. Вместе они вытащили из рояля всю клавиатуру с механизмами и молоточками, стараясь постичь секрет поломки. Через полчаса примерно починка успешно закончилась, клавиатура с трудом была задвинута обратно, и нота ожила к большой радости обоих.
Мариэтта Шагинян, писатель, 54 года, Свердловск (в эвакуации):
2 - 11 января.
За эти дни переменили номер, перебралась этажом выше, в № 159. Написала статью в «Правду» - «Водное хозяйство Урала». У нас новый директор - моряк, дважды раненный, защитник Севастополя, очень приятный человек... Сегодня, 11-го, выступаю по радио в 5.40. Выступала, прочитала «Передачу опыта» из «Людей Урала». Очерк суховатый, но наши утверждают, что прозвучало очень хорошо. Вечером у нас большой вечер в пользу танка «Свердловец» - в клубе имени Дзержинского. Выступали почти все писатели, Пермяк был конферансье (меня представлял так: «Наша дважды орденоносная, четырежды энергичная, случайно прожившая в Москве до 50 лет, но коренная уральская писательница Мариэтта Шагинян» и т. д.). Мое выступление (о танках). Были артисты оперетты. Когда пришла домой, Лина сообщила радостные вести: мы взяли Кисловодск, Пятигорск, Минеральные Воды, Георгиевск и Железноводск.
Георгий Князев, историк, архивист, 55 лет, работник Архива АН СССР, ленинградец в эвакуации в Казахстане (Боровое):
11 января.
От президента АН В. Л. Комарова получена телеграмма с предложением вносить свои сбережения на оборону. Было созвано совещание, которое продолжалось более полутора часов. Выясняли вопрос, что ответить президенту. Акад. А. Н. Крылов предлагал сообщить, что ни у кого никаких сбережений нет и взносы сейчас сделать трудно, так как уплаты за звание академики в срок не получили. Другие подняли вопрос о сберегательных книжках и возможности брать с них не по 200 рублей, а весь вклад целиком. В таком случае, говорили они, можно было бы дать и из своих сбережений. Сговорились на том, что каждый даст, сколько может.
Сейчас идет кампания по мобилизации всех средств на продолжение войны. Столбцы газет сплошь заняты письмами к Сталину с сообщением [о] иногда очень больших взносах. Между прочим, один из представителей духовенства пожертвовал панагию, оцененную в 500 000 рублей. Многие отдают все накопленные ими сбережения. В Боровом, на нашем «корабле», большое волнение. Сколько же давать? С. А. Зернов дал 1500 руб., Л. С. Берг 500 руб., кто-то еще 500 руб., на четвертом месте в списке оказался я - внес 600 руб. Заседание вела М. Ф. Андреева. Кстати, она получила приглашение Президиума вернуться к исполнению своих обязанностей в Москву.
Предо мною книга, которую акад[емик] Зернов назвал «веселой книгой». Это «Мои воспоминания» акад[емика] А. Н. Крылова. Написал он ее «одним взмахом», осенью 1941 года, в Казани. Издали ее тоже «одним взмахом», быстро и неряшливо. Построение книги - случайный набор воспоминаний. Первые главы отведены впечатлениям детства, почему-то много сведений о собаках. Есть и оригинальные зарисовки типов - помещиков и чиновников того времени. Главное внимание уделено службе в Морском ведомстве, в опытовом бассейне, в Морском техническом комитете и Морской академии. Есть страницы, посвященные и деятельности в Акционерной компании (РОПИТе) и Главной физической обсерватории. Совсем немного места отведено деятельности в Академии наук. Книга производит, в общем, странное впечатление. Человек любуется собой, своим умом, своей хитростью (плутоватостью). Недаром он вспоминает слова Грибоедова, что нет умного человека без плутовства . На многих страницах пестрят сочные словечки, иногда с многоточием. Действительно, местами «вес-с-елая» книга! Умело лягайте кого нужно лягнуть, без оглядки, без помехи и, наоборот, вовремя говорите нужное похвальное слово сильным мира сего. Все, что скользко и обоюдоостро, умалчивается. Главная тема, повторяю, - посмотрите, полюбуйтесь, какой я незаурядный, оригинальный человек, практик и ученый... С этим чувством любования [автора] собой и приходится мириться, читая двести с лишком страниц убористого шрифта.
