5 января. Пара стихов
нашего века. Михаил Рахунов, Михаил Свищёв.
МУЗЫКА
Глупый дождь всё стучит погремушкой в окно.
Нет, не дождь. Это он за стеною
Неотвязно талдычит, бормочет одно, -
Как ему хорошо быть со мною.
Говорят, что причуды его не указ,
Но, смотрите, он ходит и ходит,
И всю ночь он пытает и мучает нас,
И весь день его тень колобродит.
Он всесилен? - Возможно, но нет - не всегда!
И ему потакать я не буду.
От сомнений моих не осталось следа,
Я, как инок, открыл дверцу чуду.
Это музыки гул, ее тайная власть,
Ее звуки, как реки весною,
Не позволив исчезнуть, растаять, пропасть,
Вновь несут меня сладкой волною.
Я плыву, я лечу; скрипка плачет, поет,
Окрыляя божественной верой,
И чем выше и тоньше, и чище полет,
Тем ничтожней и мельче тот серый
Приземленный рассудок - мой друг за стеной,
Умудренный в расчетах зануда.
Вы не верьте ему, что нет жизни иной,
Что нет места на свете для чуда.
Все посулы его, как цветы на погост,
Весь азарт вроде ловкого жеста.
Есть - высокое небо в сиянии звёзд,
И, как жаркое солнце, - блаженство.
5‐7 января 2011, Михаил Рахунов.
***
Эскалаторной ленты
скользящий московский нуар,
Предпоследний пожар
поминали набаты и рынды,
Лужи крови на лужи
вечерний менял тротуар,
И под ливнем зонты
Распускались, как плоские рыбы.
Дождь в стотысячный раз
перед ГУМом умыл эшафот,
Чтоб вальсировал мир
в перехлёсте нейлона и газа -
"Аш-два-о, аш-два-о" -
там сплошное текло аш-два-о
По ноздрям и ресницам
с искринкой гремучего газа.
В этих новых двадцатых
нам, видно, опять нипочём
Топорами отёсывать
глупую позднюю жалость.
...И не Минин с Пожарским -
со Стёпкой стоял Пугачёв
В непросохшей брусчатке
айфонов едва отражаясь.
5 января 2020, Михаил Свищёв
МУЗЫКА
Глупый дождь всё стучит погремушкой в окно.
Нет, не дождь. Это он за стеною
Неотвязно талдычит, бормочет одно, -
Как ему хорошо быть со мною.
Говорят, что причуды его не указ,
Но, смотрите, он ходит и ходит,
И всю ночь он пытает и мучает нас,
И весь день его тень колобродит.
Он всесилен? - Возможно, но нет - не всегда!
И ему потакать я не буду.
От сомнений моих не осталось следа,
Я, как инок, открыл дверцу чуду.
Это музыки гул, ее тайная власть,
Ее звуки, как реки весною,
Не позволив исчезнуть, растаять, пропасть,
Вновь несут меня сладкой волною.
Я плыву, я лечу; скрипка плачет, поет,
Окрыляя божественной верой,
И чем выше и тоньше, и чище полет,
Тем ничтожней и мельче тот серый
Приземленный рассудок - мой друг за стеной,
Умудренный в расчетах зануда.
Вы не верьте ему, что нет жизни иной,
Что нет места на свете для чуда.
Все посулы его, как цветы на погост,
Весь азарт вроде ловкого жеста.
Есть - высокое небо в сиянии звёзд,
И, как жаркое солнце, - блаженство.
5‐7 января 2011, Михаил Рахунов.
***
Эскалаторной ленты
скользящий московский нуар,
Предпоследний пожар
поминали набаты и рынды,
Лужи крови на лужи
вечерний менял тротуар,
И под ливнем зонты
Распускались, как плоские рыбы.
Дождь в стотысячный раз
перед ГУМом умыл эшафот,
Чтоб вальсировал мир
в перехлёсте нейлона и газа -
"Аш-два-о, аш-два-о" -
там сплошное текло аш-два-о
По ноздрям и ресницам
с искринкой гремучего газа.
В этих новых двадцатых
нам, видно, опять нипочём
Топорами отёсывать
глупую позднюю жалость.
...И не Минин с Пожарским -
со Стёпкой стоял Пугачёв
В непросохшей брусчатке
айфонов едва отражаясь.
5 января 2020, Михаил Свищёв