4 февраля. Арсений Тарковский
Стихи, опубликованные 4 февраля 1987 года в "Литературной газете".
***
В ярких пятнах света, в путанице линий
Я себя нашёл, как брата - брат:
Шмель пирует в самой сердцевине
Розы четырёх координат.
Я не знаю, кто я и откуда,
Где зачат - в аду или в раю,
Знаю только, что за это чудо
Я своё бессмертье отдаю.
Ничего не помнит об отчизне,
Лепестки вселенной вороша,
Пятая координата жизни -
Самосознающая душа.
1975
***
Есть город, на реке стоит,
Но рыбы нет в реке,
И нищий дремлет на мосту
С тарелочкой в руке.
Кто пО мосту ходил не раз,
Тарелочку видал,
Кто дал копейку, кто пятак,
Кто ничего не дал.
А как тарелочка поёт,
Качается, звенит,
Рассказывает о себе,
о нищем говорит.
Не оловянная она,
Не тяжела руке,
Не глиняная, - упадёт -
Подпрыгнет налегке.
Кто пО мосту ходил не раз,
Не помнит ничего,
Он город свой забыл, и мост,
И нищего того.
Но вспомнить я хочу себя,
И город над рекой.
Я вспомнить нищего хочу
С протянутой рукой,-
Когда хоть ветер говорил
с тарелочкой живой...
И город этот наяву
Остался бы со мной
1930
***
Мне было десять лет, когда песок
Пришел в мой город на краю вселенной
И вечной тягой мне на веки лег,
Как солнце над сожженною Сиеной…
Река скрывалась в городе степном
Поближе к чашке старика слепого,
К зрачку, запорошенному песком,
И пятиродной дудке тростниковой.
Я долго жил и понял наконец,
Что если детство до сих пор нетленно,
То на мосту еще дудит игрец
В дуду, как солнце на краю вселенной.
Вот я смотрю из памяти моей,
И пальцем я приподнимаю веко:
Есть память - охранительница дней
И память - предводительница века.
Во все пять ртов поет его дуда,
Я горло вытяну, а ей отвечу!
И не песок пришел к нам в те года,
А вышел я песку навстречу.
1932
ПЕТУХ
В жаркой женской постели я лежал в Симферополе,
А луна раздувала белье во дворе.
Напряглось петушиное горло, и крылья захлопали,
Я ударил подушку и встал на заре.
И, стуча по сырому булыжнику медными шпорами,
С рыжим солнцем, прилипшим к его гребешку,
По дворам, по заборам, - куда там! - на юг, над заборами
Поскакало по улице "кукареку".
Спи, раскинув блаженные руки. Пускай пересмешники
Говорят, как я выпрыгнул вон из окна и сбивал на бегу
С крыш - антенны и трубы, с деревьев - скворешники,
И увидел я скалы вдали на морском берегу.
Тут я на гору стал, оглянулся и прыгнул - бегу над лощинами,
Петуха не догонишь, а он от меня на вершок.
- Упади! - говорю и схожу на песок. Небо крыльями бьет петушиными.
Шпоры в горы! Горит золотой гребешок!
1938
***
На полоски несжатого хлеба
Золотые ладьи снизошли.
Как ты близко, закатное небо,
От моей опаленной земли!
Каждый парус твой розов и тонок,
Отвори нам степные пути,
Помоги от горячих воронок
До прохлады твоей добрести
1943
***
Я вспомнил города, которых больше нет
И странно, что они существовали прежде
В каштанах и свечах, в девической одежде,
С разъездом праздничным линеек и карет,
В зеленом городе, где царствовал поэт
Над ботанической коллекцией, в надеже
Огонь Италии воспламенить в невежде
И розовых мещан воспеть на склоне лет.
В безумной юности нам чудятся устои
Времен и общества, а позже голова
Так дико кружится, когда встает святое
Простое мужество при вое фау-два,
И суть не в золоте парадных зал и спален,
А в нищенских горбах и рытвинах развалин.
1958
ГОЛУБИ НА ПЛОЩАДИ
Я не хуже, не лучше других,
И на площадь хожу я со всеми
Покупать конопляное семя
И кормить голубей городских,
Потому что я вылепил их,
Потому что своими руками
Глину мял я, как мертвые в яме,
Потому что от ран штыковых
Я без просыпу спал, как другие,
В клейкой глине живее живых,
Потому что из глины России
Всем народом я вылепил их.
