29 сентября 1942-го года
в дневниках
Николай Попудренко, партработник, 35 лет, командир партизанского отряда им. Сталина в большом партизанском соединении:
29 сентября.
В эту ночь провели очистку с[ела] Батаево от полиции. Убили одного офицера-немца и трех полицейских. Остальные ушли. Это непростительно. Наших людей было триста чел[овек]. Окружили село, но все полицейские (было их 56 человек] плюс 3 немца) ушли одним выходом, унеся с собой вооружение. В то же время перестрелка произошла между своими - Сталинский отряд, который вплотную подошел к школе, попал под огонь двух отрядов, наступающих на ту же школу с другой стороны. Пользуясь этим замешательством, полиция ушла. Командовал операцией т[ов]. Николенко.
Сожгли 60 дворов и привезли оттуда до 500 пуд[ов] хлеба. Одежды и обуви не оказалось. Полицейские в школе плели лапти.
С нашей стороны убито 2.
Тимофей Лядский, 29 лет, лётчик Ил-2, на переформировании в Калининской (Тверской) области:
29 сентября. Сегодня хороший солнечный день, но дует ветер. Нам дали выходной (редкий случай) из-за того, что закончена программа обучения боевого применения. Ожидаем, что через несколько дней улетим на фронт. Должны прибыть два зам. комэска и командир полка. Старый, майор Кунтыш, убыл. Комиссар эскадрильи уехал в Москву, узнает об орденах. Получить бы его до вылета на фронт. Поносить бы.
Два пилота, сержанты моего звена, уже переучились. Готовы к боевым действиям. В тылу они соображают неплохо, а что будет на войне - посмотрим.
В Дядьково прожил уже месяц. Хорошо отдохнул, погулял. Условия для развлечения здесь не ахти какие. Правда, девчат много. Но места, где могла бы собраться молодежь, нет. Все ходят одинокими. Вначале собирались на улице на танцы под гармошку. Но потом перестали. А теперь на третьем участке торфоразработок дней пять подряд крутят кино. И мы ходим туда смотреть и танцевать. Танцуют до начала кино и после. На торфе работает много девчонок, есть даже из Москвы, но приличных мало, а симпатичных почти нет. У меня появились знакомые. Но только для танцев, а не для провожаний.
Вчера у себя в столовой устроили танцы. Но как-то все скучновато: танцуют тяжело, получается не удовольствие, а работа.
Часто вспоминаю Гари. Поселок расположен от нас всего в 12 километрах. Там неплохо было. Как и в Кимрах. Можно было хорошо потанцевать.
До сих пор не получил писем от Груни. Сам тоже никому не пишу. Напишу после того, как удастся съездить в Москву или перед вылетом на фронт. Денег осталось всего 350 рублей, нужны на мелкие расходы, посылать нечего. Получаем мало. Высчитывают заем, военный налог и прочее.
Получил кандидатский билет в члены ВКП(б).
Почему я остался цел после первого тура? Во-первых, благодаря случаю. Однажды лонжерон руля высоты был настолько поврежден, что еле держался. А если бы не удержался? Конец! На войне много случайностей, в результате которых люди остаются живы. А еще плюс мастерство. Летчик из нашей дивизии был ранен в воздухе, потерял сознание, самолет пошел к земле. Но перед самой землей летчик пришел в сознание и вывел самолет в горизонтальный полет. При этом зацепил крылом за землю так, что оно загнулось консолью вверх. Чудом прилетел домой. Все решала доля секунды.
Или такой случай. Самолет подожгли в воздухе немецкие истребители и подумали, что с ним покончено. Вражеский истребитель зашел спереди. Летчик нажал на две гашетки на ручке управления (2 пушки и два пулемета) - и фриц был сбит. А сам штурмовик пришел домой. Ему сразу же вручили 1000 рублей, а потом и орден.
Дней пять я не был в полку. Летал из Машутино в Дядьково. Как раз в это время наша девятка летала на проклятый аэродром возле совхоза «Дугино». Не вернулись 4 летчика. Если бы я не был в отлучке, наверняка попал бы в эту мясорубку. Проклятое Дугино уже забрало на тот свет 11 летчиков с самолетами.
