2 февраля. Жертвы дня
Для памяти.
Реформатор театра, знаменитый режиссер Всеволод Мейерхольд был расстрелян 2 февраля 1940 года. Его слава и судьба до 1937 года шли нога в ногу с советской властью, но потом начались гонения, а 20 июня 1939 года последовал арест с обвинением в шпионаже в пользу Японии. Потом были пытки, описанные Мейерхольдом в письме на имя Вышинского от 13 января 1940 года:
"Меня клали на пол лицом вниз, жгутом били по пяткам, по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. Следующие дни, когда эти места ног были залиты обильными внутренними кровоизлияниями, то по этим красно-сине-желтым кровоподтекам снова били этим жгутом, и боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места налили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли). Руками меня били по лицу... Следователь все время твердил, угрожая: "Не будешь писать, будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного окровавленного тела". И я все подписывал до 16 ноября 1939 года".
Жена режиссера, актриса Зинаида Райх тоже написала, написала письмо самому Сталину с требованием освободить мужа. Но не прошло и месяца с момента ареста, когда 15 июля 1939 года Райх была зверски убита неизвестными в их с Мейерхольдом квартире в Брюсовом переулке. На ее теле было обнаружено множество ножевых ран, ей выкололи глаза.
Сам же Мейерхольда ко дню своего рождения, 28 января 1940 года, получил в Бутырской тюрьме копию обвинительного заключенияЮ 1 февраля в подвале Военной Коллегии выслушал приговор, 2 февраля этот приговор был приведен в исполнение.
В один день вместе со знаменитым на весь Советский Союз театральным режиссером был расстрелян не менее знаменитый журналист и писатель Михаил Кольцов (настоящая фамилия Фридлянд), который ранее руководил иностранным отделом в Союзе писателей СССР, в качестве делегата от СССР ездил на международные конгрессы в защиту культуры - в 1935 году в Париж и в 1937 году в Барселону, был депутатом Верховного совета СССР, а в 1938 году не имеющий высшего образования Кольцов был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. О научных работах Кольцова никто не вспоминает, но зато известно, что под видом корреспондента «Правды» он был направлен в Испанию во время Гражданской войны 1936-1939 гг., где был негласным политическим и военным советником Коминтерна при республиканском правительстве. Об этой деятельности Кольцов написал книгу "Испанский дневник", в которой о легальной части своей работы рассказал от первого лица, а о тайной - от имени Мигеля Мартинеса. А еще Кольцов стал прообразом Каркова - героя романа Э.Хемингуэя «По ком звонит колокол». Одна из важнейших задач Михаила в его заграничной миссии была дискредитация троцкистского движения. И он рьяно обличал троцкистов в своих публикациях, обвиняя их в пособничестве фашистам.
В опалу же секретный агент Кольцов попал, похоже, из-за женщины, жены наркома внутренних дел Николая Ежова, Евгении Хаютиной, бывшей редактором «Иллюстрированной газеты». Кольцов, как член редколлегии и главный редактор «Правды», часто контактировал с ней по работе. Ходили слухи, что контакты продолжались и после работы.
В 1938 году Кольцова отозвали из Испании и 14 декабря того же года арестовали. А когда в апреле 1939 года арестовали самого Ежова, то тот не стал молчать и потянул за собой любовников жены - писателей Кольцова и Бабеля. На очной ставке с Кольцовым теперь уже бывший нарком Ежов показал: «Я понял, что Ежова связана с Кольцовым по шпионской работе в пользу Англии». Как и многие другие, Кольцов не выдержал пыток и сам оговорил более семидесяти участников «заговора». Трупы Бабеля и Кольцова сожгли в лубянских подвалах, а пепел закопали в общей могиле на кладбище Донского монастыря.
Бывший нарком Ежов прожил чуть дольше: 2 февраля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством В. В. Ульриха приговорила его к расстрелу. На суде, к слову, приговоренный все обвинения, которые он признал на предварительном следствии, отверг, но в то же время заявил, что «есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять. Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа».
Ну, и теперь стихи, стихи, предупреждаю, с противоположных полюсов мысли - для контраста и объема картины.
Шли по жизням убитым,
по казненным мечтам,
будто по алфавиту.
Мейерхольд, Мандельштам.
Содрогаясь всем телом,
Грохотал эшелон.
Ночи перед расстрелом,
имя им легион.
К непогоде привыкнув,
колосились поля.
Все проглотит, не пикнув,
родная земля.
02.02.2015, Григорий Якобсон (
cobra_submarina).
"Ну, пошли, соколик... "
Опершись рукой
О тюремный столик
Я стою такой
Похудевший сильно
С бритой головой
Облик сексапильный
Потерявши свой.
От того что только я
Начал понимать
Про то какая тонкая
Грань-то эта, блять!
Между этим светом
И холодным тем...
А я ведь знал об этом
Да забыл совсем...
Погодите, братцы!
Дайте посмотреть
в небо. И собратца
С духом... "Не пестдеть!
Ты за утро это
Пятнадцатый уже.
Да и неба нету
В темном гараже..."
2 февраля 2007, «Расстрелять! Следующий…», Чен Ким
гляжу я с ужасом на свой гражданский долг
на нем давно уж нет живого места.
и голос совести практически умолк.
я не хожу на митинги протеста.
все это старое и скучное кино,
не возбуждает душу и не греет...
мне остописдели уже давным-давно
и мандельштам, и руки брадобрея.