Но я никогда не отношусь ни к какой книге «принципиально однобоко». Всегда можно найти немало и интересного, и поучительного, особенно когда автором является действительно такой большой и оригинальный человек, как А. Н. Крылов. Оставим его анекдотцы, возьмем то, что характеризует людей его времени, с которыми он встречался. Их тут целая галерея, и весьма живописно нарисованная. Люди даны не в характеристиках, а в действии - например, морской министр Воеводский или изобретатель Джевецкий, инженер-самоучка Титов. Все это дано выпукло, большим стилем, напоминая «мазки» Писемского. Хотелось бы многие места процитировать, многое выпустить и, наоборот, опущенное автором вставить, дополнить. Язык, кроме нескольких спешно написанных страниц, яркий, сочный, образный и в то же время простой, краткий и точный. Человек умеет записывать то, что думает; умеет и резюмировать. Приведенные им «тезисы», конспект доклада С. О. Макарова, в краткой форме передающие в пять минут все содержание полутора или двухчасового доклада знаменитого адмирала-ученого и практика, изумительны по своему искусству формулировки. Но, кстати сказать, образ С. О. Макарова как-то остался недописанным А. Н. Крыловым. Зато он в нескольких словах сумел передать портрет ученого-немца, акад[емика] Вильда, которого он «рисует» не с натуры, а по его работам и постановке дела в Обсерватории, которую А. Н. [Крылов] получил в заведывание совершенно случайно, как он сам выражается, «на бесптичьи и ж-a соловей». И признается, что там, в Физической обсерватории, он походил на одного из персонажей произведений Салтыкова-Щедрина. Но оправдывает себя тем, что метеорология - не наука, как и магия, и проч.
Иван Майский, дипломат, 58 лет, посол СССР в Англии, Лондон:
11 января.
Имел сегодня с Иденом длинный разговор по разным текущим вопросам. Два из них имеют более серьезное значение.
Во-первых, о воздушных бомбардировках Берлина. Я вновь поставил этот вопрос и поинтересовался, чем объясняется чрезвычайное ослабление налетов на Германию, наблюдающееся в последнее время? Почему, в частности, не бомбардируется Берлин? Ведь Черчилль обещал это Сталину в Москве. Он обещал бомбардировки в сентябре-октябре, а теперь январь. И все-таки nothing doing <ничего не делается (англ.)>.
В чем дело? Сознает ли Иден в полной мере, сознает ли премьер, какой вред советско-английским отношениям вообще и отношениям между Сталиным и Черчиллем в частности наносит этот факт?
Иден был смущен, винил погоду, ссылался на отсутствие американской помощи и обещал лучшие перспективы в будущем. Я, однако, пожал плечами и заметил, что обещаний мне мало. Я их слышал слишком много. Добрыми намерениями дорога в ад вымощена. Мне нужны дела, а не слова. Смущение Идена все возрастало, и наконец он сказал:
- Я приложу все усилия к тому, чтобы исполнить желание Сталина и ваше... Подождите еще немного... Надеюсь, вам не придется долго ждать.
Посмотрим. Я что-то изверился в английские обещания.
Во-вторых, я имел с Иденом серьезный разговор о конвоях. Казалось, только что наладили это дело, и вдруг опять стоп!..
Декабрьский конвой двумя группами (16 и 14 судов) вполне благополучно дошел до Мурманска и Архангельска. Правда, по дороге поблизости от о. Медвежий был морской бой, в котором англичане потеряли один эсминец, но немцы тоже потеряли один эсминец, а сверх того был еще поврежден их тяжелый крейсер. Главное же, ни одно судно из конвоя не потонуло. Все дошли до места назначения. В январе должен был быть новый конвой тоже двумя группами и примерно в том же числе судов (до 30). Черчилль в своем послании Сталину 30 декабря так прямо и пообещал в январе конвой из 30 судов. И вдруг неделю спустя все изменилось: адмиралтейство решило отправить в январе только первую группу конвоя в 15 судов, а вторую группу перенести на февраль и присоединить к первой группе февральского конвоя. Почему? Потому, видите ли, что у адмиралтейства не хватает достаточного количества судов для надлежащего прикрытия обеих групп, а включать в одну группу сверх 15 судов ввиду господствующей сейчас в Арктике ночи оно не считает возможным: иначе суда могут растеряться в темноте.
