27 июля. Евгений Евтушенко
пара из стихов, написанных в больнице в 1974 году.
***
Когда я в сень веков сойду,
я отдохнул бы на природе,
не в райском радужном саду -
в обыкновенном огороде.
И чтобы около лица
жизнь зеленела виновато
пупырышками огурца
с пушком чуть-чуть голубоватым.
И чтобы на зубах моих
скрипела, в губы впрыгнув ловко,
с землей в морщинах молодых
такая тонкая морковка.
И чтобы нагленький росток,
тревожно многообещающ,
меня кольнул нескромно в бок:
«Вставай! Ты мне расти мешаешь!»,
а я спросил его:
«Товарищ,
ты кто -
ты лук или чеснок?»
***
Опасен дар импровизации -
смотри, поэт, не осрамись! -
но в нем порою прорезается
ошеломляющая мысль.
Как щи с излишней многосуточностью,
прокиснув даже под ледком,
мысль, порожденная рассудочностью,
не устоит перед бредком.
И, не гнушаясь обормотами,
нет-нет, - в их варварских стихах
проступит вечность, набормотанная,
наболтанная впопыхах…
***
Когда я в сень веков сойду,
я отдохнул бы на природе,
не в райском радужном саду -
в обыкновенном огороде.
И чтобы около лица
жизнь зеленела виновато
пупырышками огурца
с пушком чуть-чуть голубоватым.
И чтобы на зубах моих
скрипела, в губы впрыгнув ловко,
с землей в морщинах молодых
такая тонкая морковка.
И чтобы нагленький росток,
тревожно многообещающ,
меня кольнул нескромно в бок:
«Вставай! Ты мне расти мешаешь!»,
а я спросил его:
«Товарищ,
ты кто -
ты лук или чеснок?»
***
Опасен дар импровизации -
смотри, поэт, не осрамись! -
но в нем порою прорезается
ошеломляющая мысль.
Как щи с излишней многосуточностью,
прокиснув даже под ледком,
мысль, порожденная рассудочностью,
не устоит перед бредком.
И, не гнушаясь обормотами,
нет-нет, - в их варварских стихах
проступит вечность, набормотанная,
наболтанная впопыхах…