В юбилей Вероники Тушновой (1911 - 1965)
Трудно поверить, но - 110 лет со дня рождения! Наверное, песни нашего времени приблизили замечательного поэта к нашей жизни.
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
1944
***
Всех его сил проверка,
сердца его проверка,
чести его проверка,-
жестока, тяжка, грозна,
у каждого человека
бывает своя война.
С болезнью, с душевной болью,
с наотмашь бьющей судьбою,
с предавшей его любовью
вступает он в смертный бой.
Беды как танки ломятся,
обиды рубят сплеча,
идут в атаки бессонницы,
ночи его топча.
Золой глаза запорошены,
не видит он ничего,
а люди:"Ну, что хорошего?"-
спрашивают его.
А люди-добрые, умные
(господи им прости)-
спрашивают, как думает
лето он провести?
Ах, лето моё нескончаемое,
липки худенькие мои,
городские мои, отчаянные,
героические соловьи...
Безрадостных дней круженье,
предгрозовая тишина.
На осадное положенье
душа переведена.
Только б в сотый раз умирая,
задыхаясь в блокадном кольце,
не забыть-
Девятое мая
бывает где-то в конце.
1951
***
Ну, пожалуйста, пожалуйста,
в самолет меня возьми,
на усталость мне пожалуйся,
на плече моем усни.
Руку дай, сводя по лесенке,
на другом краю земли,
где встают, как счастья вестники,
горы дымные вдали...
Ну, пожалуйста, в угоду мне,
не тревожься ни о чем,
тихой ночью сердце города
отопри своим ключом.
Хорошо, наверно, ночью там,-
темнота и тишина.
Мы с тобой в подвале сводчатом
выпьем местного вина.
Выпьем мы за счастье трудное,
за дорогу без конца,
за слепые, безрассудные,
неподсудные сердца...
Побредем по сонным дворикам,
по безлюдным площадям,
улыбаться будем дворникам,
будто найденным друзьям.
Под платанами поблекшими
будем листьями шуршать,
будем добрыми, хорошими,
будем слушать осень позднюю,
радоваться и дышать!
1956
О НЕПОМЕРНЫХ ПРИХОТЯХ ДУШИ...
Да, и они под стол пешком ходили
и палочки чертили - малыши.
И может быть им строго говорили
о непомерных прихотях души.
Нет, не в таких, конечно, выраженьях,
в словах, доступных детскому уму:
Дескать учи таблицу умноженья,
а выдумки все эти
ни к чему!
И плакались в последствии знакомым:
«Упрям! Хоть кол на голове теши!»,
твердя в негодовании законном
о непомерных прихотях души.
Нет, нив таких, конечно, выраженьях
велся их наболевший разговор:
«Давно бы мог добиться положенья,
а он чудак какой-то,
фантазёр!
Все сыновья как сыновья,
а этот
Бог весть чего забил себе в башку:
то новый опыт, то какой-то метод,
рад ерунде, грустит по пустяку…»
…
Но вот летит за сто веков отсюда
туманность мысли, ставшая звездой.
Все восклицают: «Совершилось Чудо!»
А ведь всё шло своею чередой.
И если вправду говорить о чуде,
так вот оно - вот эти малыши,
провидцы эти,
будущего люди,
чьи непомерны прихоти души.
1961
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
1944
Click to view***
Всех его сил проверка,
сердца его проверка,
чести его проверка,-
жестока, тяжка, грозна,
у каждого человека
бывает своя война.
С болезнью, с душевной болью,
с наотмашь бьющей судьбою,
с предавшей его любовью
вступает он в смертный бой.
Беды как танки ломятся,
обиды рубят сплеча,
идут в атаки бессонницы,
ночи его топча.
Золой глаза запорошены,
не видит он ничего,
а люди:"Ну, что хорошего?"-
спрашивают его.
А люди-добрые, умные
(господи им прости)-
спрашивают, как думает
лето он провести?
Ах, лето моё нескончаемое,
липки худенькие мои,
городские мои, отчаянные,
героические соловьи...
Безрадостных дней круженье,
предгрозовая тишина.
На осадное положенье
душа переведена.
Только б в сотый раз умирая,
задыхаясь в блокадном кольце,
не забыть-
Девятое мая
бывает где-то в конце.
1951
***
Ну, пожалуйста, пожалуйста,
в самолет меня возьми,
на усталость мне пожалуйся,
на плече моем усни.
Руку дай, сводя по лесенке,
на другом краю земли,
где встают, как счастья вестники,
горы дымные вдали...
Ну, пожалуйста, в угоду мне,
не тревожься ни о чем,
тихой ночью сердце города
отопри своим ключом.
Хорошо, наверно, ночью там,-
темнота и тишина.
Мы с тобой в подвале сводчатом
выпьем местного вина.
Выпьем мы за счастье трудное,
за дорогу без конца,
за слепые, безрассудные,
неподсудные сердца...
Побредем по сонным дворикам,
по безлюдным площадям,
улыбаться будем дворникам,
будто найденным друзьям.
Под платанами поблекшими
будем листьями шуршать,
будем добрыми, хорошими,
будем слушать осень позднюю,
радоваться и дышать!
1956
О НЕПОМЕРНЫХ ПРИХОТЯХ ДУШИ...
Да, и они под стол пешком ходили
и палочки чертили - малыши.
И может быть им строго говорили
о непомерных прихотях души.
Нет, не в таких, конечно, выраженьях,
в словах, доступных детскому уму:
Дескать учи таблицу умноженья,
а выдумки все эти
ни к чему!
И плакались в последствии знакомым:
«Упрям! Хоть кол на голове теши!»,
твердя в негодовании законном
о непомерных прихотях души.
Нет, нив таких, конечно, выраженьях
велся их наболевший разговор:
«Давно бы мог добиться положенья,
а он чудак какой-то,
фантазёр!
Все сыновья как сыновья,
а этот
Бог весть чего забил себе в башку:
то новый опыт, то какой-то метод,
рад ерунде, грустит по пустяку…»
…
Но вот летит за сто веков отсюда
туманность мысли, ставшая звездой.
Все восклицают: «Совершилось Чудо!»
А ведь всё шло своею чередой.
И если вправду говорить о чуде,
так вот оно - вот эти малыши,
провидцы эти,
будущего люди,
чьи непомерны прихоти души.
1961