18 декабря. Новелла Матвеева

[vazart]

РОДИНА

Лёд на берёзе подтаял чуток, -
Мшистая тень подо льдом.
Смотрится в пасмурный снежный поток
Наш покосившийся дом.

О золотые родные места!
В том подмосковном лесу
Не в переводе, а прямо с листа
Я прочитала весну...

Сослана к соснам веленьем судьбы,
К листьям берёз молодым,
Я полюбила большие дубы,
Ветер, фиалки и дым...

В сумерках серых опилки красны.
Быстро просохшие вдруг,
Щепочки светятся... Ветер весны
Рвёт медуницу из рук...

Вечер. Черёмухи выход немой.
В воздухе - с гулом - жуки.
Белые платья... Внакид - пиджаки.
Смех под гармонь...

А зимой -
Снег, перевитый на вьюжной юле,
Кровь леденящий мороз,
Толпы молящихся в солнечной мгле,
Бьющих поклоны берёз;

Их ностальгически-нежный хрусталь,
Как бы нездешний уже! -
Коего, - словно отъехавшей, - жаль
Даже оседлой душе...

Дней протекал несжимаемый круг.
К нам не цеплялись никак
От новолуний - опущенность рук,
От полнолуний - тоска.

Разве бывали «магнитные дни»?
Что мне могло помешать
Складывать песни? Садиться на пни?
Воздухом вольным дышать?

Кольцами в омут закат уходил,
Месяцем падал на дно...
Век (не «магнитный», не «лунный») щадил
Старых и малых - равно.

Так отчего же - безумью подстать -
Всё исказилося вдруг?
Знать, не положено людям роптать;
Бурю подкармливать,
Жар нагнетать,
Плакать
И рваться за круг.

18, 21 декабря 1997