4 октября. Фазиль Искандер
три стихотворения из подборки, опубликованной в "Литературной газете" 4 октября 1966 года.
Начну с того, что, можно сказать, ко дню учителя:
ВОСПОМИНАНИЕ О ШКОЛЬНОМ УРОКЕ
Я спросил у учителя робко:
- Что такое черепная коробка?
- Черепная?! - воскликнул учитель
И одернул мучительно китель.-
Что за странный вопрос? Черепная...
Это в общем коробка такая,
Где хранится наш разум и опыт,
Что веками учения добыт.
Потому в историческом плане
Мы рассмотрим вопрос...
Перед нами
Среднерусская наша равнина,
А на ней Святослав и дружина.
Что мы видим? Картина знакома.
Пир горою. Все пьют из шелома.
Но, обычай народный поправ,
Пьет из черепа князь Святослав.
И, конечно, он в этом неправ,
Ибо череп - священный сосуд,
Из которого, к счастью, не пьют.
Так вино и отрыв от дружины
Разлагали устои общины.
Вывод, думаю, всем будет ясен:
Алкоголь для здоровья опасен.
Вновь спросил я смущенно и робко:
- Что такое черепная коробка?
- О, тупица! - воскликнул учитель,
Раскрывая зловеще журнал,-
Назови мне такую обитель,
Где бы твой педагог не стонал.
Вот указка. Вот карта. К доске!
...Я проснулся в ужасной тоске.
1960, Фазиль Искандер, «Воспоминание о школьном уроке».
Свиданье
А.Х.
Сквозь сутолоку улицы московской,
Сквозь легкий дождь она ко мне бежала,
От столкновенья робости с отвагой
Порывисто струился каждый шаг.
Струились волосы и платье на груди,
Разбросанно струился легкий плащ,
Разорванно, как финишная лента,
Струился шарф. Она ко мне бежала,
Досадуя на все, что гасит скорость,
Как бы выбрасываясь из одежды,
Ладонями дождинки отстраняя,
Как отстраняют ветки на пути...
Вот так она бежала через площадь,
Закинув голову движеньем олимпийским,
С лицом горящим и надменным от стыда.
Так в древности к возлюбленным бежали
Или, прекрасна в доблести гражданской,
В кварталы Рима римлянка вбегала,
Чтоб городу кричать: «Враг у ворот!»
…И стоит ли теперь мне говорить,
Что мы в кино чуть-чуть не опоздали.
Шла итальянская картина в этот день.
Молитва за Гретхен
Двадцатилетней, господи, прости
За жаркое, за страшное свиданье
И, волоса не тронув, отпусти
И слова не промолви в назиданье.
Его внезапно покарай в пути
Железом, серой, огненной картечью,
Но, господи, прошу по-человечьи,
Двадцатилетней, господи, прости.
Начну с того, что, можно сказать, ко дню учителя:
ВОСПОМИНАНИЕ О ШКОЛЬНОМ УРОКЕ
Я спросил у учителя робко:
- Что такое черепная коробка?
- Черепная?! - воскликнул учитель
И одернул мучительно китель.-
Что за странный вопрос? Черепная...
Это в общем коробка такая,
Где хранится наш разум и опыт,
Что веками учения добыт.
Потому в историческом плане
Мы рассмотрим вопрос...
Перед нами
Среднерусская наша равнина,
А на ней Святослав и дружина.
Что мы видим? Картина знакома.
Пир горою. Все пьют из шелома.
Но, обычай народный поправ,
Пьет из черепа князь Святослав.
И, конечно, он в этом неправ,
Ибо череп - священный сосуд,
Из которого, к счастью, не пьют.
Так вино и отрыв от дружины
Разлагали устои общины.
Вывод, думаю, всем будет ясен:
Алкоголь для здоровья опасен.
Вновь спросил я смущенно и робко:
- Что такое черепная коробка?
- О, тупица! - воскликнул учитель,
Раскрывая зловеще журнал,-
Назови мне такую обитель,
Где бы твой педагог не стонал.
Вот указка. Вот карта. К доске!
...Я проснулся в ужасной тоске.
1960, Фазиль Искандер, «Воспоминание о школьном уроке».
Свиданье
А.Х.
Сквозь сутолоку улицы московской,
Сквозь легкий дождь она ко мне бежала,
От столкновенья робости с отвагой
Порывисто струился каждый шаг.
Струились волосы и платье на груди,
Разбросанно струился легкий плащ,
Разорванно, как финишная лента,
Струился шарф. Она ко мне бежала,
Досадуя на все, что гасит скорость,
Как бы выбрасываясь из одежды,
Ладонями дождинки отстраняя,
Как отстраняют ветки на пути...
Вот так она бежала через площадь,
Закинув голову движеньем олимпийским,
С лицом горящим и надменным от стыда.
Так в древности к возлюбленным бежали
Или, прекрасна в доблести гражданской,
В кварталы Рима римлянка вбегала,
Чтоб городу кричать: «Враг у ворот!»
…И стоит ли теперь мне говорить,
Что мы в кино чуть-чуть не опоздали.
Шла итальянская картина в этот день.
Молитва за Гретхен
Двадцатилетней, господи, прости
За жаркое, за страшное свиданье
И, волоса не тронув, отпусти
И слова не промолви в назиданье.
Его внезапно покарай в пути
Железом, серой, огненной картечью,
Но, господи, прошу по-человечьи,
Двадцатилетней, господи, прости.