27 мая. Странные люди
по стихам нашего времени.
Отцвела черёмуха. Опали
белые цветы под ноги лету.
В серых урнах на автовокзале
засыхают пыльные букеты.
Ветви, превращённые в мочала,
выметая с выбитой дороги,
дворничиха старая ворчала:
"Красоту такую и - под ноги..."
27 мая 2003, Александр Росков, Roscov
Огородик под высокой ёлкой,
маленький забытый огород...
Над твоим хозяином так долго
насмехался праведный народ:
сколько ни возил сюда навоза,
сколько удобрений ни валил -
ёлочные шишки, как занозы,
приходилось дёргать из земли.
Весь участок шишками утыкан
по весне, когда растает снег.
Усмехнётся:"Э, беда велика!"-
этот добродушный человек.
Соберёт все шишки без печали,
отнесёт подальше - за бугор,
в яму укладёт, землёй завалит -
вот и весь хозяйский разговор.
Осенью, как будто понарошку,
весь народ с картошкою, с добром,
а у чудака опять оплошка -
он хоронит шишки за бугром.
Всё грозился: "Вот возьму "визжалку"..."
Брал пилу, шагал, стращал: "Постой!..."
К ёлке подходил, вздыхал: "Нет, жалко..."
И опять с картошкою - застой.
Так и не спилил её - скончался.
Ёлка захирела через год.
Через два лихим бурьяном взялся
зарастать ничейный огород.
Ну а там, где шишечное горе
человек закапывал - весной
маленькое ёлочное поле
облачком зелёным проросло...
27 мая 2003, Александр Росков, Roscov
…Изба наподобье барака,
в ней - восемь отдельных «квартир».
Бывали здесь пьянки и драки,
и мир был. Но вот в иной мир
ушли из восьми шесть хозяек,
хозяев своих пережив.
В жилищах их мыши гуляют,
да ветер выводит мотив
печальный в нетопленых трубах.
На окнах - потёки и пыль.
И лезут по брёвнам, по срубу
всё выше и плесень, и гниль.
На фоне всеобщей разрухи
избе этой скоро - концы.
…В бараке живут две старухи -
последние, в общем, жильцы,
иль, правильней будет - жилицы…
Они на крыльце майским днём
сидят, как подбитые птицы.
- Как долго, мы, Анна, живём, -
одна говорит, - пережили
подружек своих и вражин.
Нам тоже пора бы - в могиле…
- Успеем ещё, полежим, -
её обрывает другая, -
а коли случится, что я
пораньше тебя в гроб сыграю -
не бойся, Галина, меня -
пугать тебя ночью не стану,
являться в твою конуру.
А ты поминай меня….
- Анна,
а если я раньше умру -
ты тоже не бойся - не буду
к тебе по ночам приходить.
Бывало, мы жили и худо
с тобой, да о чём говорить:
пускай и ругались друг с дружкой,
но миром кончали всегда.
…Сидят на крыльце две старушки.
Они, пережив холода,
весеннему солнышку рады,
пришедшему с маем теплу.
С крылечком ветшающим рядом
берёза стоит. По стволу
её поднимаются соки -
глубинные соки земли
а в небе - совсем невысоко
плывут над землёй журавли.
И в мире не пахнет могилой,
здоровый живёт в мире дух.
И хватит желанья и силы
у двух одиноких старух
дожить, дотянуть до Покрова -
дни лета промчатся стрелой,
а там, когда осенью снова
запахнет землёю сырой,
посыплется снег понемногу
с небес на холодную твердь -
всё в руце у Господа Бога,
и жизнь в его руце, и смерть…
27 мая 2005, «Про серть», Александр Росков, Roscov
…пока за лесами горело, и красили окна в дому, так правда моя постарела, что и не нужна никому. Крутился наждак на точиле, скрипела за стенкой кровать, и добрые люди учили по кривде меня выживать. Я выжил. По белому свету, как с шариком жук-скарабей со старою правдою этой иду я дорогой своей…
27 мая 2012, «Скарабей», Алексей Ивантер, 2012
Какой-то странный мы народ,
На радость ворону.
Нас вечно тянет не вперед,
А как-то в сторону.
Угадываю в тишине
Знак сокровенного:
Чего мы ищем в стороне?
Что есть там ценного?
И снова оторопь берет
От жути встреченной.
Какой-то легкий мы народ,
Необеспеченный…
И почему Иван-дурак -
Есть тайна вечная?
В ней улыбнулась натощак
Душа беспечная.
Намек ли в сказке или ложь,
Никто не видывал.
И ни хрена ведь не поймёшь,
Кто сказку выдумал.
Сижу. Гадаю или жду?
На радость ворону.
Вот отгадаю - и уйду
Обратно, в сторону.
27 мая 2013 года, Чепурных Евгений Петрович
А еще у странного народа водятся странные ежики.
Там, высоко, у облаков - белые вальсы.
А под горой, в траве под горой - что-то оранжевое…
Ёжик на горку ползёт-ползёт, а с горки катится.
Глаза закрывает, вот так закрывает - теперь не страшно.
Намотал на себя листиков, стебельков, семечек.
Глаза открыл - он обычным был, а теперь он в шапочке.
А там, в траве - оранжевым что-то отсвечивает.
Как бы теперь понять, что это значит?..
Подумал ёжик: наверное, это не лишнее.
Наверное, это солнце прячет свой лучик.
А, может быть, стрекоза запасные крылышки.
А, может быть, это дождик с кусочком тучи.
Посмотрел ёжик в небо - а ветер выдохнул, дунул,
и сорвал с него лёгкую шапочку, где-то спрятал.
И сидел ёжик, и смотрел, и тихонько придумывал
про это блестящее, это радостное, непонятное.
