Чуковский и Крючков
Оригинал взят у dmitry_korzhov в Чуковский и Крючков
- Этот снимок в Куоккале сделан. Сидят два бомжа. Маяковский тогда своеобразный был - очень на вас похож, - обращается Крючков ко мне - с мягкой, незлой иронией, к которой мы уже привыкли уточняет: - Без зуба, с длинными волосами...
Да, на снимке футурист Владимир Маяковский и Корней Иваныч Чуковский в 1915 году, еще в царской России. Куокала еще не стала Финляндией, а Маяковский - главным запевалой советской литературы. А Чуковский, в доме-музее которого в Переделкине мы находимся, еще не написал главных своих сказок. До "Крокодила" еще год.
Ведёт нас по чуковскому дому не просто экскурсовод, а Павел Крючков - замдиректора музея и по совместительству завотделом поэзии "Нового мира".
- Ты что?! На Пашу надо обязательно сходить... - так отреагировали на мои сомнения "идти - не идти" товарищи по семинару "Осиянного слова" Валерий Дударев и Борис Лукин. - Это - редкое зрелище.
Что правда, то правда. Крючков замечателен - обаятелен, остроумен и легок.
О Чуковском он знает, кажется, всё, но занудного академизма лишён начисто- рассказывает увлеченно, порой едва ли не страстно, но почти всегда с известной долей иронии, что добавляет его "лекции" шарма и легкости. Слушать его можно бесконечно. Но у нас был только час...
Форма экскурсии самая радостная и правильная - диалог. Павел нас видел всех и не уставал общаться. Всяческие предметики и игрушки из чуковских закромов (паровозики, лошадки, рыцари, кружки, которые нужно брать правильно - только двумя руками) показывал, играя с аудиторией.
На вопросы и реплики из зала реагировал мгновенно и всегда остроумно и точно. Вопросы задавал и сам.
- Принято считать Чуковского детским писателем, - обращается он к нам, демонстрируя 15-томное собрание сочинений писателя. - А сколько томов здесь его сказок?
- Два-три... - пытаемся угадать мы.
- Небольшая часть первого тома... - улыбается Павел. А потом рассказывает историю про запрещённую сказку военной поры "Одолеем Бармалея", после которой Чуковский перестал писать стихи для детей.
Сказочка, к слову, чудесная была:
Война! Война!
Со всех сторон
Дом Айболита окружён!
В саду - моржи, а на дороге -
Гиены, тигры, носороги!
"Ну, доктор, выходи-ка в бой!
Теперь сразимся мы с тобой!"
И поставили злодеи
Девятнадцать батарей,
У двадцатой батареи -
Сам разбойник Бармалей.
Он стоит и не шевелится,
В Айболита прямо целится.
Шестьдесят четыре пушки
Он поставил на опушке,
И с акулою вдвоём
Схоронился за ручьём... И так далее.
От Чуковского - его оксфордской мантии, первого издания "Властелина колец", книг, рисунков и самых разных забавностей уходить не хотелось. От Крючкова - тоже. Но что делать, у нас был только час.
- Этот снимок в Куоккале сделан. Сидят два бомжа. Маяковский тогда своеобразный был - очень на вас похож, - обращается Крючков ко мне - с мягкой, незлой иронией, к которой мы уже привыкли уточняет: - Без зуба, с длинными волосами...
Да, на снимке футурист Владимир Маяковский и Корней Иваныч Чуковский в 1915 году, еще в царской России. Куокала еще не стала Финляндией, а Маяковский - главным запевалой советской литературы. А Чуковский, в доме-музее которого в Переделкине мы находимся, еще не написал главных своих сказок. До "Крокодила" еще год.
Ведёт нас по чуковскому дому не просто экскурсовод, а Павел Крючков - замдиректора музея и по совместительству завотделом поэзии "Нового мира".
- Ты что?! На Пашу надо обязательно сходить... - так отреагировали на мои сомнения "идти - не идти" товарищи по семинару "Осиянного слова" Валерий Дударев и Борис Лукин. - Это - редкое зрелище.
Что правда, то правда. Крючков замечателен - обаятелен, остроумен и легок.
О Чуковском он знает, кажется, всё, но занудного академизма лишён начисто- рассказывает увлеченно, порой едва ли не страстно, но почти всегда с известной долей иронии, что добавляет его "лекции" шарма и легкости. Слушать его можно бесконечно. Но у нас был только час...
Форма экскурсии самая радостная и правильная - диалог. Павел нас видел всех и не уставал общаться. Всяческие предметики и игрушки из чуковских закромов (паровозики, лошадки, рыцари, кружки, которые нужно брать правильно - только двумя руками) показывал, играя с аудиторией.
На вопросы и реплики из зала реагировал мгновенно и всегда остроумно и точно. Вопросы задавал и сам.
- Принято считать Чуковского детским писателем, - обращается он к нам, демонстрируя 15-томное собрание сочинений писателя. - А сколько томов здесь его сказок?
- Два-три... - пытаемся угадать мы.
- Небольшая часть первого тома... - улыбается Павел. А потом рассказывает историю про запрещённую сказку военной поры "Одолеем Бармалея", после которой Чуковский перестал писать стихи для детей.
Сказочка, к слову, чудесная была:
Война! Война!
Со всех сторон
Дом Айболита окружён!
В саду - моржи, а на дороге -
Гиены, тигры, носороги!
"Ну, доктор, выходи-ка в бой!
Теперь сразимся мы с тобой!"
И поставили злодеи
Девятнадцать батарей,
У двадцатой батареи -
Сам разбойник Бармалей.
Он стоит и не шевелится,
В Айболита прямо целится.
Шестьдесят четыре пушки
Он поставил на опушке,
И с акулою вдвоём
Схоронился за ручьём... И так далее.
От Чуковского - его оксфордской мантии, первого издания "Властелина колец", книг, рисунков и самых разных забавностей уходить не хотелось. От Крючкова - тоже. Но что делать, у нас был только час.