После того как меня подбили, немного поумнел: не болтаюсь долго над целью. Ничего напрасного, ненужного не делаю. Упреждаю все, что зависит от меня. Не лезь на рожон! Избегай ненужного риска! Осторожность - прежде всего!
Война затягивается. Конца ей не видно. Сталинград может устоять только чудом. Дорого он обойдется им и нам.
Георгий Славгородский, школьный учитель, 28 лет, сержант, Сталинградская область:
29 сентября.
Переправляемся в Оленьем. Пыль, тряска, бессонная ночь - от всего этого шла кровь с носа. Ехал на машине 3-й батареи с молодым комвзвода. Утром приехали в Горно-Водяное (Правильно: с. Горноводяное Дубовского р-на Сталинградской обл. В связи со строительством Сталинградской ГРЭС было перенесено), ждали очереди на переправе, не дождались и уехали на другую переправу в Оленье. Переправлялись ночью и ночью же приехали в Луго-Водяное (Правильно: с. Луговодяное Пролейского р-на Сталинградской обл., в настоящее время не существует). Ночевали в сторожке маслозавода. Старуха-сторожиха из Сталинграда рассказывала о бомбежке Сталин града, о жителях, живущих в норах, о горе, постигшем город. «Строили, строили...»
Всеволод Вишневский, писатель, 41 год, партработник, Ленинград:
29 сентября.
В Сталинграде тяжелейшие бои.
Все утро и днем артиллерийская канонада.
Подготовил материал для «Ленинградского альманаха».
Ольга Константиновна Матюшина говорит, что «что-то происходит в природе, и вообще...». Безусловно происходит, это ясно и без мистики. Взял историю жизни художника М. Матюшина. Аккуратная папка. Должны были издать, но помешала война...
Весь день канонада. Видимо, Ленинградский фронт наступает, помогая Синявинскому участку. Немцы обстреливают окраину города у Кировского завода.
Мы прорываем немецкую оборону у Ржева.
В 8 часов поехал к С.К. - в театр, рассказал ей о делах, отдал газеты...
Вера Инбер, поэт, 52 года, Ленинград:
29 сентября. Сводка нехороша на всех трех фронтах. У нас в Синявине немцы вклинились в нашу оборону. Дневная сводка несколько лучше вечерней.
Ирина Эренбург, дочь Ильи Эренбурга от первого брака, 31 год, журналист:
29 сентября.
Жизнь на бивуаке. Сегодня уезжает Альтман. Илья (отец) на фронте, волнуюсь за него. Славин едет на Южный, Софа сходит с ума, а я бы охотно обменялась с нею. Сегодня плохая сводка о Сталинграде. Ходят слухи, что сдадим. Мне же казалось, что не сдадут… А Ржев у них держится - то как с нечистой силой… Иногда кажется, что так легко их прикончить.
Всеволод Иванов, писатель, драматург, сценарист, 48 лет, Ташкент:
29 сентября.
Вторник.
Радио: немцы превосходящими силами атакуют окраины Сталинграда. Тяжелые бои. Но, видимо, Сталинград все-таки держится.
Днем пришел седой, худой профессор Мезерницкий.
- Я у вас ничего просить не буду, - сказал он, - я просто скучаю и ищу москвичей.
Два месяца назад он выехал из Саратова. Он пригласил к себе, пообещал угостить водкой, вспоминали общих знакомых - Чагина и Б. Ливанова, да еще Кончаловского, он показал в журнале свою фотографию - в кабинете, показал, как выскакивает из костюма - и сумел, - совсем редкий человек.
Поиски ружья. Комиссар не ответил, [нрзб.] не нашел - приятель его ружье променял на масло. Завтра пойду в Охотничью инспекцию, попробую достать там.
В Ташкенте, говорят, находится Уилки, посланец Рузвельта. Ему предложили жить в особняке Юсупова, но он пожелал гостиницу. Так как унитазов в гостинице нет, то всю ночь позавчера там устанавливали в уборных второго этажа унитазы для американцев.
