18 февраля 1942 года
в дневниках
Всеволод Вишневский, писатель, 41 год, военный корреспондент газеты "Правда", Ленинград:
18 февраля.
Днем звонок: «Актив Кировского завода приглашает вас, хотят встретиться».
«Есть, товарищи кировцы, буду 25-го, в 6 часов вечера».
Информация. Части Северо-Западного фронта обошли Дно и Новгород... «К годовщине Красной Армий хотят взять Псков» - так говорят приехавшие с ладожской стороны. К фронту подходят свежие части. Артиллерия генерала Мерецкова бьет по Тосно и Любани...
В 5 часов 30 минут был у командующего Балтийским флотом. Беседовали о 23 февраля. Коснулись обстановки на фронте... Морская артиллерия Ленинграда держит под огнем Тосно, Красногвардейск и прилегающие районы. Стало известно, что в Тосно на пять дней остановлено железнодорожное движение, разбиты немецкие эшелоны и пр. В направлении Мга - Кириши идет размол армий противника. На днях, при нашей частной атаке, у деревни Коккелево (примерно район Пушкина) был прорван немецкий фронт, - на небольшом участке. Немцы, не имея дивизионного резерва, стали стягивать с различных участков фронта по роте (?). У нас резервы нарастают. Создается большая гвардейская группа. Непрерывно работает морская авиация...
Снаряд или взрыв?.. Здание наше качнуло...
Любопытнейшие документы: письмо и заявление немецкого летчика, перешедшего на сторону Красной Армии (в Лозовеньке).
Летчик заявляет, что он готов драться против Гитлера, так как он возмущен фашистскими зверствами в Харькове, Таганроге и других местах; утайкой правды о войне и т. п.
6 часов. Снова качнуло здание... Тяжелые снаряды? Давно не бывшая бомбежка?.. Снова качнуло, в третий раз...
В Германии обостряются трудности с рабочей силой, вспыхивают эпидемии, нехватка железнодорожного состава... (Еще снаряд, бьют методически через каждые 5-7 минут.)
Радиооповещение по району об артобстреле.
Вера Инбер, поэт, 51 год, Ленинград:
18 февраля. Вчера выступала в госпитале, где лежит Т. Ему хуже. Завтра выступаю в госпитале при институте имени Герцена. Послезавтра - на партактиве. 21-го еду с делегацией от нашего Петроградского района на фронт. Еду-таки!.. Боюсь только одного: замерзнуть.
Ольга Хузе, библиотекарь, 33 года, Ленинград:
18 февраля. В 5-30 вечера умерла наша мама. Причина - истощение и утомление организма. Она лежала три дня всего с ужасным поносом, который было не сдержать, а то держалась на ногах и делала при болезни Маруси и до моего прихода все домашние трудные дела - носила воду с Невы, выносила горшки и помои, а ноги ее уже не держали, и она прямо падала, но, не желая расстраивать больную Машу, все героически делала через силу. Мы с ней в минуты облегчения хорошо поговорили о жизни и простились, так что я отплакалась, когда она была жива, а сейчас я спокойна - и Маруся тоже.
Мама сыграла свою роль в жизни Маруси и Вовы в эту тяжелейшую фронтовую зиму: она была дома с Вовой, когда Маруся ходила по очередям, она готовила обеды, она нравственно поддерживала Марусю во все трудные минуты, а их было много. Как мать, бабушка и гражданка, она сделала все, что могла и ушла из жизни, отдав живым все свои силы до последнего. Ее последняя воля - чтобы я поддерживала и не покидала Марусю, чтобы мы сблизились. Володе она просила передать, что она всегда любила его и прощала ему его выходки, потому что знала, что он ее любит по-своему и всегда заглаживал свою вину. Она советовала ему жениться на Але. Она просила еще раз сказать ему, что гордится тем, что он защищает Родину в Балтфлоте. Если в Мариенбурге уцелеет дом, то мы говорили с ней о том, что пусть он будет передан Володе, но с непременным условием, чтобы мы могли приезжать туда летом погостить, словом, чтобы все это напоминало нашу довоенную жизнь. Перед смертью у нее было несколько мучительных часов, она была в это время одна, я должна была идти на Петроградскую, а Маруся - оформлять Вовкины документы. Потом вернулась Маруся раньше меня, они хорошо, душевно поговорили, она успокоилась. Мне все хотелось ее еще лечить, но она умоляла не мешать ей умирать. Я старалась сделать для нее все возможное в наших условиях, чтобы облегчить и скрасить последние дни и часы. Она поняла это и ценила. Умерла она тоже во сне. У нее за час до конца началась рвота. Она попросила переложить ее на бочок и подпереть спину подушкой и укрыть еще потеплее. Потом она уснула. Даже всхрапнула. Потом стало странно тихо. Я подошла и огладила лоб и лицо - оно уже холодело.
