В день рождения Павла Шубина (1914 -1950)
три его стихотворения.
УВЕРЕННОСТЬ
Всё, что смог доныне уберечь я,
Проходя по наливным садам,
Навсегда лишённым красноречья,
Самым дорогим не передам;
Самым близким - рослым и упорным,
Меж которых поднимался сам,
Вкруг растущим - кровным и некровным,
Неизменным братьям и друзьям.
Я не передам им это право -
Поднимать полотнища зари,
Ясно понимать леса и травы,
Запросто с ветрами говорить.
Если б я родился с ясным словом,
Я бы рассказал им, я бы спел,
Как в лесу над омутом лиловым
В наши вёсны соловей гремел,
Что он говорил нам, бестолковым,
Жадным до любви и молодым...
Вереск цвёл над омутом лиловым,
И туман стоял сухой, как дым.
Думал - песню лучшую, любую,
Только рот открою, - запою.
Мне тогда казалось, что стою я
Ближе всех по крови к соловью.
Мне тогда казалось, что, не кончив
Песню золотую до конца,
Я другую заиграю - звонче
И сильней пернатого певца.
Но она ушла, повадка птичья...
Или вовсе не было её?
О, каким тупым косноязычьем
Горло перетянуто моё.
Запоёшь - забьётся в смертном круге,
Как слепая лошадь в чигире,
Песня, моя горькая подруга, -
Ни сверкать ей нечем, ни гореть.
И за всё, что в сумраке долинном
Грезилось когда-то сгоряча,
Смог я только горлом петушиным
Чьё-то утро раннее встречать.
Но и это поднимало радость.
Но и это утверждало, что
Где-то между нами затерялась
Слава песни, ставшая мечтой.
Если же, рождённые немыми,
Поднялись над немотой своей,
Значит, между нами, молодыми,
Настоящий зреет соловей.
Чернавск, 1935 г.
СОСЕДУ ЗА СТЕНОЙ
[В альбом Л. Фейгельман]
...И всё не так, как понимаешь ты.
Ещё живёт дворец моей мечты
На курьих ножках, на собачьих пятках.
В нём жило детство - золото в заплатках,
В нём есть любовь, не в каплях, не в облатках,
А словно солнце, вплоть до слепоты
Не знавшее вовеки нищеты.
Узки в нём окна, и рассвет не долог,
И за стеной колдует венеролог, -
Но всё не так, как понимаешь ты.
Сорви с любви фанерный тонкий полог,
Там дремлет смех ребячьих встреч весёлых,
Там дни разлуки, как родник, чисты.
Плечо в окне, а ноги на пороге,
В шестиметровой и кривой берлоге
Смех до упада, спор до хрипоты;
Здесь ветер странствий и дымок дороги,
Мальчишечьи немудрые тревоги...
И всё не так, как понимаешь ты...
Здесь нет вещей и нету пустоты.
Есть молодость. И книги. И цветы!
Отсюда хоть на Марс, хоть на Медведицу -
Легко простится и легко уедется...
И всё не так, как понимаешь ты.
Он будет жить, дворец моей мечты,
На курьих ножках, на собачьих пятках,
Пока играет солнце в светлых прядках
Её волос, пока слеза дробинкой
Бежит из глаз широких, с голубинкой.
И всё не так, как понимаешь ты...
1940-1946
СОЛДАТ
Зелёной ракетой
Мы начали ту
Атаку
На дьявольскую высоту.
Над сумрачной Лицей
Огонь закипел,
И ты распрямиться
Не смог, не успел.
Но взглядом неробким
Следил, неживой,
Как бился на сопке
Отряд штурмовой,
Как трижды катились
С вершины кривой,
Как трижды сходились
Опять в штыковой:
Удар и прыжок -
На вершок,
на аршины,
И рваный флажок
Заалел над вершиной.
В гранитной могиле,
Сухой и крутой,
Тебя мы зарыли
Под той высотой.
На той высоте
До небес взнесена
Во всей красоте
Вековая сосна.
Ей жить - охранять
Твой неначатый бой,
Иголки ронять,
Горевать над тобой.
А мне не избыть,
Не забыть до конца
Твою
не убитую
Ярость бойца.
В окопе холодном,
Безмолвный уже,
Ты всё на исходном
Лежишь рубеже.
И, сжатый в пружину,
Мгновенья, года
Готов - на вершину,
В атаку, туда,
Где в пламя рассвета,
Легка и грустна,
Зелёной ракетой
Взлетает сосна.
