22 июля. Сергей Петров
из собрания сочинений дня
ПЕРЕД ДУЭЛЬЮ
Дурная серая примета
в саду прикинулась совой.
А сердце совершает где-то
свой ход машинки часовой.
И кровь кругами нарастает,
и мнится - срока жди сто лет.
И снег вовеки не растает,
пока не грянет пистолет.
Покуда смерть не сдвинет брови,
прищурив вороненый глаз,
всё тот же круг огромной крови
не умолкает ни на час.
Лицо глядится хладнокровно:
невелика цена свинца.
И сердце бьется ровно-ровно,
как будто сердцу нет конца.
22 июля 1941 - 1959
***
Вскипает буйная долина,
июнь кидает в жар и в раж,
в цвету невестится калина -
печальный русский флёр-д’оранж.
Шумит просторная природа
травою душной и сухой.
В костре обуглилась колода,
над ней кипит котел с ухой.
Толпится небо за стогами,
и, словно младшая сестра,
плутает речка меж лугами,
и быстроводна и шустра.
Плутует слева, дразнит справа,
шныряет, в рот воды набрав,
и в сомлевающие травы
ныряет, в прятки заиграв.
Избави Бог меня от сплина
и от брюзжанья старика,
пока невестится калина,
пока ребячится река.
22 июля 1959 - 13 мая 1966
***
Я избалован, как в поэтах слово,
и рвет меня, и я мечу и рву.
И нынче я печальнее былого,
отчаянней грядущего живу.
Художник мой, жестокий харалужник,
ты встарь - алтарь, где жертвы бился визг.
Теперь ты камера, глазок, зрачок.
Ты сам в себе, на свой собачий страх и риск,
закрывшись на крючок,
забравшись в ум, как в нужник.
22 июля 1965 -12 декабря 1966
ЭПИГРАММА
От ума его сутулого,
от ученого труда
титулованное тулово
не согнется никогда.
22 июля 1966
***
Я великий владыка земной,
до небесной шагнул прогалины.
Сколько счастья и горя за мной
вековыми охапками навалено!
Вот могу я нырять и летать,
мыслью вверх тормашками броситься!
И пошла стихи заплетать
в строки звонкая разноголосица.
Стало страшно мне вдруг оттого,
что я мыслящее существо,
и боюсь я, что где-то и кто-то
миллионы веков уже
на мое любуется фото,
на ужасной стоя меже,
что сейчас, да и в будущем тоже
он и я бессмертно похожи...
И боюсь. Ибо если захочет,
то вот с этого самого дня
он уж уйму столетий хохочет,
в телевизоре видя меня.
13 сентября I960 - 22 июля 1966
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
Жизнь лежит, на свежем нежась сене,
доброю охвачена избой.
Страшный сон ворвется с криком в сени,
как пожар, как сила, как разбой.
Выдерет меня из Яви с мясом
и, закинув на плечи избу,
вечной памяти великим басом
возгласит последнюю судьбу.
И тогда я больше спать не буду,
в жизнь меня тогда не заковать.
Без просыпу и без непробуду
стану куковать и вековать.
12 октября 1960 - 22 июля 1966
ГРОЗА
Гроза накинулась взахлёб,
и шлёпая и хлюпая,
и каждый холм подставил лоб,
и жизнь - как девка глупая.
Гром как ударит топором
и реку - раз! - до пояса,
и выставиться всем нутром
и хочется, и боязно.
Нутро - как с мусором ведро,
а око - бац! - расколото.
Добро блестит, как серебро,
а зло горит, как золото.
22 июля 1970
ПЕРЕД ДУЭЛЬЮ
Дурная серая примета
в саду прикинулась совой.
А сердце совершает где-то
свой ход машинки часовой.
И кровь кругами нарастает,
и мнится - срока жди сто лет.
И снег вовеки не растает,
пока не грянет пистолет.
Покуда смерть не сдвинет брови,
прищурив вороненый глаз,
всё тот же круг огромной крови
не умолкает ни на час.
Лицо глядится хладнокровно:
невелика цена свинца.
И сердце бьется ровно-ровно,
как будто сердцу нет конца.
22 июля 1941 - 1959
***
Вскипает буйная долина,
июнь кидает в жар и в раж,
в цвету невестится калина -
печальный русский флёр-д’оранж.
Шумит просторная природа
травою душной и сухой.
В костре обуглилась колода,
над ней кипит котел с ухой.
Толпится небо за стогами,
и, словно младшая сестра,
плутает речка меж лугами,
и быстроводна и шустра.
Плутует слева, дразнит справа,
шныряет, в рот воды набрав,
и в сомлевающие травы
ныряет, в прятки заиграв.
Избави Бог меня от сплина
и от брюзжанья старика,
пока невестится калина,
пока ребячится река.
22 июля 1959 - 13 мая 1966
***
Я избалован, как в поэтах слово,
и рвет меня, и я мечу и рву.
И нынче я печальнее былого,
отчаянней грядущего живу.
Художник мой, жестокий харалужник,
ты встарь - алтарь, где жертвы бился визг.
Теперь ты камера, глазок, зрачок.
Ты сам в себе, на свой собачий страх и риск,
закрывшись на крючок,
забравшись в ум, как в нужник.
22 июля 1965 -12 декабря 1966
ЭПИГРАММА
От ума его сутулого,
от ученого труда
титулованное тулово
не согнется никогда.
22 июля 1966
***
Я великий владыка земной,
до небесной шагнул прогалины.
Сколько счастья и горя за мной
вековыми охапками навалено!
Вот могу я нырять и летать,
мыслью вверх тормашками броситься!
И пошла стихи заплетать
в строки звонкая разноголосица.
Стало страшно мне вдруг оттого,
что я мыслящее существо,
и боюсь я, что где-то и кто-то
миллионы веков уже
на мое любуется фото,
на ужасной стоя меже,
что сейчас, да и в будущем тоже
он и я бессмертно похожи...
И боюсь. Ибо если захочет,
то вот с этого самого дня
он уж уйму столетий хохочет,
в телевизоре видя меня.
13 сентября I960 - 22 июля 1966
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
Жизнь лежит, на свежем нежась сене,
доброю охвачена избой.
Страшный сон ворвется с криком в сени,
как пожар, как сила, как разбой.
Выдерет меня из Яви с мясом
и, закинув на плечи избу,
вечной памяти великим басом
возгласит последнюю судьбу.
И тогда я больше спать не буду,
в жизнь меня тогда не заковать.
Без просыпу и без непробуду
стану куковать и вековать.
12 октября 1960 - 22 июля 1966
ГРОЗА
Гроза накинулась взахлёб,
и шлёпая и хлюпая,
и каждый холм подставил лоб,
и жизнь - как девка глупая.
Гром как ударит топором
и реку - раз! - до пояса,
и выставиться всем нутром
и хочется, и боязно.
Нутро - как с мусором ведро,
а око - бац! - расколото.
Добро блестит, как серебро,
а зло горит, как золото.
22 июля 1970