29 сентября. Алексей Ивантер
ВИНА
Боец особого штрафбата - от детства чувствую спиной: тут все, возможно, виноваты, и все под общею виной. В обнимку с гулкою страною мы всем на круг и всё должны, и ходим с вечною виною, и не укрыться от вины. Во всём что было - виноваты, за всё что будет - под виной - кривой обрубок медсанбата, лихой властитель над страной. Живём,
вину свою итожа, себя, прощая и коря, а мир иной, а век наш прожит, не разувая прохоря. Судьба война, а жизнь полова, но между ржавых закавык от абсолютной силы слова немеют горло и язык. Я виноват чужой виною, я не читал по букварю, стою над русской тишиною и с тишиною говорю. Поют мне травы кочевые, костёр полуночный курит, и говорят со мной живые, и пепел мёртвых говорит. Так у незримой колыбели и в ледоход и в ледостав мы тут, как северные ели, стояли, ветви распластав.
29 сентября 2012, Алексей Ивантер
Боец особого штрафбата - от детства чувствую спиной: тут все, возможно, виноваты, и все под общею виной. В обнимку с гулкою страною мы всем на круг и всё должны, и ходим с вечною виною, и не укрыться от вины. Во всём что было - виноваты, за всё что будет - под виной - кривой обрубок медсанбата, лихой властитель над страной. Живём,
вину свою итожа, себя, прощая и коря, а мир иной, а век наш прожит, не разувая прохоря. Судьба война, а жизнь полова, но между ржавых закавык от абсолютной силы слова немеют горло и язык. Я виноват чужой виною, я не читал по букварю, стою над русской тишиною и с тишиною говорю. Поют мне травы кочевые, костёр полуночный курит, и говорят со мной живые, и пепел мёртвых говорит. Так у незримой колыбели и в ледоход и в ледостав мы тут, как северные ели, стояли, ветви распластав.
29 сентября 2012, Алексей Ивантер