27 мая 2014 года, «Про непонятное», Мария Махова
Отцвела черёмуха. Опали
белые цветы под ноги лету.
В серых урнах на автовокзале
засыхают пыльные букеты.
Ветви, превращённые в мочала,
выметая с выбитой дороги,
дворничиха старая ворчала:
"Красоту такую и - под ноги..."
27 мая 2003, Александр Росков, Roscov
Огородик под высокой ёлкой,
маленький забытый огород...
Над твоим хозяином так долго
насмехался праведный народ:
сколько ни возил сюда навоза,
сколько удобрений ни валил -
ёлочные шишки, как занозы,
приходилось дёргать из земли.
Весь участок шишками утыкан
по весне, когда растает снег.
Усмехнётся:"Э, беда велика!"-
этот добродушный человек.
Соберёт все шишки без печали,
отнесёт подальше - за бугор,
в яму укладёт, землёй завалит -
вот и весь хозяйский разговор.
Осенью, как будто понарошку,
весь народ с картошкою, с добром,
а у чудака опять оплошка -
он хоронит шишки за бугром.
Всё грозился: "Вот возьму "визжалку"..."
Брал пилу, шагал, стращал: "Постой!..."
К ёлке подходил, вздыхал: "Нет, жалко..."
И опять с картошкою - застой.
Так и не спилил её - скончался.
Ёлка захирела через год.
Через два лихим бурьяном взялся
зарастать ничейный огород.
Ну а там, где шишечное горе
человек закапывал - весной
маленькое ёлочное поле
облачком зелёным проросло...
27 мая 2003, Александр Росков, Roscov
…Изба наподобье барака,
в ней - восемь отдельных «квартир».
Бывали здесь пьянки и драки,
и мир был. Но вот в иной мир
ушли из восьми шесть хозяек,
хозяев своих пережив.
В жилищах их мыши гуляют,
да ветер выводит мотив
печальный в нетопленых трубах.
На окнах - потёки и пыль.
И лезут по брёвнам, по срубу
всё выше и плесень, и гниль.
На фоне всеобщей разрухи
избе этой скоро - концы.
…В бараке живут две старухи -
последние, в общем, жильцы,
иль, правильней будет - жилицы…
Они на крыльце майским днём
сидят, как подбитые птицы.
- Как долго, мы, Анна, живём, -
одна говорит, - пережили
подружек своих и вражин.
Нам тоже пора бы - в могиле…
- Успеем ещё, полежим, -
её обрывает другая, -
а коли случится, что я
пораньше тебя в гроб сыграю -
не бойся, Галина, меня -
пугать тебя ночью не стану,
являться в твою конуру.
А ты поминай меня….
- Анна,
а если я раньше умру -
ты тоже не бойся - не буду
к тебе по ночам приходить.
Бывало, мы жили и худо
с тобой, да о чём говорить:
пускай и ругались друг с дружкой,
но миром кончали всегда.
…Сидят на крыльце две старушки.
Они, пережив холода,
весеннему солнышку рады,
пришедшему с маем теплу.
С крылечком ветшающим рядом
берёза стоит. По стволу
её поднимаются соки -
глубинные соки земли
а в небе - совсем невысоко
плывут над землёй журавли.
И в мире не пахнет могилой,
здоровый живёт в мире дух.
И хватит желанья и силы
у двух одиноких старух
дожить, дотянуть до Покрова -
дни лета промчатся стрелой,
а там, когда осенью снова
запахнет землёю сырой,
посыплется снег понемногу
с небес на холодную твердь -
всё в руце у Господа Бога,
и жизнь в его руце, и смерть…
27 мая 2005, «Про серть», Александр Росков, Roscov
…пока за лесами горело, и красили окна в дому, так правда моя постарела, что и не нужна никому. Крутился наждак на точиле, скрипела за стенкой кровать, и добрые люди учили по кривде меня выживать. Я выжил. По белому свету, как с шариком жук-скарабей со старою правдою этой иду я дорогой своей…
27 мая 2012, «Скарабей», Алексей Ивантер, 2012
Какой-то странный мы народ,
На радость ворону.
Нас вечно тянет не вперед,
А как-то в сторону.
Угадываю в тишине
Знак сокровенного:
Чего мы ищем в стороне?
Что есть там ценного?
И снова оторопь берет
От жути встреченной.
Какой-то легкий мы народ,
Необеспеченный…
И почему Иван-дурак -
Есть тайна вечная?
В ней улыбнулась натощак
Душа беспечная.
Намек ли в сказке или ложь,
Никто не видывал.
И ни хрена ведь не поймёшь,
Кто сказку выдумал.
Сижу. Гадаю или жду?
На радость ворону.
Вот отгадаю - и уйду
Обратно, в сторону.
27 мая 2013 года, Чепурных Евгений Петрович
А еще у странного народа водятся странные ежики.
Там, высоко, у облаков - белые вальсы.
А под горой, в траве под горой - что-то оранжевое…
Ёжик на горку ползёт-ползёт, а с горки катится.
Глаза закрывает, вот так закрывает - теперь не страшно.
Намотал на себя листиков, стебельков, семечек.
Глаза открыл - он обычным был, а теперь он в шапочке.
А там, в траве - оранжевым что-то отсвечивает.
Как бы теперь понять, что это значит?..
Подумал ёжик: наверное, это не лишнее.
Наверное, это солнце прячет свой лучик.
А, может быть, стрекоза запасные крылышки.
А, может быть, это дождик с кусочком тучи.
Посмотрел ёжик в небо - а ветер выдохнул, дунул,
и сорвал с него лёгкую шапочку, где-то спрятал.
И сидел ёжик, и смотрел, и тихонько придумывал
про это блестящее, это радостное, непонятное.
27 мая 2014 года, «Про непонятное», Мария Махова