02.02.2012 «Двенадцать». Чен Ким
Реформатор театра, знаменитый режиссер Всеволод Мейерхольд был расстрелян 2 февраля 1940 года. Его слава и судьба до 1937 года шли нога в ногу с советской властью, но потом начались гонения, а 20 июня 1939 года последовал арест с обвинением в шпионаже в пользу Японии. Потом были пытки, описанные Мейерхольдом в письме на имя Вышинского от 13 января 1940 года:
"Меня клали на пол лицом вниз, жгутом били по пяткам, по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. Следующие дни, когда эти места ног были залиты обильными внутренними кровоизлияниями, то по этим красно-сине-желтым кровоподтекам снова били этим жгутом, и боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места налили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли). Руками меня били по лицу... Следователь все время твердил, угрожая: "Не будешь писать, будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного окровавленного тела". И я все подписывал до 16 ноября 1939 года".
Жена режиссера, актриса Зинаида Райх тоже написала, написала письмо самому Сталину с требованием освободить мужа. Но не прошло и месяца с момента ареста, когда 15 июля 1939 года Райх была зверски убита неизвестными в их с Мейерхольдом квартире в Брюсовом переулке. На ее теле было обнаружено множество ножевых ран, ей выкололи глаза.
Сам же Мейерхольда ко дню своего рождения, 28 января 1940 года, получил в Бутырской тюрьме копию обвинительного заключенияЮ 1 февраля в подвале Военной Коллегии выслушал приговор, 2 февраля этот приговор был приведен в исполнение.
В один день вместе со знаменитым на весь Советский Союз театральным режиссером был расстрелян не менее знаменитый журналист и писатель Михаил Кольцов (настоящая фамилия Фридлянд), который ранее руководил иностранным отделом в Союзе писателей СССР, в качестве делегата от СССР ездил на международные конгрессы в защиту культуры - в 1935 году в Париж и в 1937 году в Барселону, был депутатом Верховного совета СССР, а в 1938 году не имеющий высшего образования Кольцов был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. О научных работах Кольцова никто не вспоминает, но зато известно, что под видом корреспондента «Правды» он был направлен в Испанию во время Гражданской войны 1936-1939 гг., где был негласным политическим и военным советником Коминтерна при республиканском правительстве. Об этой деятельности Кольцов написал книгу "Испанский дневник", в которой о легальной части своей работы рассказал от первого лица, а о тайной - от имени Мигеля Мартинеса. А еще Кольцов стал прообразом Каркова - героя романа Э.Хемингуэя «По ком звонит колокол». Одна из важнейших задач Михаила в его заграничной миссии была дискредитация троцкистского движения. И он рьяно обличал троцкистов в своих публикациях, обвиняя их в пособничестве фашистам.
В опалу же секретный агент Кольцов попал, похоже, из-за женщины, жены наркома внутренних дел Николая Ежова, Евгении Хаютиной, бывшей редактором «Иллюстрированной газеты». Кольцов, как член редколлегии и главный редактор «Правды», часто контактировал с ней по работе. Ходили слухи, что контакты продолжались и после работы.
В 1938 году Кольцова отозвали из Испании и 14 декабря того же года арестовали. А когда в апреле 1939 года арестовали самого Ежова, то тот не стал молчать и потянул за собой любовников жены - писателей Кольцова и Бабеля. На очной ставке с Кольцовым теперь уже бывший нарком Ежов показал: «Я понял, что Ежова связана с Кольцовым по шпионской работе в пользу Англии». Как и многие другие, Кольцов не выдержал пыток и сам оговорил более семидесяти участников «заговора». Трупы Бабеля и Кольцова сожгли в лубянских подвалах, а пепел закопали в общей могиле на кладбище Донского монастыря.
Бывший нарком Ежов прожил чуть дольше: 2 февраля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством В. В. Ульриха приговорила его к расстрелу. На суде, к слову, приговоренный все обвинения, которые он признал на предварительном следствии, отверг, но в то же время заявил, что «есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять. Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа».
Ну, и теперь стихи, стихи, предупреждаю, с противоположных полюсов мысли - для контраста и объема картины.
Шли по жизням убитым,
по казненным мечтам,
будто по алфавиту.
Мейерхольд, Мандельштам.
Содрогаясь всем телом,
Грохотал эшелон.
Ночи перед расстрелом,
имя им легион.
К непогоде привыкнув,
колосились поля.
Все проглотит, не пикнув,
родная земля.
02.02.2015, Григорий Якобсон (
cobra_submarina).
"Ну, пошли, соколик... "
Опершись рукой
О тюремный столик
Я стою такой
Похудевший сильно
С бритой головой
Облик сексапильный
Потерявши свой.
От того что только я
Начал понимать
Про то какая тонкая
Грань-то эта, блять!
Между этим светом
И холодным тем...
А я ведь знал об этом
Да забыл совсем...
Погодите, братцы!
Дайте посмотреть
в небо. И собратца
С духом... "Не пестдеть!
Ты за утро это
Пятнадцатый уже.
Да и неба нету
В темном гараже..."
2 февраля 2007, «Расстрелять! Следующий…», Чен Ким
гляжу я с ужасом на свой гражданский долг
на нем давно уж нет живого места.
и голос совести практически умолк.
я не хожу на митинги протеста.
все это старое и скучное кино,
не возбуждает душу и не греет...
мне остописдели уже давным-давно
и мандельштам, и руки брадобрея.
02.02.2012 «Двенадцать». Чен Ким