Не о стране, народе - не о нас -
речь обо мне, и только обо мне.
Я умер двадцать миллионов раз -
да, это я убит на той войне.
Всего скорее, болен головой:
в постели мягкой - в предрассветной мгле -
лежу, раздавлен танком под Москвой,
и дергаюсь в Петрищеве в петле.
В блокаду пухну, и горю в аду
Освенцима. Из этого огня
в свою атаку первую иду -
она последней станет для меня.
Под канонаду пушечной пальбы
сроднюсь с землею, прорасту травой.
Да, был убит, и намертво забыт -
и все-таки сегодня я живой.
Казенщине, наветам вопреки,
очнусь от сна в преддверии зари,
и счастлив - под пригорком у реки -
что слышу смех, а не предсмертный хрип.
Все можно, только не прервать бы нить
из той весны - в грядущие года.
И песни нужно петь, и слезы лить.
И просто помнить. Чтобы никогда...
9 мая 2017 года,
Геннадий Рябов