Ребята смотрели кино «Конек-горбунок» в переделке Швейцера! Чушь, говорят, ужасающая, - этого самого Швейцера хотели приставить ко мне консультантом по «Хлебу». Либретто оного «Хлеба» я отправил, - боюсь только, что и лепешки на этой штуке я не заработаю.
Телеграмма Марусе от родных из Тулы: «Сомневаемся твоим молчанием. Дуня».
Все, кто узнает, что я еду в Москву, выражают живейшую зависть. Приходится удивляться, что мне ехать неинтересно. Я же еду «в командировку», а не за чем-то творческим. Искусством там и не пахнет, - да и где им сейчас пахнет? Недаром страсть к искусству переносишь на страсть к природе, ружью и охоте, - и недаром искусство древнейших началось с охоты.
Лидия Чуковская, 35 лет, Ташкент (NN - Анна Ахматова):
29 сентября.
Вчера вечером у NN с Над. Як.
- «Читали мы с Надей Эдгара По. Какой умница, подумайте, какой нашел эпиграф у Ларошфуко: “Все правы”. По русски это хуже, а по французски очень хорошо... Мудрые слова. Возьму для поэмы».
Заговорили о Меркурьевой, к которой NN звана на именины 30-го (Любовь).
«Старушка - ловец человеков. Способ испытанный (к тому же прибегал, например, Волошин): она каждому открывает, как он замечателен. И со мной пробовала. Помните, Надя, у Чулковых, когда жареную курицу ели? Она мне сказала, что я - душа мира, чистый звук и прочее, что Вы сами легко можете себе представить. Я слушала по- христиански и даже соглашалась, и старушка не догадывалась, что перед нею танк. Слушаю, а сама думаю: “и-и, милая! то ли мне еще говорили!”
А Макс поступал так. В Коктебель приезжали перезрелые девицы. Тут море, горы и пр. И Макс вдруг говорил девице: у вас линия шеи совершенно античная. Или: вы нимфа этих мест. Поднимал с четырех ног на две и вводил в храм муз... Ясно, что они его обожали. Это способ простой и верный... Как-то Эмма рассказывала мне, что он приехал в Москву, и она и другие девицы были у него. Я ей все рассказала, что он им говорил. - Да вы разве были там? - Нет, я это сейчас придумала».
Заговорили об Эмме. Я произнесла, что пишет она слабо. - «Зато верный друг. Это гораздо важнее»
Примечания (авторские)
Вера Александровна Меркурьева (1876-1942), поэтесса и переводчица, познакомилась с Ахматовой еще в 1933 году. Тогда же в письме к К. А. Архиповой она рисует такой портрет А. А.: "Высокая (не так высокая, как стройная) женщина-птица, руки легкие, в полете, глаза - без цвета, так глубоки и темны (светлые глаза) …это лицо - живой, с нами, Музы, - теперь не уйдет от меня".
Макс - Максимилиан Волошин. Похожий рассказ А. А.:« Я начала расспрашивать о Вячеславе Иванове, о Башне.- Это был единственный настоящий салон, который мне довелось видеть, - сказала Анна Андреевна. - Влияние Вячеслава было огромно, хотя его стихи издатели вовсе не стремились приобретать. Вячеслав умел оказывать влияние на людей, и верным его учеником в этом смысле был Макс . В Москве ко мне как-то зашла одна девица. Из породы «архивных девушек» - слышали этот термин? Это я его ввела... Она с восторгом, захлебываясь, рассказывала мне о Максе: «Он был в Москве... мы все собрались... и он говорил...» - «Он говорил одной, - перебила ее я: „Вы - Муза этого места“, другой: „Вы - Сафо“...» - «Откуда вы знаете?» - закричала девица, ошеломленная моей догадливостью... «Я это сейчас придумала», - ответила я. Дело в том, что Макс, как и Вячеслав, обожал обольщать людей. Это была его вторая профессия. Приезжала в Коктебель какая-нибудь девица, он ходил с нею по вечерам гулять по берегу. «Вы слышите шум волн? Это они вам поют». И девица потом всем рассказывала, что Макс объяснил ей ее самое. Она поклонялась ему всю жизнь, потому что ни до, ни после с ней никто так не говорил по той весьма уважительной причине, что она глупа, бездарна, некрасива и пр. ».
