15 сентября. Пара стихов
1926-го года.
СЕНТЯБРЬ
Довольно доживало лето,
Повеял утренний мороз.
Сегодня золотом одета
Семья серебряных берез.
Осина в ужасе трепещет
Багрянцем каждого листка.
Холодная, блестит и плещет
В увядших берегах река.
Какой простор, какие дали!
Что за молитвенная тишь!
Пред тайной неземной печали,
Как очарованный, стоишь.
В глухих лесах, где дышит тленье,
Где поступь не слышна ничья,
Свободен дух от впечатлений
Прельстительного бытия.
Все в мире девственно и свято,
Пора приняться за труды
И силлогизмы Аквината
Впивать с дыханьем резеды.
В беззвучном голубом эфире
Душа застыла. И царем
Приходит в золотой порфире
Сентябрь, грозящий октябрем.
15 сентября 1926, Крюково. Сергей Соловьев.
СЕДЬМОЙ ДЕНЬ
Я иду дорожкой и вижу:
В знойный воздух вошли тополя
И, бросая короткие тени,
Бормочут сухие слова.
Сухо всё, пусто всё - не вздохнёшь,
Переломаны астры и тени,
Есть осенняя кроткая ложь -
День проходит как сновиденье.
В сенцах бочка пахнет водой,
Хочется спать, болит голова,
А выйдешь - высоко над тобой
Стоит сухая листва.
У школы жалят пчёлы,
Висит расписанье уроков,
Забудешься: быт - стирают бельё,
Льётся вода, стучат молотки,
Вот умирает пчела в паутине…
Как хочется спать, хочется пить,
хочется петь.
У церкви в длинной тени стоят корзины
С фруктами и хотят улететь.
Всё ненадёжно - готово к полёту
Вслед за сверчками, вслед за плотником,
и мне бы,
И мне бы полететь в сухие соты
Òблака, в золотое небо.
А в комнате она лежит, она больна:
Сверчок одно, часы одно, запах одно, -
Вечером спадёт жар, закроют окно,
И лихорадка зашелестит у окна.
А пока спи, спорь с пылью,
Спорь с одеялом, с подушкой,
Спорь с тем, что когда-то были
Лица, тени и души.
Вот она видит лавочку Лейзера,
Банки, полные пыли и фасоли,
Бородку Лейзера, сиянье вкруг головы,
- Он кашляет, он болен.
Рваный пиджак запачкан мукой,
Ему душно - пиджаку, ему тесно,
Он живёт сам по себе, совершенно пустой,
Рубит дрова и поёт песни.
О, если б хоть раз (больная простонала)
Если б хоть раз зайти в бакалею,
Купить картошки, восьмушку сала
И бутылку жёлтой олеи…
От мешков тень,
От ставень тень,
От всего тень, можно взять тень руками
И уронить её, но некогда, но лень
Заниматься такими пустяками.
Ну, ещё раз (она закрывает глаза):
Бородка, морщинки, его глаза,
Мешок влево, мешок прямо,
Гудят пчёлы и плачут дети,
И нет воздуха.
Тот самый
И здесь мешок в неживом свете.
Так думает больная. Я прохожу мимо
Дворика, мимо белых гардин,
Мимо школы, мимо ветра,
Как и всегда один.
Есть разнообразие в одиночестве, есть
Даже некоторый юмор в одиночестве,
есть и тоска,
Сколько раз я проходил здесь,
Любуясь на огороды и облака.
Сентябрь - золотая длинная тень,
Дорожка в сад.
(Мне жарко, мне грустно),
Да где же я, в какую лень
Забрёл, в какую пустошь?
Лень течёт прослойкой, дрожа у забора,
Подумать можно, что воздух
Колеблет ягодки рябин,
А вечером путает звёзды.
На улице, поросшей травой, ходит петух,
Кричит петух, падает небо,
Кричит петух, выкатывая глаз,
Торчит мальва и падает небо.
Вот улица уходит в потёмки
Сквозь осень, вот дымок, вот звук,
Вот часы в маленьком домике
Заводит паук.
- Ты счастлив, счастлив, счастлив! -
Так
стучат
часы, -
Ты чаще приходи,
Читай, считай, чувствуй, учись! -
Так
стучат
часы.