Мы с Марусей подождали час - убедились, что все кончено. Теперь внук и бабушка лежат успокоенные, а нас тревожит и мучает, - удастся ли нам похоронить их достойно. И если для них приходится сейчас много бегать, справляя документы, то их продовольственные карточки более чем существенны для нас, особенно для поддержки Маруси. Начинается борьба за жизнь и укрепление Маруси, она еще очень слаба, ей довелось сразу много испытаний, и поднять ее нужно. Держится она стойко, героем, и нужно развить эту сопротивляемость и бодрость духа.
У меня странное, спокойно-торжественное и одновременно будничное состояние духа. Вот уже вторую неделю я веду хозяйство и хожу только за обедом на Петроградскую в школу. Я сыта. Я обязана этим сначала больным, потом покойникам, да будет благословенна их память. Я обязана им этой поддержкой в самое для меня критическое время. Мертвые поддерживают живых. Потом - у меня было несколько удивительно хороших, важных, откровенных разговоров с мамой. Они все очень важные. Потому что единственные, предсмертные, похожие на исповедь и с той и с другой стороны. Эти-то разговоры и разорвали скорбь и печаль и породили какую-то надежду на радость, породили желанье биться за жизнь и положить все силы в жизнь. Тут очень хорошо передает это траурный марш Шопена.
Всеволод Вишневский, писатель, 41 год, военный корреспондент газеты "Правда", Ленинград:
18 февраля.
Днем звонок: «Актив Кировского завода приглашает вас, хотят встретиться».
«Есть, товарищи кировцы, буду 25-го, в 6 часов вечера».
Информация. Части Северо-Западного фронта обошли Дно и Новгород... «К годовщине Красной Армий хотят взять Псков» - так говорят приехавшие с ладожской стороны. К фронту подходят свежие части. Артиллерия генерала Мерецкова бьет по Тосно и Любани...
В 5 часов 30 минут был у командующего Балтийским флотом. Беседовали о 23 февраля. Коснулись обстановки на фронте... Морская артиллерия Ленинграда держит под огнем Тосно, Красногвардейск и прилегающие районы. Стало известно, что в Тосно на пять дней остановлено железнодорожное движение, разбиты немецкие эшелоны и пр. В направлении Мга - Кириши идет размол армий противника. На днях, при нашей частной атаке, у деревни Коккелево (примерно район Пушкина) был прорван немецкий фронт, - на небольшом участке. Немцы, не имея дивизионного резерва, стали стягивать с различных участков фронта по роте (?). У нас резервы нарастают. Создается большая гвардейская группа. Непрерывно работает морская авиация...
Снаряд или взрыв?.. Здание наше качнуло...
Любопытнейшие документы: письмо и заявление немецкого летчика, перешедшего на сторону Красной Армии (в Лозовеньке).
Летчик заявляет, что он готов драться против Гитлера, так как он возмущен фашистскими зверствами в Харькове, Таганроге и других местах; утайкой правды о войне и т. п.
6 часов. Снова качнуло здание... Тяжелые снаряды? Давно не бывшая бомбежка?.. Снова качнуло, в третий раз...
В Германии обостряются трудности с рабочей силой, вспыхивают эпидемии, нехватка железнодорожного состава... (Еще снаряд, бьют методически через каждые 5-7 минут.)
Радиооповещение по району об артобстреле.