Николай Попудренко, партработник, 35 лет, командир партизанского отряда им. Сталина в большом партизанском соединении:
29 сентября.
В эту ночь провели очистку с[ела] Батаево от полиции. Убили одного офицера-немца и трех полицейских. Остальные ушли. Это непростительно. Наших людей было триста чел[овек]. Окружили село, но все полицейские (было их 56 человек] плюс 3 немца) ушли одним выходом, унеся с собой вооружение. В то же время перестрелка произошла между своими - Сталинский отряд, который вплотную подошел к школе, попал под огонь двух отрядов, наступающих на ту же школу с другой стороны. Пользуясь этим замешательством, полиция ушла. Командовал операцией т[ов]. Николенко.
Сожгли 60 дворов и привезли оттуда до 500 пуд[ов] хлеба. Одежды и обуви не оказалось. Полицейские в школе плели лапти.
С нашей стороны убито 2.
Тимофей Лядский, 29 лет, лётчик Ил-2, на переформировании в Калининской (Тверской) области:
29 сентября. Сегодня хороший солнечный день, но дует ветер. Нам дали выходной (редкий случай) из-за того, что закончена программа обучения боевого применения. Ожидаем, что через несколько дней улетим на фронт. Должны прибыть два зам. комэска и командир полка. Старый, майор Кунтыш, убыл. Комиссар эскадрильи уехал в Москву, узнает об орденах. Получить бы его до вылета на фронт. Поносить бы.
Два пилота, сержанты моего звена, уже переучились. Готовы к боевым действиям. В тылу они соображают неплохо, а что будет на войне - посмотрим.
В Дядьково прожил уже месяц. Хорошо отдохнул, погулял. Условия для развлечения здесь не ахти какие. Правда, девчат много. Но места, где могла бы собраться молодежь, нет. Все ходят одинокими. Вначале собирались на улице на танцы под гармошку. Но потом перестали. А теперь на третьем участке торфоразработок дней пять подряд крутят кино. И мы ходим туда смотреть и танцевать. Танцуют до начала кино и после. На торфе работает много девчонок, есть даже из Москвы, но приличных мало, а симпатичных почти нет. У меня появились знакомые. Но только для танцев, а не для провожаний.
Вчера у себя в столовой устроили танцы. Но как-то все скучновато: танцуют тяжело, получается не удовольствие, а работа.
Часто вспоминаю Гари. Поселок расположен от нас всего в 12 километрах. Там неплохо было. Как и в Кимрах. Можно было хорошо потанцевать.
До сих пор не получил писем от Груни. Сам тоже никому не пишу. Напишу после того, как удастся съездить в Москву или перед вылетом на фронт. Денег осталось всего 350 рублей, нужны на мелкие расходы, посылать нечего. Получаем мало. Высчитывают заем, военный налог и прочее.
Получил кандидатский билет в члены ВКП(б).
Почему я остался цел после первого тура? Во-первых, благодаря случаю. Однажды лонжерон руля высоты был настолько поврежден, что еле держался. А если бы не удержался? Конец! На войне много случайностей, в результате которых люди остаются живы. А еще плюс мастерство. Летчик из нашей дивизии был ранен в воздухе, потерял сознание, самолет пошел к земле. Но перед самой землей летчик пришел в сознание и вывел самолет в горизонтальный полет. При этом зацепил крылом за землю так, что оно загнулось консолью вверх. Чудом прилетел домой. Все решала доля секунды.
Или такой случай. Самолет подожгли в воздухе немецкие истребители и подумали, что с ним покончено. Вражеский истребитель зашел спереди. Летчик нажал на две гашетки на ручке управления (2 пушки и два пулемета) - и фриц был сбит. А сам штурмовик пришел домой. Ему сразу же вручили 1000 рублей, а потом и орден.
Дней пять я не был в полку. Летал из Машутино в Дядьково. Как раз в это время наша девятка летала на проклятый аэродром возле совхоза «Дугино». Не вернулись 4 летчика. Если бы я не был в отлучке, наверняка попал бы в эту мясорубку. Проклятое Дугино уже забрало на тот свет 11 летчиков с самолетами.