Я узнал обо всей этой истории 8 января. Узнал от Харламова и при том в «кривом зеркале»: Файербрэс сообщил Харламову, что вторая половина конвоя в срок не может выйти, т. к. будто бы не готовы танки и самолеты, предназначенные к отправке с ней. Нам с Харламовым эта мотивировка показалась странной. Я решил проверить и позвонил Синклеру и Григгу, спрашивая, действительно ли они не в состоянии дать в срок танков и Харрикейнов? Оба навели справки и в ответ сообщили, что ничего подобного: танки и самолеты есть, дело не за военным и воздушным министерствами. Синклер при этом прибавил:
- Поговорите с Александером.
Тогда я позвонил Александеру, и истинная причина задержки второй группы вскрылась. Я решил апеллировать к Идену и позвонил ему на дачу домой (он был за городом). Иден подтвердил мотивы Александера. Я стал решительно протестовать и требовать пересмотра решения адмиралтейства, ссылаясь в особенности на обещание Черчилля от 30 декабря. Иден попал в трудное положение. Он обещал снестись с соответственными инстанциями и 9-го утром по телефону с дачи же передал, что первая группа конвоя будет увеличена до 20 судов (максимум максиморум, на который соглашается адмиралтейство), но что больше ничего сделать нельзя. Зато в первой половине февраля будет отправлен конвой в 30 судов. Это будет для нас компенсацией. Я выразил по телефону неудовольствие таким разрешением вопроса и заявил, что подробнее поговорю с Иденом на данную тему в понедельник, 11 января.
И вот сегодня этот разговор состоялся. Мы долго спорили. Иден все время ссылался на тяжелое положение британского флота. Он теряет по эсминцу в неделю, но не получает по эсминцу в неделю. Американцы не помогают англичанам в Атлантике. Они спустили на воду уже 60 новых эсминцев, но все ушли в Тихий океан. Между тем обязательства британского флота громадны - в Атлантике, в Сред[иземном] море, в Индийском океане. Борьба с подлодками очень интенсивна. На все не хватает сил. Вот почему выходят задержки с конвоями в СССР[568].
Я возразил, что это одна сторона вопроса, но есть и другая: СССР ведет отчаянную борьбу с Германией, ведет по существу один и очень нуждается в вооружении и сырье. Неужели союзники, которые так мало помогают СССР на поле битвы, откажутся помочь ему даже в вопросах снабжения? Мы не можем мириться с таким положением. Англия должна найти выход из создавшихся трудностей.
Иден опять стал повторять старую песню. Мне это, наконец, надоело, и я спросил:
- Но, если таково действительное положение вещей, зачем Черчилль всего лишь несколько дней назад давал Сталину обещание отправить в январе 30 судов?
Моя стрела попала в цель. Разводя руками, Иден ответил:
- В этом я с вами вполне согласен. Премьер сделал ошибку, дав столь определенное обещание. Вы же знаете его: он часто любит давать обещания, не подумавши, не взвесив реальные возможности. Потом получается нехорошо. Так вот и сейчас. Но фактическое положение все-таки таково, что отправить вторую половину конвоя в январе мы не сможем.
Я пожал плечами и сказал, что, несмотря ни на что, не могу признать объяснения Идена удовлетворительными.
В заключение Иден прибавил, что Черчилль отправил вчера Сталину особое послание с объяснением, почему он не в состоянии выполнить данного ранее обещания. При этом Иден вручил мне копию послания.
Содержание послания Сталина Черчиллю (11.1.43)
Получил послание от 10.1. Спасибо за информацию.
Операции наших войск против немцев развиваются неплохо. Заканчиваем ликвидацию группы германских войск под Сталинградом.
Георгий Славгородский, школьный учитель, 28 лет, политрук, Сталинград:
11 января.
Третий день мы на новом месте, в холодных и тесных землянках. Наша землянка, что поближе к Спектору, у нас загорелась, и мы остались без крова. Теперь нашли другую, подальше от Спектора, но теплей, такая же тесная, что выходить можно только на четвереньках.
Мне, большому, особенно трудно. Но зато я теплее одет от своих случайных друзей. Теперь они ушли за зимним обмундированием на ту сторону. Я один, как бандит, как философ-отшельник.
Лунная ночь, правый крутой берег Волги весь в землянках, из железных труб дым столбом. Мороз впервые за зиму крепкий. День. Все обволоклось белой дымкой, берег дымится, движется. Работает. Изредка прилегает сюда мина Ванюши, напоминая о войне. А там, наверху, на Мамаевом кургане, ружейно-пулеметная дробь и глухие разрывы снарядов. Голодного, раздетого, но сражающегося фрица гонят - перерезают кольцо. Наш полк во втором эшелоне. У всех одно желание - очистить Сталинград и отдохнуть от войны.