1945
УВЕРЕННОСТЬ
Всё, что смог доныне уберечь я,
Проходя по наливным садам,
Навсегда лишённым красноречья,
Самым дорогим не передам;
Самым близким - рослым и упорным,
Меж которых поднимался сам,
Вкруг растущим - кровным и некровным,
Неизменным братьям и друзьям.
Я не передам им это право -
Поднимать полотнища зари,
Ясно понимать леса и травы,
Запросто с ветрами говорить.
Если б я родился с ясным словом,
Я бы рассказал им, я бы спел,
Как в лесу над омутом лиловым
В наши вёсны соловей гремел,
Что он говорил нам, бестолковым,
Жадным до любви и молодым...
Вереск цвёл над омутом лиловым,
И туман стоял сухой, как дым.
Думал - песню лучшую, любую,
Только рот открою, - запою.
Мне тогда казалось, что стою я
Ближе всех по крови к соловью.
Мне тогда казалось, что, не кончив
Песню золотую до конца,
Я другую заиграю - звонче
И сильней пернатого певца.
Но она ушла, повадка птичья...
Или вовсе не было её?
О, каким тупым косноязычьем
Горло перетянуто моё.
Запоёшь - забьётся в смертном круге,
Как слепая лошадь в чигире,
Песня, моя горькая подруга, -
Ни сверкать ей нечем, ни гореть.
И за всё, что в сумраке долинном
Грезилось когда-то сгоряча,
Смог я только горлом петушиным
Чьё-то утро раннее встречать.
Но и это поднимало радость.
Но и это утверждало, что
Где-то между нами затерялась
Слава песни, ставшая мечтой.
Если же, рождённые немыми,
Поднялись над немотой своей,
Значит, между нами, молодыми,
Настоящий зреет соловей.
Чернавск, 1935 г.
СОСЕДУ ЗА СТЕНОЙ
[В альбом Л. Фейгельман]
...И всё не так, как понимаешь ты.
Ещё живёт дворец моей мечты
На курьих ножках, на собачьих пятках.
В нём жило детство - золото в заплатках,
В нём есть любовь, не в каплях, не в облатках,
А словно солнце, вплоть до слепоты
Не знавшее вовеки нищеты.
Узки в нём окна, и рассвет не долог,
И за стеной колдует венеролог, -
Но всё не так, как понимаешь ты.
Сорви с любви фанерный тонкий полог,
Там дремлет смех ребячьих встреч весёлых,
Там дни разлуки, как родник, чисты.
Плечо в окне, а ноги на пороге,
В шестиметровой и кривой берлоге
Смех до упада, спор до хрипоты;
Здесь ветер странствий и дымок дороги,
Мальчишечьи немудрые тревоги...
И всё не так, как понимаешь ты...
Здесь нет вещей и нету пустоты.
Есть молодость. И книги. И цветы!
Отсюда хоть на Марс, хоть на Медведицу -
Легко простится и легко уедется...
И всё не так, как понимаешь ты.
Он будет жить, дворец моей мечты,
На курьих ножках, на собачьих пятках,
Пока играет солнце в светлых прядках
Её волос, пока слеза дробинкой
Бежит из глаз широких, с голубинкой.
И всё не так, как понимаешь ты...
1940-1946
СОЛДАТ
Зелёной ракетой
Мы начали ту
Атаку
На дьявольскую высоту.
Над сумрачной Лицей
Огонь закипел,
И ты распрямиться
Не смог, не успел.
Но взглядом неробким
Следил, неживой,
Как бился на сопке
Отряд штурмовой,
Как трижды катились
С вершины кривой,
Как трижды сходились
Опять в штыковой:
Удар и прыжок -
На вершок,
на аршины,
И рваный флажок
Заалел над вершиной.
В гранитной могиле,
Сухой и крутой,
Тебя мы зарыли
Под той высотой.
На той высоте
До небес взнесена
Во всей красоте
Вековая сосна.
Ей жить - охранять
Твой неначатый бой,
Иголки ронять,
Горевать над тобой.
А мне не избыть,
Не забыть до конца
Твою
не убитую
Ярость бойца.
В окопе холодном,
Безмолвный уже,
Ты всё на исходном
Лежишь рубеже.
И, сжатый в пружину,
Мгновенья, года
Готов - на вершину,
В атаку, туда,
Где в пламя рассвета,
Легка и грустна,
Зелёной ракетой
Взлетает сосна.
1945