1 мая. Сергей Петров
пара стихов 1972-го
ПРАЗДНИК
По радио тра-тара-ра!
Проснуться к празднику пора.
Оно уже орет "ура".
И праздник прыгает с утра,
как расписная детвора.
Как дворник, ветер со двора
выходит поиграть во флаги,
в плакаты о народном благе.
А кореш Юрка П. из фляги
уже хватил волшебной влаги
и всей душою бедолаги
открыт, как добрая дыра.
Уже колышутся колонны
грудастые и там и тут.
А стародавние колонны
стоят и с места не сойдут.
На щедрой площади Дворцовой
стоит порядок образцовый,
и знает вся людская рать,
когда и как "ура" орать.
И радости бывает столько,
что не охватишь в райский круг,
что даже шизофреник Толька
не путает ни ног, ни рук.
Забиты люди в магазины,
как гвозди в бочку. И бочком
идут из двери. А у Зины
из новокупленной корзины
пять новорожденных бутылок,
головки выставя торчком,
друг друга стукают в затылок.
Один походкою обычной
отправился в притон шашлычный.
А рядом двое, впрягшись парой,
идут с испуганной гитарой.
А в зданьях каждая квартира
распространяется для пира
и вширь и вглубь, как только может.
И, угощая заливным,
трясясь над ним, как над больным,
хозяйка гостю хрен предложит.
А тот седой, как старина,
и, нагрузившись, как Верлен,
на стуле даст легонько крен
и кротко скажет: "Ни хрена!"
Трамваи нынче очень звонки,
в них едут чудные девчонки,
и чтобы вышло поверней -
в сопровождении парней.
Быть каждой хочется попарней,
и окунают груди в чад.
Но слишком праздничные парни
не хапают в игру девчат.
Две молодые на площадке
вертят хвостами, как лошадки,
и громко говорят про гены
у Валентины и у Гены.
Красив и в роли квалера,
писатель Пыжиков Валера
идет к вагону вперевалку,
зачалив пеструю мочалку.
Всё благо: улицы и танцы,
пол-литра красного вина,
и молодые тонкоштанцы,
и наших дней кафешантанцы,
где - Боже! чья же тут вина! -
толкутся разные засранцы,
а в том числе и иностранцы,
где кто-то ахнет: "Ну и ну!",
услышав голос на карачках.
И вот его я как хуйну!
Всё благо, и на всю страну
оно на загородных дачах
сидит за чаем ввечеру,
чаруя разговором, тортом
и всем ожившим натюрмортом,
в котором, ясно, есть корысть:
его ведь можно есть и грызть.
Постукивая, как стаккато,
иду по улице Заката
и вспоминаю на маю
дурную молодость мою.
1-7 мая 1972
***
Он въехал в новую квартиру,
как в неизведанную страсть.
И заорать был рад он миру,
как любит городскую власть.
Встав по-хозяйски на балконе,
то, как огурчик, созревал,
то, как архангел на иконе,
окрестности обозревал.
Вон там пустырь, но будет парк там,
и рай напрет со всех сторон.
Но вдруг, подкошенный инфарктом,
он загремел на весь балкон.
1 мая 1972
ПРАЗДНИК
По радио тра-тара-ра!
Проснуться к празднику пора.
Оно уже орет "ура".
И праздник прыгает с утра,
как расписная детвора.
Как дворник, ветер со двора
выходит поиграть во флаги,
в плакаты о народном благе.
А кореш Юрка П. из фляги
уже хватил волшебной влаги
и всей душою бедолаги
открыт, как добрая дыра.
Уже колышутся колонны
грудастые и там и тут.
А стародавние колонны
стоят и с места не сойдут.
На щедрой площади Дворцовой
стоит порядок образцовый,
и знает вся людская рать,
когда и как "ура" орать.
И радости бывает столько,
что не охватишь в райский круг,
что даже шизофреник Толька
не путает ни ног, ни рук.
Забиты люди в магазины,
как гвозди в бочку. И бочком
идут из двери. А у Зины
из новокупленной корзины
пять новорожденных бутылок,
головки выставя торчком,
друг друга стукают в затылок.
Один походкою обычной
отправился в притон шашлычный.
А рядом двое, впрягшись парой,
идут с испуганной гитарой.
А в зданьях каждая квартира
распространяется для пира
и вширь и вглубь, как только может.
И, угощая заливным,
трясясь над ним, как над больным,
хозяйка гостю хрен предложит.
А тот седой, как старина,
и, нагрузившись, как Верлен,
на стуле даст легонько крен
и кротко скажет: "Ни хрена!"
Трамваи нынче очень звонки,
в них едут чудные девчонки,
и чтобы вышло поверней -
в сопровождении парней.
Быть каждой хочется попарней,
и окунают груди в чад.
Но слишком праздничные парни
не хапают в игру девчат.
Две молодые на площадке
вертят хвостами, как лошадки,
и громко говорят про гены
у Валентины и у Гены.
Красив и в роли квалера,
писатель Пыжиков Валера
идет к вагону вперевалку,
зачалив пеструю мочалку.
Всё благо: улицы и танцы,
пол-литра красного вина,
и молодые тонкоштанцы,
и наших дней кафешантанцы,
где - Боже! чья же тут вина! -
толкутся разные засранцы,
а в том числе и иностранцы,
где кто-то ахнет: "Ну и ну!",
услышав голос на карачках.
И вот его я как хуйну!
Всё благо, и на всю страну
оно на загородных дачах
сидит за чаем ввечеру,
чаруя разговором, тортом
и всем ожившим натюрмортом,
в котором, ясно, есть корысть:
его ведь можно есть и грызть.
Постукивая, как стаккато,
иду по улице Заката
и вспоминаю на маю
дурную молодость мою.
1-7 мая 1972
***
Он въехал в новую квартиру,
как в неизведанную страсть.
И заорать был рад он миру,
как любит городскую власть.
Встав по-хозяйски на балконе,
то, как огурчик, созревал,
то, как архангел на иконе,
окрестности обозревал.
Вон там пустырь, но будет парк там,
и рай напрет со всех сторон.
Но вдруг, подкошенный инфарктом,
он загремел на весь балкон.
1 мая 1972