Пелюх Гоша - из Николаева, инженер по оборудованию военных кораблей, а у нас младший политрук, никому дела до него нет, человек не стоит ничего, если он сам не покажет себе цену.
В жилой блиндаж к двум пожилым минометчикам. Спали сегодня, раздевшись, даже без рубашки. Весь день сегодня приводили себя в порядок: брились, мылись. Минометчики рады таким квартирантам, как мы, - некурящим, они ухаживают за нами. Мы довольны. Компаньон только у меня плохой, я чувствую к нему отвращение.
Вчера наш полк ходил в наступление, залег на нейтральной полосе, не имея возможности продвигаться дальше, потеряв 16 убитыми и 15 ранеными. Противник сопротивляется, офицеры стоят за пулеметами. Офицеры третий раз обошли солдат с подписными листами - сражаться до последнего патрона. Солдаты же имеют жалкий вид: легко одеты, отощавшие, сдаются в плен в розницу. Паши части наперебой берут пленных, которые сами переходят, за пленных и трофеи обещана награда. Сегодня наши заняли Городище, кольцо вокруг врага сжимается, враг мечется из одного конца в другой. В тихое время суток слышен орудийный гул на противоположной стороне фронта.
Наша артиллерия не дает покоя немцу, наши самолеты безнаказанно хозяйничают в воздухе. Пехоты мало. Прислали молодежи - плачут, говорят, зябнут.
У всех одно желание - скорее очистить Сталинград да отдохнуть. Дети, женщины ходят по землянкам, прося хлеба, роясь в отбросах.
Наши войска перешли в наступление на Воронежском фронте.
Николай Каманин, лётчик, Герой Советского Союза, 34 года, полковник, командир штурмовой авиационной дивизии, Псковская область:
11 января.
Особенно интенсивной работы не было. С 1 по 11 января произвели всего 196 боевых вылетов. Потеряли 10 самолётов и 3 лётчиков. Мои за эти дни сбили семь самолётов противника. Интервалы между полётами используем для занятий. Учатся все, от командира дивизии до последнего солдата в роте охраны. Сегодня организовал ночные тренировочные полёты на «Илах». Идея ночных полётов на штурмовиках принадлежит командиру 667 шап майору Г.П. Шутееву. Две недели тому назад он пришёл ко мне и попросил разрешения организовать для руководящего лётного состава полка ночные тренировочные полёты на Ил-2. Я знал, что на «Илах» ночью боевую работу никто не вёл, да и тренировочные ночные полёты на этих самолётах считались опасными из-за ограниченного обзора для лётчика и большого светового экрана от мотора, который ослеплял лётчика. Короче говоря, по инструкциям летать ночью на Ил-2 запрещалось. Но идея ночных боевых полётов на штурмовиках была заманчива. Даже одиночные ночные боевые вылеты на Ил-2 могли иметь большой успех, они значительно расширяли диапазон боевых действий штурмовой авиации. Налёты ночью на железнодорожные станции, на железнодорожные эшелоны, действия по аэродромам и автоколоннам на дорогах могли принести противнику большой урон. На мой вопрос: «А как с ослеплением лётчика?» - Шу- теев ответил: группа техников-рационализаторов во главе с инженером полка придумала приспособления к патрубкам мотора, которые ликвидируют возникновение светового экрана. И добавил, что он и ещё пять лётчиков в полку почти год летали ночью в бой на самолётах Р-5, лётчики имеют сотни ночных полётов и уверены, что ночная боевая работа Ил-2 может быть очень эффективной. Было над чем задуматься. Я приказал Шутееву оборудовать два Ил-2 для ночных полётов, опробовать их на рулёжке и пробежках по аэродрому в тёмную ночь, лётчикам дать 8-10 часов ночного налёта на У-2 и, когда всё будет готово, доложить.