1960
***
В ярких пятнах света, в путанице линий
Я себя нашёл, как брата - брат:
Шмель пирует в самой сердцевине
Розы четырёх координат.
Я не знаю, кто я и откуда,
Где зачат - в аду или в раю,
Знаю только, что за это чудо
Я своё бессмертье отдаю.
Ничего не помнит об отчизне,
Лепестки вселенной вороша,
Пятая координата жизни -
Самосознающая душа.
1975
***
Есть город, на реке стоит,
Но рыбы нет в реке,
И нищий дремлет на мосту
С тарелочкой в руке.
Кто пО мосту ходил не раз,
Тарелочку видал,
Кто дал копейку, кто пятак,
Кто ничего не дал.
А как тарелочка поёт,
Качается, звенит,
Рассказывает о себе,
о нищем говорит.
Не оловянная она,
Не тяжела руке,
Не глиняная, - упадёт -
Подпрыгнет налегке.
Кто пО мосту ходил не раз,
Не помнит ничего,
Он город свой забыл, и мост,
И нищего того.
Но вспомнить я хочу себя,
И город над рекой.
Я вспомнить нищего хочу
С протянутой рукой,-
Когда хоть ветер говорил
с тарелочкой живой...
И город этот наяву
Остался бы со мной
1930
***
Мне было десять лет, когда песок
Пришел в мой город на краю вселенной
И вечной тягой мне на веки лег,
Как солнце над сожженною Сиеной…
Река скрывалась в городе степном
Поближе к чашке старика слепого,
К зрачку, запорошенному песком,
И пятиродной дудке тростниковой.
Я долго жил и понял наконец,
Что если детство до сих пор нетленно,
То на мосту еще дудит игрец
В дуду, как солнце на краю вселенной.
Вот я смотрю из памяти моей,
И пальцем я приподнимаю веко:
Есть память - охранительница дней
И память - предводительница века.
Во все пять ртов поет его дуда,
Я горло вытяну, а ей отвечу!
И не песок пришел к нам в те года,
А вышел я песку навстречу.
1932
ПЕТУХ
В жаркой женской постели я лежал в Симферополе,
А луна раздувала белье во дворе.
Напряглось петушиное горло, и крылья захлопали,
Я ударил подушку и встал на заре.
И, стуча по сырому булыжнику медными шпорами,
С рыжим солнцем, прилипшим к его гребешку,
По дворам, по заборам, - куда там! - на юг, над заборами
Поскакало по улице "кукареку".
Спи, раскинув блаженные руки. Пускай пересмешники
Говорят, как я выпрыгнул вон из окна и сбивал на бегу
С крыш - антенны и трубы, с деревьев - скворешники,
И увидел я скалы вдали на морском берегу.
Тут я на гору стал, оглянулся и прыгнул - бегу над лощинами,
Петуха не догонишь, а он от меня на вершок.
- Упади! - говорю и схожу на песок. Небо крыльями бьет петушиными.
Шпоры в горы! Горит золотой гребешок!
1938
***
На полоски несжатого хлеба
Золотые ладьи снизошли.
Как ты близко, закатное небо,
От моей опаленной земли!
Каждый парус твой розов и тонок,
Отвори нам степные пути,
Помоги от горячих воронок
До прохлады твоей добрести
1943
***
Я вспомнил города, которых больше нет
И странно, что они существовали прежде
В каштанах и свечах, в девической одежде,
С разъездом праздничным линеек и карет,
В зеленом городе, где царствовал поэт
Над ботанической коллекцией, в надеже
Огонь Италии воспламенить в невежде
И розовых мещан воспеть на склоне лет.
В безумной юности нам чудятся устои
Времен и общества, а позже голова
Так дико кружится, когда встает святое
Простое мужество при вое фау-два,
И суть не в золоте парадных зал и спален,
А в нищенских горбах и рытвинах развалин.
1958
ГОЛУБИ НА ПЛОЩАДИ
Я не хуже, не лучше других,
И на площадь хожу я со всеми
Покупать конопляное семя
И кормить голубей городских,
Потому что я вылепил их,
Потому что своими руками
Глину мял я, как мертвые в яме,
Потому что от ран штыковых
Я без просыпу спал, как другие,
В клейкой глине живее живых,
Потому что из глины России
Всем народом я вылепил их.
1960