29 августа. Стихи трёх
1916-го года: Иван Бунин, Валерий Брюсов, Марина Цветаева.
Покрывало море свитками
Древней хартии своей
Берег с пестрыми кибитками
Забавлявшихся людей.
Вот зима - и за туманами
Скрылось солнце. Дик и груб,
Океан гремит органами,
Гулом раковинных труб.
В свисте бури крик мерещится,
И высокая луна
Ночью прыгает и плещется
Там, где мечется волна.
29 августа 1916, Иван Бунин, впервые было напечатано с заглавием «Близ Биаррица, зимой».
АРКАДИЯ
Ключ гремит на дне теснины,
Тень широкая сползла
От горы до половины
Белознойного русла.
Истекают, тают сосны
Разогретою смолой,
И зиждитель скиптроносный
Дышит сладостною мглой.
Пастухи его видали:
Он покоится в тени,
И раскинуты сандалий
Запыленные ремни.
Золотою скользкой броней,
Хвоей, устлана гора -
И тяжка от благовоний
Сосен темная жара.
29 августа 1916, Иван Бунин
***
Лишь безмятежного мира жаждет душа, наконец,
Взором холодным окину блеск и богатства Офира,
С гордым лицом отодвину, может быть, царский венец.
Жаждет душа без желаний лишь безмятежного мира.
Надо? - из груди я выну прежнее сердце сердец.
Что мне напев ликований, шум беспечального пира,
Что обольщенья лобзаний женских под звоны колец!
Прочь и певучая лира! Больше не ведать кумира,
Быть обращенным во льдину, быть обращенным в свинец!
В благостном холоде стыну, пью из святого потира
Тайну последних молчаний, сшедший с арены борец.
Прошлое прошлому кину! Лишь безмятежного мира,
Лишь раствориться в тумане жаждет душа, наконец!
29 августа 1916, Валерий Брюсов.
***
На завитки ресниц
Невинных и наглых,
На золотой загар
И на крупный рот, -
На весь этот страстный,
Мальчишеский, краткий век
Загляделся один человек
Ночью, в трамвае.
Ночь - черна,
И глаза ребёнка - черны,
Но глаза человека - черней.
- Ах! - схватить его, крикнуть:
- Идём! Ты мой!
Кровь - моя течёт в твоих тёмных жилах.
Целовать ты будешь и петь,
Как никто на свете!
На́смерть
Женщины залюбят тебя!
И шептать над ним, унося его на руках
по большому лесу,
По большому свету,
Всё шептать над ним это странное слово: - Сын!
29 августа 1916, Марина Цветаева.
Покрывало море свитками
Древней хартии своей
Берег с пестрыми кибитками
Забавлявшихся людей.
Вот зима - и за туманами
Скрылось солнце. Дик и груб,
Океан гремит органами,
Гулом раковинных труб.
В свисте бури крик мерещится,
И высокая луна
Ночью прыгает и плещется
Там, где мечется волна.
29 августа 1916, Иван Бунин, впервые было напечатано с заглавием «Близ Биаррица, зимой».
АРКАДИЯ
Ключ гремит на дне теснины,
Тень широкая сползла
От горы до половины
Белознойного русла.
Истекают, тают сосны
Разогретою смолой,
И зиждитель скиптроносный
Дышит сладостною мглой.
Пастухи его видали:
Он покоится в тени,
И раскинуты сандалий
Запыленные ремни.
Золотою скользкой броней,
Хвоей, устлана гора -
И тяжка от благовоний
Сосен темная жара.
29 августа 1916, Иван Бунин
***
Лишь безмятежного мира жаждет душа, наконец,
Взором холодным окину блеск и богатства Офира,
С гордым лицом отодвину, может быть, царский венец.
Жаждет душа без желаний лишь безмятежного мира.
Надо? - из груди я выну прежнее сердце сердец.
Что мне напев ликований, шум беспечального пира,
Что обольщенья лобзаний женских под звоны колец!
Прочь и певучая лира! Больше не ведать кумира,
Быть обращенным во льдину, быть обращенным в свинец!
В благостном холоде стыну, пью из святого потира
Тайну последних молчаний, сшедший с арены борец.
Прошлое прошлому кину! Лишь безмятежного мира,
Лишь раствориться в тумане жаждет душа, наконец!
29 августа 1916, Валерий Брюсов.
***
На завитки ресниц
Невинных и наглых,
На золотой загар
И на крупный рот, -
На весь этот страстный,
Мальчишеский, краткий век
Загляделся один человек
Ночью, в трамвае.
Ночь - черна,
И глаза ребёнка - черны,
Но глаза человека - черней.
- Ах! - схватить его, крикнуть:
- Идём! Ты мой!
Кровь - моя течёт в твоих тёмных жилах.
Целовать ты будешь и петь,
Как никто на свете!
На́смерть
Женщины залюбят тебя!
И шептать над ним, унося его на руках
по большому лесу,
По большому свету,
Всё шептать над ним это странное слово: - Сын!
29 августа 1916, Марина Цветаева.