И вот сегодня первые ночные полёты на Ил-2. Первые два полёта по кругу произвёл Шутеев. Он доложил, что ночью летать на Ил-2 потруднее, чем на Р-5, но хорошие лётчики смогут летать успешно. Я попросил Шутеева сесть в заднюю кабину и дать мне провозной полёт. Я много летал ночью на различных типах самолётов. Ночной полёт на Ил-2 мне по плечу. После провозного я сделал три самостоятельных полёта по кругу и в зону. Убедившись, что летать ночью на «Илах» можно, я разрешил выпустить самостоятельно капитана Чернецова, старшего лейтенанта Красоту и ещё трёх лётчиков. Золотые руки у наших техников, они не только отлично готовят самолёты к полётам, за одну ночь возвращают к жизни сильно израненные самолёты, но и вносят именные изменения в конструкцию и оборудование самолётов. Главный конструктор самолёта Ил-2 генерал Ильюшин рассказывал мне в Москве, что он очень обязан техникам и инженеру 800 шап за то, что ещё летом 1941 года они в полевых условиях одноместный Ил-2 превратили в двухместный. Установили сзади кабины лётчика пулемёт на турели и посадили за него стрелка. Ильюшин прилетал на аэродром 800 шап, одобрил изобретение техников и обещал лётчикам впредь выпускать только двухместные штурмовики. Главный конструктор сдержал слово, и уже в конце 1941 года на фронт стали прибывать серийные двухместные штурмовики. Можно без преувеличения сказать, что только одно это усовершенствование самолёта значительно повысило боеспособность штурмовых полков и спасло жизнь тысячам лётчиков.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
11 января.
Тихо, мороз спал. Днем - голубые просветы...
Подготовка к наступлению на Ленинградском и Волховском фронтах завершается. Ряд признаков в Н-ской армии: усиление деятельности штабов; некоторые намеки корреспондентам, журналистам]: «Погодите, через недельку будет о чем писать».
Немцы, рассчитывая на пассивность Англии и США, перебрасывают с Запада дивизии, чтобы остановить наш удар на Юге... Нет сомнения, что, помимо южных операций, поглощающих немецкие резервы, грянут операции и на других фронтах, в частности (а может быть, и в первую очередь) под Ленинградом. Видимо, поставлена задача: пробить блокадное кольцо и смять (охватить) немецкую группировку от Ладоги до Новгорода. Январь безусловно будет активным.
Весь день писал о Кронштадте. (Родное, близкое... Стало лучше на душе.) Завтра моя книга «Крепость Кронштадт» будет наконец сдана в Государственное] литературное] издательство. Долог ее путь - от первых записей в кронштадтской библиотеке.
Вечером вышел в сад... Сильный артиллерийский огонь. Тревога. (Репетиция артиллеристов или?..)
В передовой «Правды» (в связи с награждением строителей) говорится о перспективе больших строительных и восстановительных работ в Донбассе, в Приднепровье и др. (!)
...Вечером, около 10.30, ко мне пришли из Пубалта. Срочный вызов: на фронт, в Морскую артиллерийскую железнодорожную бригаду.
Отложил все дела, бумаги... Быстро собрался, - запер дневники, взял оружие и противогаз. Со мной едет Успенский, а Чуковский и Мирошниченко - в авиацию. Выезд ночью. Готовятся и из штаба и из Пубалта.
Зашел к Рыбакову - он болен, но тоже едет на фронт. Сообщил мне: «Артиллерии навезли до черта. В 8 утра народ обрадуется... Помнишь, как били осенью? Теперь еще хлеще будет!»
Ну, приходит наш день, всерьез беремся!
Договорился с заместителем начальника штаба,- поеду на машине с капитаном, который везет приказ № 08 о решении исторической задачи - прорыве блокады.
«В последний час». Взяты Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск и др. - весь район. Видимо - рывок конницы и танковых частей. Чтобы выйти к Ростову, надо преодолеть расстояние в 400 километров, если не больше, а наши идут наперерез по Нижнему Дону, и им до Ростова осталось менее 75 километров. Отлично!
Настроение бодрое, боевое... Зашел в партийное бюро, внес две тысячи рублей на постройку катеров.
Хорошо попрощался с С. К.
Едем мимо Финляндского вокзала. Памятник Ленину будет раскрыт... Как этого ждешь!
На шоссе - грузовики, танки. Запах бензина... Серая муть снегов...
Проверка документов; девушка в тулупе дает направление. Идем на Колтуши - Озерки и дальше. Движение войск, машины разных типов, сани. Пехота. Регулировщики.
Ночь... Вспомнились бесконечные поездки: Испания, Дальний Восток, Финляндия, Прибалтика, Бессарабия, фронты Отечественной войны.
Свернули влево - в лес. Там замаскированные медсанбат и КП начальника артиллерии КБФ - вице-адмирала Грена. Отдали ему пакет - приказ № 08.
Поворот - и к железной дороге, ближе к Манушкино... Прошли пешком по шпалам полтора километра. Стоят эшелоны: два - армейские, третий - моряки. Здесь - штаб Морской артиллерийской железнодорожной бригады.
