3 декабря. Дон-Аминадо
три стихотворения, опубликованные в этот день в парижской газете "Последние новости" разных лет.
КАК РАССКАЗАТЬ...
Как рассказать им чувство это,
Как объяснить в простых словах
Тревогу зимнего рассвета
На петербургских островах,
Когда, замучившись, несется
Шальная тройка поутру,
Когда, отстегнутая, бьется
Медвежья полость на ветру,
И пахнет влагой, хвоей, зверем...
И за верстой верста бежит.
А мы, глупцы, орем и верим.
Что мир лишь нам принадлежит.
1929
ПОДРАЖАНИЕ БЕРАНЖЕ
Не знаю как, но, вероятно, чудом
И ты, мой фрак, в изгнание попал.
Я помню день, мы вырвались Оттуда,
Нас ветр морской неистово трепал.
Но в добрый час на берега Босфора
Выходим мы, молчание храня.
Как дни летят... Как все минует скоро...
«Мой старый фрак, не покидай меня».
Шумел Стамбул. Куреньями насыщен,
Здесь был иной, какой-то чуждый мир.
Я обменять хотел тебя, дружище,
На белый хлеб и на прозрачный сыр.
Но турки только фесками качнули,
Покроя твоего не оценя.
В закатном солнце тополи тонули...
«Мой старый фрак, не покидай меня».
Я помню, как настойчивей и ближе
Отчаянье подкрадывалось вдруг.
И мы одни, одни во всем Париже.
Еще быстрее суживался круг.
Вот, вот судьба своей придавит крышкой!
А тут весна... фиалки... блеск огня.
И я шептал, неся тебя под мышкой:
«Мой старый фрак, не покидай меня».
Но счастье... ты - нечаянность созвучий
В упорной, непослушливой строфе!
Не знаю, счастье, чудо или случай,
Но вот, гарсон в изысканном кафе,
Во фраке, между тесными столами,
Скольжу, хрустальными бокалами звеня.
Гарсон, сюда! Гарсон, шартрезу даме!
«Мой верный фрак, не покидай меня».
А ночью, вынув номер из петлицы,
И возвратясь, измученный, домой,
Я вспоминаю темные ресницы
И старый вальс... И призрак над Невой.
Ты помнишь, как на отворот атласный
Волну кудрей тяжелых уроня,
Она, бледнея, повторяла страстно:
- Мой милый друг, не покидай меня!
Бегут, бегут стремительные годы.
Сплетаются с действительностью сны.
И скоро оба выйдем мы из моды,
И скоро оба станем не нужны.
Уже иные шествия я внемлю.
Но в час, когда, лопатами звеня,
В чужой стране меня опустят в землю...
«Мой старый фрак, не покидай меня».
1926
Возвращается ветер на круги своя.
Не шумят возмущенные воды.
Повторяется все, дорогая моя,
Повинуясь законам природы.
Расцветает сирень, чтоб осыпать свой цвет.
Гибнет плод, красотой отягченный.
И любимой поэт посвящает сонет,
Уже трижды другим посвященный.
Все есть отблеск и свет. Все есть отзвук и звук.
И, внимая речам якобинца,
Я предчувствую, как его собственный внук
Возжелает наследного принца.
Ибо все на земле, дорогая моя,
Происходит, как сказано в песне:
Возвращается ветер на круги своя,
Возвращается, дьявол! хоть тресни.
1920
Конкретным поводом написания стихотворения послужило сообщение о плебисците в Греции: в нем говорилось, что большинство населения высказалось за королевскую монархию.
КАК РАССКАЗАТЬ...
Как рассказать им чувство это,
Как объяснить в простых словах
Тревогу зимнего рассвета
На петербургских островах,
Когда, замучившись, несется
Шальная тройка поутру,
Когда, отстегнутая, бьется
Медвежья полость на ветру,
И пахнет влагой, хвоей, зверем...
И за верстой верста бежит.
А мы, глупцы, орем и верим.
Что мир лишь нам принадлежит.
1929
ПОДРАЖАНИЕ БЕРАНЖЕ
Не знаю как, но, вероятно, чудом
И ты, мой фрак, в изгнание попал.
Я помню день, мы вырвались Оттуда,
Нас ветр морской неистово трепал.
Но в добрый час на берега Босфора
Выходим мы, молчание храня.
Как дни летят... Как все минует скоро...
«Мой старый фрак, не покидай меня».
Шумел Стамбул. Куреньями насыщен,
Здесь был иной, какой-то чуждый мир.
Я обменять хотел тебя, дружище,
На белый хлеб и на прозрачный сыр.
Но турки только фесками качнули,
Покроя твоего не оценя.
В закатном солнце тополи тонули...
«Мой старый фрак, не покидай меня».
Я помню, как настойчивей и ближе
Отчаянье подкрадывалось вдруг.
И мы одни, одни во всем Париже.
Еще быстрее суживался круг.
Вот, вот судьба своей придавит крышкой!
А тут весна... фиалки... блеск огня.
И я шептал, неся тебя под мышкой:
«Мой старый фрак, не покидай меня».
Но счастье... ты - нечаянность созвучий
В упорной, непослушливой строфе!
Не знаю, счастье, чудо или случай,
Но вот, гарсон в изысканном кафе,
Во фраке, между тесными столами,
Скольжу, хрустальными бокалами звеня.
Гарсон, сюда! Гарсон, шартрезу даме!
«Мой верный фрак, не покидай меня».
А ночью, вынув номер из петлицы,
И возвратясь, измученный, домой,
Я вспоминаю темные ресницы
И старый вальс... И призрак над Невой.
Ты помнишь, как на отворот атласный
Волну кудрей тяжелых уроня,
Она, бледнея, повторяла страстно:
- Мой милый друг, не покидай меня!
Бегут, бегут стремительные годы.
Сплетаются с действительностью сны.
И скоро оба выйдем мы из моды,
И скоро оба станем не нужны.
Уже иные шествия я внемлю.
Но в час, когда, лопатами звеня,
В чужой стране меня опустят в землю...
«Мой старый фрак, не покидай меня».
1926
Возвращается ветер на круги своя.
Не шумят возмущенные воды.
Повторяется все, дорогая моя,
Повинуясь законам природы.
Расцветает сирень, чтоб осыпать свой цвет.
Гибнет плод, красотой отягченный.
И любимой поэт посвящает сонет,
Уже трижды другим посвященный.
Все есть отблеск и свет. Все есть отзвук и звук.
И, внимая речам якобинца,
Я предчувствую, как его собственный внук
Возжелает наследного принца.
Ибо все на земле, дорогая моя,
Происходит, как сказано в песне:
Возвращается ветер на круги своя,
Возвращается, дьявол! хоть тресни.
1920
Конкретным поводом написания стихотворения послужило сообщение о плебисците в Греции: в нем говорилось, что большинство населения высказалось за королевскую монархию.