Вера Инбер, поэт, 51 год, Ленинград:
18 февраля. Вчера выступала в госпитале, где лежит Т. Ему хуже. Завтра выступаю в госпитале при институте имени Герцена. Послезавтра - на партактиве. 21-го еду с делегацией от нашего Петроградского района на фронт. Еду-таки!.. Боюсь только одного: замерзнуть.
Ольга Хузе, библиотекарь, 33 года, Ленинград:
18 февраля. В 5-30 вечера умерла наша мама. Причина - истощение и утомление организма. Она лежала три дня всего с ужасным поносом, который было не сдержать, а то держалась на ногах и делала при болезни Маруси и до моего прихода все домашние трудные дела - носила воду с Невы, выносила горшки и помои, а ноги ее уже не держали, и она прямо падала, но, не желая расстраивать больную Машу, все героически делала через силу. Мы с ней в минуты облегчения хорошо поговорили о жизни и простились, так что я отплакалась, когда она была жива, а сейчас я спокойна - и Маруся тоже.
Мама сыграла свою роль в жизни Маруси и Вовы в эту тяжелейшую фронтовую зиму: она была дома с Вовой, когда Маруся ходила по очередям, она готовила обеды, она нравственно поддерживала Марусю во все трудные минуты, а их было много. Как мать, бабушка и гражданка, она сделала все, что могла и ушла из жизни, отдав живым все свои силы до последнего. Ее последняя воля - чтобы я поддерживала и не покидала Марусю, чтобы мы сблизились. Володе она просила передать, что она всегда любила его и прощала ему его выходки, потому что знала, что он ее любит по-своему и всегда заглаживал свою вину. Она советовала ему жениться на Але. Она просила еще раз сказать ему, что гордится тем, что он защищает Родину в Балтфлоте. Если в Мариенбурге уцелеет дом, то мы говорили с ней о том, что пусть он будет передан Володе, но с непременным условием, чтобы мы могли приезжать туда летом погостить, словом, чтобы все это напоминало нашу довоенную жизнь. Перед смертью у нее было несколько мучительных часов, она была в это время одна, я должна была идти на Петроградскую, а Маруся - оформлять Вовкины документы. Потом вернулась Маруся раньше меня, они хорошо, душевно поговорили, она успокоилась. Мне все хотелось ее еще лечить, но она умоляла не мешать ей умирать. Я старалась сделать для нее все возможное в наших условиях, чтобы облегчить и скрасить последние дни и часы. Она поняла это и ценила. Умерла она тоже во сне. У нее за час до конца началась рвота. Она попросила переложить ее на бочок и подпереть спину подушкой и укрыть еще потеплее. Потом она уснула. Даже всхрапнула. Потом стало странно тихо. Я подошла и огладила лоб и лицо - оно уже холодело.
Мы с Марусей подождали час - убедились, что все кончено. Теперь внук и бабушка лежат успокоенные, а нас тревожит и мучает, - удастся ли нам похоронить их достойно. И если для них приходится сейчас много бегать, справляя документы, то их продовольственные карточки более чем существенны для нас, особенно для поддержки Маруси. Начинается борьба за жизнь и укрепление Маруси, она еще очень слаба, ей довелось сразу много испытаний, и поднять ее нужно. Держится она стойко, героем, и нужно развить эту сопротивляемость и бодрость духа.
У меня странное, спокойно-торжественное и одновременно будничное состояние духа. Вот уже вторую неделю я веду хозяйство и хожу только за обедом на Петроградскую в школу. Я сыта. Я обязана этим сначала больным, потом покойникам, да будет благословенна их память. Я обязана им этой поддержкой в самое для меня критическое время. Мертвые поддерживают живых. Потом - у меня было несколько удивительно хороших, важных, откровенных разговоров с мамой. Они все очень важные. Потому что единственные, предсмертные, похожие на исповедь и с той и с другой стороны. Эти-то разговоры и разорвали скорбь и печаль и породили какую-то надежду на радость, породили желанье биться за жизнь и положить все силы в жизнь. Тут очень хорошо передает это траурный марш Шопена.