Дмитрий Жигунов, 37 лет, майор, после ранения в ожидании перевода на передовую задействован в работе военных комендатур Ленинграда:
10 и 11 января такие же тоскливые дни, как и прежде - только прибавилась неприятность от хищения моих личных документов.
Вышел Указ президиума Верховного Совета СССР об изменении формы одежды и знаков различия всего личного состава Красной Армии.
Образцы новых знаков различия - погон, видел в сегодняшней газете, они такие же, как были и раньше в царской армии, вот формы одежды, ещё образца нет.
Значит скоро мы «Товарищи офицера» обязательное ношение сабли и шпор - вот наконец наш командир - приобретает вид.
Анна Остроумова-Лебедева, художник, 71 год, Ленинград:
11 января.
Понедельник. В субботу 9 января был у меня Петр Евгеньевич. Если б у него все формальности документов для командировки были проделаны, он и Елена Григорьевна улетели бы уже в Казань.
Я рада за него, что он уедет отдохнуть, повидать сына, мать и сестру. И очень желаю ему счастливой поездки, но мне как-то страшно оставаться без него в Ленинграде. Он все время был моей опорой, всегда готовый мне помочь чем только мог и ведь только благодаря ему я пережила прошлую зиму. Он заставил уговорами, просьбами, напоминаньями Загурского приехать ко мне и помочь мне Тогда я получила продуктовую карточку 1-ой степени, академический паёк, керосин. Я об этом уже писала - но хочу повторить - все это было вызвано энергичными хлопотами Петра Евгеньевича.
Он, между прочим, сообщил мне, что 30 Декабря умер Николай Эрнестович Радлов. Смерть Николая Эрнестовича меня глубоко поразила своей неожиданностью и рановременностью. Ему было только 53 года.
Я очень ценила Николая Эрнестовича как человека очень культурного, образованного с блестящим, критическим умом. В принципах по искусству он не был очень тверд. Его образованность, его культура влекли его с давних пор на пути, обозначенные Обществом «Мира Искусства», но по создавшимся вокруг этого Общества неблагоприятным (и клеветническим) отношениям, у него не хватало мужества отстаивать те принципы, которые он внутренне признавал единственно законными и которые были следствием той истины, которую проповедовало Общество. Он и внешне мне нравился. Очень высокий, изящно-худой с крючковатым носом, он всегда прямо, строго и даже надменно держался. Весь точно чеканный из металла. Его женой была маленькая, худенькая, очень изящная женщина - Надежда Константиновна. Она художница, с хорошим колористическим дарованием. Но последние годы она делала слабые вещи растрепанные и плохо нарисованные. Они составляли изящную пару. Как художник он был среднего калибра. Он не обладал силою творчества, силою подъема. Его рисунки, карикатуры, литературные труды всегда были грамотны, четки, умны, но без подъема, без того неуловимого, что так бесценно в художественном произведении. Его смерть большая потеря для современного нашего искусства. Один из немногих высококультурных, хотя и скромных художников, ушел от нас и так рано. Чем он болел и от чего умер мне пока неизвестно. Его смерть меня очень, очень огорчила…
Каждую ночь мы переживаем кошмар. Завывает сирена, и начинают бить зенитки. Сегодня ночью все время над Выборгской стороной жужжал немецкий самолет, а может и не один. А мы, бедные, лежим беззащитные в своих постелях и ждем своей участи и думаем: «Не теперь ли пришел мой черед?» Ведь мы совсем беззащитны! Нам некуда спрятаться, абсолютно некуда. Все бомбо- и газоубежище ликвидированы. События показали, что убежища никуда не годны. Фугасные бомбы за милую душу пробивали семиэтажные дома и разрывались в бомбоубежищах, где собирался народ со всего дома. И сразу погибало много народу. А настоящих бомбоубежищ, глубоко под землей, может они и есть, но для населения города они не известны.
Еще были щели. В них люди погибали, если было прямое в нее попадание. А если даже падали бомбы совсем близко от щели, то люди в ней оставались целы, т.к. на них не рушились куски стен дома, балки, потолки и крыши и всякая мебель из верхних этажей. Но щели городским управлением заброшены. В конце прошлой зимы и летом их страшно люди загадили, превратив в отхожие места. Таящий снег залил их водой, грязной водой, а за лето их не привели в порядок и сейчас они заброшены. Кроме того подымается или вообще очень близко подпочвенная вода.
Одно остается - уповать на Бога. Он одно для нас убежище.
