1 октября 1937-го года
в дневниках
Михаил Пришвин, 64 года, Загорск:
1 октября.
Сыро. Был дождь моросун.
...
- Так надо. Ева! - говорил Адам, и Ева терпела боль. И от этого деспотического акта родилось свободное дитя.
«Так надо!» - в отношении индустриализации нашей страны, «так надо» - в отношении военизации, народного образования, национальностей, лыжного спорта и т.п.: так надо. И ради всего этого - «обильно пролитая кровь» - «так надо!» Кто-то ворчит, кто-то надсаживается, кому-то тяжело.
- Так надо, Ева!
Но ведь бывает же половой акт как любовный, без насилия и деспотизма? Бывает, но только у личностей. И так получается необходимая двойственность: «так надо» - это для большинства, для масс; для сознательной (скажем так) личности не существует «так надо». И вот когда либералы поднимают голос за свободу, они тем являются обманщиками, что предлагают свободу там, где господствует только «так надо». Они, обманывая, поднимают народ (сознательно или бессознательно), с тем чтобы свергнуть деспота, сесть самим на трон и для народа объявить прежнее «так надо».
Так вот после каждой кровавой гекатомбы и всеобщего нравственного возмущения встает опять Сталин более могучим, чем был.
Попробуй-ка уток вырасти без ежедневного «надо» кормить.
Горький в том ошибался, что хотел вдвинуть литературу в «так надо». Этим он много сделал для народного просвещения, но для искусства добра не принес.
...
Дневники дрейфующей станции "Северный Полюс-1"
Иван Папанин, 42 года, начальник станции:
1 октября.
Доктор помог: сегодня у меня нормальная температура, чувствую себя хорошо. Начинаю проникаться уважением к медицинским талантам Петровича. Осмотрел наш аэродром. После пурги он находится в еще лучшем состоянии, чем раньше. Снег сровнял все бугорки и ямки. Несколько застругов я расчистил сам. Будем держать аэродром в постоянной готовности.
Вернулся с аэродрома, приготовил чай. Женя в это время передал на остров Рудольфа метеорологические данные. Он уже второй день самостоятельно передает по радио метеорологическую сводку: Эрнст его научил. Так мы день за днем учимся друг у друга, осваиваем новые специальности. Это очень важно для полярника.
В полдень Женя и Петрович ушли на разведку. Погода хорошая, и мы решили использовать ее для осмотра окружающих нас льдин.
Я остался дежурить по лагерю. Опустил вертушку на триста метров и определил скорость дрейфа. Потом возился с лампами, приготовил смесь горючего для примусов.
Эрнст проснулся (он отдыхал после ночного дежурства) и сразу же начал связываться с островом Рудольфа. Нам передали радиограмму о том, что в арктическом выпуске «Последних известий по радио» выступят наши жены.
Я удивился: как сможет выступить Володичка, ведь ее нет в Москве? Но оказывается, с нею связались по телефону, и она говорила из Кисловодска. Соообщила, что скоро выезжает в Москву, пожелала мне и браткам здоровья и успехов.
Выступали также жены Эрнста и Петра Петровича. Когда говорили жена и мать Ширшова, он был на дальней разведке. Петрович вернулся и очень сожалел, что не слышал голоса своей жены. Мы его успокоили: ведь это не в последний раз!
Я вступил в обязанности повара: теперь моя очередь дежурить на кухне. Нынче, как никогда, поздно обедали.
Я приготовил какао, но никто не хотел его пить, даже наши «разведчики», как мы прозвали Женю и Петровича. Они обходили весь район, сделали на лыжах больше сорока километров.
Небо ясное и чистое. Уже показалось несколько звезд. Женя сделал астрономические определения, но обработать их не успел.
Мороз доходит до двадцати восьми градусов.
Третий час ночи. Чувствую себя немного усталым: поэтому не хочется писать дневник. Ложусь сейчас же спать
Михаил Пришвин, 64 года, Загорск:
1 октября.
Сыро. Был дождь моросун.
...
- Так надо. Ева! - говорил Адам, и Ева терпела боль. И от этого деспотического акта родилось свободное дитя.
«Так надо!» - в отношении индустриализации нашей страны, «так надо» - в отношении военизации, народного образования, национальностей, лыжного спорта и т.п.: так надо. И ради всего этого - «обильно пролитая кровь» - «так надо!» Кто-то ворчит, кто-то надсаживается, кому-то тяжело.
- Так надо, Ева!
Но ведь бывает же половой акт как любовный, без насилия и деспотизма? Бывает, но только у личностей. И так получается необходимая двойственность: «так надо» - это для большинства, для масс; для сознательной (скажем так) личности не существует «так надо». И вот когда либералы поднимают голос за свободу, они тем являются обманщиками, что предлагают свободу там, где господствует только «так надо». Они, обманывая, поднимают народ (сознательно или бессознательно), с тем чтобы свергнуть деспота, сесть самим на трон и для народа объявить прежнее «так надо».
Так вот после каждой кровавой гекатомбы и всеобщего нравственного возмущения встает опять Сталин более могучим, чем был.
Попробуй-ка уток вырасти без ежедневного «надо» кормить.
Горький в том ошибался, что хотел вдвинуть литературу в «так надо». Этим он много сделал для народного просвещения, но для искусства добра не принес.
...
Дневники дрейфующей станции "Северный Полюс-1"
Иван Папанин, 42 года, начальник станции:
1 октября.
Доктор помог: сегодня у меня нормальная температура, чувствую себя хорошо. Начинаю проникаться уважением к медицинским талантам Петровича. Осмотрел наш аэродром. После пурги он находится в еще лучшем состоянии, чем раньше. Снег сровнял все бугорки и ямки. Несколько застругов я расчистил сам. Будем держать аэродром в постоянной готовности.
Вернулся с аэродрома, приготовил чай. Женя в это время передал на остров Рудольфа метеорологические данные. Он уже второй день самостоятельно передает по радио метеорологическую сводку: Эрнст его научил. Так мы день за днем учимся друг у друга, осваиваем новые специальности. Это очень важно для полярника.
В полдень Женя и Петрович ушли на разведку. Погода хорошая, и мы решили использовать ее для осмотра окружающих нас льдин.
Я остался дежурить по лагерю. Опустил вертушку на триста метров и определил скорость дрейфа. Потом возился с лампами, приготовил смесь горючего для примусов.
Эрнст проснулся (он отдыхал после ночного дежурства) и сразу же начал связываться с островом Рудольфа. Нам передали радиограмму о том, что в арктическом выпуске «Последних известий по радио» выступят наши жены.
Я удивился: как сможет выступить Володичка, ведь ее нет в Москве? Но оказывается, с нею связались по телефону, и она говорила из Кисловодска. Соообщила, что скоро выезжает в Москву, пожелала мне и браткам здоровья и успехов.
Выступали также жены Эрнста и Петра Петровича. Когда говорили жена и мать Ширшова, он был на дальней разведке. Петрович вернулся и очень сожалел, что не слышал голоса своей жены. Мы его успокоили: ведь это не в последний раз!
Я вступил в обязанности повара: теперь моя очередь дежурить на кухне. Нынче, как никогда, поздно обедали.
Я приготовил какао, но никто не хотел его пить, даже наши «разведчики», как мы прозвали Женю и Петровича. Они обходили весь район, сделали на лыжах больше сорока километров.
Небо ясное и чистое. Уже показалось несколько звезд. Женя сделал астрономические определения, но обработать их не успел.
Мороз доходит до двадцати восьми градусов.
Третий час ночи. Чувствую себя немного усталым: поэтому не хочется писать дневник. Ложусь сейчас же спать