14-15 сентября 1926, Игорь Юрков.
СЕНТЯБРЬ
Довольно доживало лето,
Повеял утренний мороз.
Сегодня золотом одета
Семья серебряных берез.
Осина в ужасе трепещет
Багрянцем каждого листка.
Холодная, блестит и плещет
В увядших берегах река.
Какой простор, какие дали!
Что за молитвенная тишь!
Пред тайной неземной печали,
Как очарованный, стоишь.
В глухих лесах, где дышит тленье,
Где поступь не слышна ничья,
Свободен дух от впечатлений
Прельстительного бытия.
Все в мире девственно и свято,
Пора приняться за труды
И силлогизмы Аквината
Впивать с дыханьем резеды.
В беззвучном голубом эфире
Душа застыла. И царем
Приходит в золотой порфире
Сентябрь, грозящий октябрем.
15 сентября 1926, Крюково. Сергей Соловьев.
СЕДЬМОЙ ДЕНЬ
Я иду дорожкой и вижу:
В знойный воздух вошли тополя
И, бросая короткие тени,
Бормочут сухие слова.
Сухо всё, пусто всё - не вздохнёшь,
Переломаны астры и тени,
Есть осенняя кроткая ложь -
День проходит как сновиденье.
В сенцах бочка пахнет водой,
Хочется спать, болит голова,
А выйдешь - высоко над тобой
Стоит сухая листва.
У школы жалят пчёлы,
Висит расписанье уроков,
Забудешься: быт - стирают бельё,
Льётся вода, стучат молотки,
Вот умирает пчела в паутине…
Как хочется спать, хочется пить,
хочется петь.
У церкви в длинной тени стоят корзины
С фруктами и хотят улететь.
Всё ненадёжно - готово к полёту
Вслед за сверчками, вслед за плотником,
и мне бы,
И мне бы полететь в сухие соты
Òблака, в золотое небо.
А в комнате она лежит, она больна:
Сверчок одно, часы одно, запах одно, -
Вечером спадёт жар, закроют окно,
И лихорадка зашелестит у окна.
А пока спи, спорь с пылью,
Спорь с одеялом, с подушкой,
Спорь с тем, что когда-то были
Лица, тени и души.
Вот она видит лавочку Лейзера,
Банки, полные пыли и фасоли,
Бородку Лейзера, сиянье вкруг головы,
- Он кашляет, он болен.
Рваный пиджак запачкан мукой,
Ему душно - пиджаку, ему тесно,
Он живёт сам по себе, совершенно пустой,
Рубит дрова и поёт песни.
О, если б хоть раз (больная простонала)
Если б хоть раз зайти в бакалею,
Купить картошки, восьмушку сала
И бутылку жёлтой олеи…
От мешков тень,
От ставень тень,
От всего тень, можно взять тень руками
И уронить её, но некогда, но лень
Заниматься такими пустяками.
Ну, ещё раз (она закрывает глаза):
Бородка, морщинки, его глаза,
Мешок влево, мешок прямо,
Гудят пчёлы и плачут дети,
И нет воздуха.
Тот самый
И здесь мешок в неживом свете.
Так думает больная. Я прохожу мимо
Дворика, мимо белых гардин,
Мимо школы, мимо ветра,
Как и всегда один.
Есть разнообразие в одиночестве, есть
Даже некоторый юмор в одиночестве,
есть и тоска,
Сколько раз я проходил здесь,
Любуясь на огороды и облака.
Сентябрь - золотая длинная тень,
Дорожка в сад.
(Мне жарко, мне грустно),
Да где же я, в какую лень
Забрёл, в какую пустошь?
Лень течёт прослойкой, дрожа у забора,
Подумать можно, что воздух
Колеблет ягодки рябин,
А вечером путает звёзды.
На улице, поросшей травой, ходит петух,
Кричит петух, падает небо,
Кричит петух, выкатывая глаз,
Торчит мальва и падает небо.
Вот улица уходит в потёмки
Сквозь осень, вот дымок, вот звук,
Вот часы в маленьком домике
Заводит паук.
- Ты счастлив, счастлив, счастлив! -
Так
стучат
часы, -
Ты чаще приходи,
Читай, считай, чувствуй, учись! -
Так
стучат
часы.
14-15 сентября 1926, Игорь Юрков.