В воскресенье 10 ко мне первый раз зашла Юлья Васильевна Волкова - обаятельнейшая пожилая дама. С белыми вьющимися волосами, с большими лучистыми голубыми глазами, окруженные мелкими-мелкими морщинками, с румяными щечками, с очаровательным ртом. Она поклонница моего искусства. Была она очень ласкова, внимательна и благожелательна.
Всеволод Иванов, писатель, сценарист, 48 лет, Москва (жена уехала к заболевшим в Ташкенте детям):
11 января.
Понедельник.
Перевел Тамаре - 4 000. Завтра переведу еще 3 000. Это все, что у меня есть. Добывая гонорары, позвонил в Военмориздат, редакторы которого приняли роман. Там мне сказали, что план бумаги в издательстве сокращен на 50%, и, естественно, романа они напечатать не могут. Так как, в конце концов, М. Эгерт, человек маленький и злиться на него глупо, то я сделал вид, что поверил в его довод, и сказал спокойно:
- Конечно. Бумага есть бумага. Пришлите рукопись.
- Да... да... Я сейчас же позвоню.
- Всего доброго.
Пойду получить 500 р. за напечатанный рассказ (отрывок из романа в «Огоньке»), в «Красноармейце», затем - к Войтинской - надо позвонить Романенко о пропусках для детей, затем - завернуть в «Гудок».
Если Данте, действительно, ходил по кругам ада, то как участник подобного же хождения могу сказать, что ужас не в воплях и страданиях, ужас - в привычке к страданиям и в сознании того, что и привычка, и ужас, и страдания необходимы - «так тебе и нужно».
Надо было б заканчивать «Кремль», а не придумывать «Сокровища Александра Македонского». По крайней мере, там я был бы более самостоятельным, а тут - напишешь, - и все равно не напечатают. Там я, заведомо бы, писал в стол, или, вернее, в печку, а здесь я пишу на злорадство и смех, - да еще и над самим собой!
Зашел к Анне Павловне. Она в слезах. Что такое? - «Умер от туберкулеза сын А. Платонова. И Манечка худеет». Чем тут поможешь? Дал денег, которых и у самого нет.
Мира (Мария-Цецилия) Мендельсон-Прокофьева, 28 лет, Москва:
11 января.
Святослав Рихтер проигрывал Сереже Седьмую сонату, с которой Рихтер на днях выступит в концерте. Сережа находит, что играет он превосходно, очень его хвалит: «Молодчина, я в первый раз услышал эту Сонату». Его поражает феноменальная память Рихтера, игравшего Сонату наизусть, между тем как получил ноты всего пять дней назад. Седьмая соната нравится ему более Шестой. «Говорят, она трудная, она и есть трудная, но материал сам идет в руки». Рихтер также сказал, что очень любит Четвертую сонату Сережи. Перед приходом Рихтера оказалось, что одна клавиша у рояля перестала действовать. Все усилия Сережи ни к чему не привели, пришлось прибегнуть к помощи Рихтера. Вместе они вытащили из рояля всю клавиатуру с механизмами и молоточками, стараясь постичь секрет поломки. Через полчаса примерно починка успешно закончилась, клавиатура с трудом была задвинута обратно, и нота ожила к большой радости обоих.
Мариэтта Шагинян, писатель, 54 года, Свердловск (в эвакуации):
2 - 11 января.
За эти дни переменили номер, перебралась этажом выше, в № 159. Написала статью в «Правду» - «Водное хозяйство Урала». У нас новый директор - моряк, дважды раненный, защитник Севастополя, очень приятный человек... Сегодня, 11-го, выступаю по радио в 5.40. Выступала, прочитала «Передачу опыта» из «Людей Урала». Очерк суховатый, но наши утверждают, что прозвучало очень хорошо. Вечером у нас большой вечер в пользу танка «Свердловец» - в клубе имени Дзержинского. Выступали почти все писатели, Пермяк был конферансье (меня представлял так: «Наша дважды орденоносная, четырежды энергичная, случайно прожившая в Москве до 50 лет, но коренная уральская писательница Мариэтта Шагинян» и т. д.). Мое выступление (о танках). Были артисты оперетты. Когда пришла домой, Лина сообщила радостные вести: мы взяли Кисловодск, Пятигорск, Минеральные Воды, Георгиевск и Железноводск.
Георгий Князев, историк, архивист, 55 лет, работник Архива АН СССР, ленинградец в эвакуации в Казахстане (Боровое):
11 января.