После того как меня подбили, немного поумнел: не болтаюсь долго над целью. Ничего напрасного, ненужного не делаю. Упреждаю все, что зависит от меня. Не лезь на рожон! Избегай ненужного риска! Осторожность - прежде всего!
Война затягивается. Конца ей не видно. Сталинград может устоять только чудом. Дорого он обойдется им и нам.
Георгий Славгородский, школьный учитель, 28 лет, сержант, Сталинградская область:
29 сентября.
Переправляемся в Оленьем. Пыль, тряска, бессонная ночь - от всего этого шла кровь с носа. Ехал на машине 3-й батареи с молодым комвзвода. Утром приехали в Горно-Водяное (Правильно: с. Горноводяное Дубовского р-на Сталинградской обл. В связи со строительством Сталинградской ГРЭС было перенесено), ждали очереди на переправе, не дождались и уехали на другую переправу в Оленье. Переправлялись ночью и ночью же приехали в Луго-Водяное (Правильно: с. Луговодяное Пролейского р-на Сталинградской обл., в настоящее время не существует). Ночевали в сторожке маслозавода. Старуха-сторожиха из Сталинграда рассказывала о бомбежке Сталин града, о жителях, живущих в норах, о горе, постигшем город. «Строили, строили...»
Всеволод Вишневский, писатель, 41 год, партработник, Ленинград:
29 сентября.
В Сталинграде тяжелейшие бои.
Все утро и днем артиллерийская канонада.
Подготовил материал для «Ленинградского альманаха».
Ольга Константиновна Матюшина говорит, что «что-то происходит в природе, и вообще...». Безусловно происходит, это ясно и без мистики. Взял историю жизни художника М. Матюшина. Аккуратная папка. Должны были издать, но помешала война...
Весь день канонада. Видимо, Ленинградский фронт наступает, помогая Синявинскому участку. Немцы обстреливают окраину города у Кировского завода.
Мы прорываем немецкую оборону у Ржева.
В 8 часов поехал к С.К. - в театр, рассказал ей о делах, отдал газеты...
Вера Инбер, поэт, 52 года, Ленинград:
29 сентября. Сводка нехороша на всех трех фронтах. У нас в Синявине немцы вклинились в нашу оборону. Дневная сводка несколько лучше вечерней.
Ирина Эренбург, дочь Ильи Эренбурга от первого брака, 31 год, журналист:
29 сентября.
Жизнь на бивуаке. Сегодня уезжает Альтман. Илья (отец) на фронте, волнуюсь за него. Славин едет на Южный, Софа сходит с ума, а я бы охотно обменялась с нею. Сегодня плохая сводка о Сталинграде. Ходят слухи, что сдадим. Мне же казалось, что не сдадут… А Ржев у них держится - то как с нечистой силой… Иногда кажется, что так легко их прикончить.
Всеволод Иванов, писатель, драматург, сценарист, 48 лет, Ташкент:
29 сентября.
Вторник.
Радио: немцы превосходящими силами атакуют окраины Сталинграда. Тяжелые бои. Но, видимо, Сталинград все-таки держится.
Днем пришел седой, худой профессор Мезерницкий.
- Я у вас ничего просить не буду, - сказал он, - я просто скучаю и ищу москвичей.
Два месяца назад он выехал из Саратова. Он пригласил к себе, пообещал угостить водкой, вспоминали общих знакомых - Чагина и Б. Ливанова, да еще Кончаловского, он показал в журнале свою фотографию - в кабинете, показал, как выскакивает из костюма - и сумел, - совсем редкий человек.
Поиски ружья. Комиссар не ответил, [нрзб.] не нашел - приятель его ружье променял на масло. Завтра пойду в Охотничью инспекцию, попробую достать там.
В Ташкенте, говорят, находится Уилки, посланец Рузвельта. Ему предложили жить в особняке Юсупова, но он пожелал гостиницу. Так как унитазов в гостинице нет, то всю ночь позавчера там устанавливали в уборных второго этажа унитазы для американцев.