От президента АН В. Л. Комарова получена телеграмма с предложением вносить свои сбережения на оборону. Было созвано совещание, которое продолжалось более полутора часов. Выясняли вопрос, что ответить президенту. Акад. А. Н. Крылов предлагал сообщить, что ни у кого никаких сбережений нет и взносы сейчас сделать трудно, так как уплаты за звание академики в срок не получили. Другие подняли вопрос о сберегательных книжках и возможности брать с них не по 200 рублей, а весь вклад целиком. В таком случае, говорили они, можно было бы дать и из своих сбережений. Сговорились на том, что каждый даст, сколько может.
Сейчас идет кампания по мобилизации всех средств на продолжение войны. Столбцы газет сплошь заняты письмами к Сталину с сообщением [о] иногда очень больших взносах. Между прочим, один из представителей духовенства пожертвовал панагию, оцененную в 500 000 рублей. Многие отдают все накопленные ими сбережения. В Боровом, на нашем «корабле», большое волнение. Сколько же давать? С. А. Зернов дал 1500 руб., Л. С. Берг 500 руб., кто-то еще 500 руб., на четвертом месте в списке оказался я - внес 600 руб. Заседание вела М. Ф. Андреева. Кстати, она получила приглашение Президиума вернуться к исполнению своих обязанностей в Москву.
Предо мною книга, которую акад[емик] Зернов назвал «веселой книгой». Это «Мои воспоминания» акад[емика] А. Н. Крылова. Написал он ее «одним взмахом», осенью 1941 года, в Казани. Издали ее тоже «одним взмахом», быстро и неряшливо. Построение книги - случайный набор воспоминаний. Первые главы отведены впечатлениям детства, почему-то много сведений о собаках. Есть и оригинальные зарисовки типов - помещиков и чиновников того времени. Главное внимание уделено службе в Морском ведомстве, в опытовом бассейне, в Морском техническом комитете и Морской академии. Есть страницы, посвященные и деятельности в Акционерной компании (РОПИТе) и Главной физической обсерватории. Совсем немного места отведено деятельности в Академии наук. Книга производит, в общем, странное впечатление. Человек любуется собой, своим умом, своей хитростью (плутоватостью). Недаром он вспоминает слова Грибоедова, что нет умного человека без плутовства . На многих страницах пестрят сочные словечки, иногда с многоточием. Действительно, местами «вес-с-елая» книга! Умело лягайте кого нужно лягнуть, без оглядки, без помехи и, наоборот, вовремя говорите нужное похвальное слово сильным мира сего. Все, что скользко и обоюдоостро, умалчивается. Главная тема, повторяю, - посмотрите, полюбуйтесь, какой я незаурядный, оригинальный человек, практик и ученый... С этим чувством любования [автора] собой и приходится мириться, читая двести с лишком страниц убористого шрифта.
Но я никогда не отношусь ни к какой книге «принципиально однобоко». Всегда можно найти немало и интересного, и поучительного, особенно когда автором является действительно такой большой и оригинальный человек, как А. Н. Крылов. Оставим его анекдотцы, возьмем то, что характеризует людей его времени, с которыми он встречался. Их тут целая галерея, и весьма живописно нарисованная. Люди даны не в характеристиках, а в действии - например, морской министр Воеводский или изобретатель Джевецкий, инженер-самоучка Титов. Все это дано выпукло, большим стилем, напоминая «мазки» Писемского. Хотелось бы многие места процитировать, многое выпустить и, наоборот, опущенное автором вставить, дополнить. Язык, кроме нескольких спешно написанных страниц, яркий, сочный, образный и в то же время простой, краткий и точный. Человек умеет записывать то, что думает; умеет и резюмировать. Приведенные им «тезисы», конспект доклада С. О. Макарова, в краткой форме передающие в пять минут все содержание полутора или двухчасового доклада знаменитого адмирала-ученого и практика, изумительны по своему искусству формулировки. Но, кстати сказать, образ С. О. Макарова как-то остался недописанным А. Н. Крыловым. Зато он в нескольких словах сумел передать портрет ученого-немца, акад[емика] Вильда, которого он «рисует» не с натуры, а по его работам и постановке дела в Обсерватории, которую А. Н. [Крылов] получил в заведывание совершенно случайно, как он сам выражается, «на бесптичьи и ж-a соловей». И признается, что там, в Физической обсерватории, он походил на одного из персонажей произведений Салтыкова-Щедрина. Но оправдывает себя тем, что метеорология - не наука, как и магия, и проч.