Ребята смотрели кино «Конек-горбунок» в переделке Швейцера! Чушь, говорят, ужасающая, - этого самого Швейцера хотели приставить ко мне консультантом по «Хлебу». Либретто оного «Хлеба» я отправил, - боюсь только, что и лепешки на этой штуке я не заработаю.
Телеграмма Марусе от родных из Тулы: «Сомневаемся твоим молчанием. Дуня».
Все, кто узнает, что я еду в Москву, выражают живейшую зависть. Приходится удивляться, что мне ехать неинтересно. Я же еду «в командировку», а не за чем-то творческим. Искусством там и не пахнет, - да и где им сейчас пахнет? Недаром страсть к искусству переносишь на страсть к природе, ружью и охоте, - и недаром искусство древнейших началось с охоты.
Лидия Чуковская, 35 лет, Ташкент (NN - Анна Ахматова):
29 сентября.
Вчера вечером у NN с Над. Як.
- «Читали мы с Надей Эдгара По. Какой умница, подумайте, какой нашел эпиграф у Ларошфуко: “Все правы”. По русски это хуже, а по французски очень хорошо... Мудрые слова. Возьму для поэмы».
Заговорили о Меркурьевой, к которой NN звана на именины 30-го (Любовь).
«Старушка - ловец человеков. Способ испытанный (к тому же прибегал, например, Волошин): она каждому открывает, как он замечателен. И со мной пробовала. Помните, Надя, у Чулковых, когда жареную курицу ели? Она мне сказала, что я - душа мира, чистый звук и прочее, что Вы сами легко можете себе представить. Я слушала по- христиански и даже соглашалась, и старушка не догадывалась, что перед нею танк. Слушаю, а сама думаю: “и-и, милая! то ли мне еще говорили!”
А Макс поступал так. В Коктебель приезжали перезрелые девицы. Тут море, горы и пр. И Макс вдруг говорил девице: у вас линия шеи совершенно античная. Или: вы нимфа этих мест. Поднимал с четырех ног на две и вводил в храм муз... Ясно, что они его обожали. Это способ простой и верный... Как-то Эмма рассказывала мне, что он приехал в Москву, и она и другие девицы были у него. Я ей все рассказала, что он им говорил. - Да вы разве были там? - Нет, я это сейчас придумала».
Заговорили об Эмме. Я произнесла, что пишет она слабо. - «Зато верный друг. Это гораздо важнее»
Примечания (авторские)
Вера Александровна Меркурьева (1876-1942), поэтесса и переводчица, познакомилась с Ахматовой еще в 1933 году. Тогда же в письме к К. А. Архиповой она рисует такой портрет А. А.: "Высокая (не так высокая, как стройная) женщина-птица, руки легкие, в полете, глаза - без цвета, так глубоки и темны (светлые глаза) …это лицо - живой, с нами, Музы, - теперь не уйдет от меня".
Макс - Максимилиан Волошин. Похожий рассказ А. А.:« Я начала расспрашивать о Вячеславе Иванове, о Башне.- Это был единственный настоящий салон, который мне довелось видеть, - сказала Анна Андреевна. - Влияние Вячеслава было огромно, хотя его стихи издатели вовсе не стремились приобретать. Вячеслав умел оказывать влияние на людей, и верным его учеником в этом смысле был Макс . В Москве ко мне как-то зашла одна девица. Из породы «архивных девушек» - слышали этот термин? Это я его ввела... Она с восторгом, захлебываясь, рассказывала мне о Максе: «Он был в Москве... мы все собрались... и он говорил...» - «Он говорил одной, - перебила ее я: „Вы - Муза этого места“, другой: „Вы - Сафо“...» - «Откуда вы знаете?» - закричала девица, ошеломленная моей догадливостью... «Я это сейчас придумала», - ответила я. Дело в том, что Макс, как и Вячеслав, обожал обольщать людей. Это была его вторая профессия. Приезжала в Коктебель какая-нибудь девица, он ходил с нею по вечерам гулять по берегу. «Вы слышите шум волн? Это они вам поют». И девица потом всем рассказывала, что Макс объяснил ей ее самое. Она поклонялась ему всю жизнь, потому что ни до, ни после с ней никто так не говорил по той весьма уважительной причине, что она глупа, бездарна, некрасива и пр. ».