Всеволод Емелин. Бывший блогер покидает подъезд
Оригинал взят у emelind в Чисто КСП.
Бывший блогер покидает подъезд
Чтобы «Ролтон» закупить на обед
Он пока еще сравнительно трезв
Но закуски у него уже нет.
И прищурившись на солнечный свет
И сжимая в кулаке сто рублей
Видит он, что снова время побед
И страна его опять всех сильней.
Он еще был при Хрущеве рожден
Грустно слушает он вечный наш гимн
И глядит на строй икон и знамен
Лысым черепом тоскуя своим.
Вспоминает как он жил до войны
Как он кушал пармезан и хамон
Были девушки в него влюблены
И ходил повсюду гоголем он.
А потом вдруг оказался он стар
Для участия в гражданской войне
Перестали выдавать гонорар.
И другие поднялись на волне.
Он не держит под контролем процесс
Он давно уже как аффтар не жжет
Где когда-то был накачанный пресс
Отвисает синеватый живот.
Он на лавочке сидит в холодке
До него здесь не добраться ментам
И из пластиковой тары в руке
Отпивает он еще сорок грамм.
Он мечтает сбросить набранный вес
Из груди исходит горестный вздох
По английскому он знает лишь «Йес»
По немецкому лишь «Хальт!», «Хенде хох!».
А когда-то ведь он был молодым
Делал грозный и загадочный вид
У балка в районном центре Надым
Голым снегом он закусывал спирт.
Вспоминает он Сибирь и Урал
Где когда-то покорял Севера
Белый иней словно соль выступал
Там на лезвии его топора.
Накрывает его мрачная злость
Очень хочется врагам дать в торец
Но запястье неудачно срослось
И с тех пор он уже год не боец.
Забирается обратно в нору
Сбитый летчик, маргинал, паразит.
Нету места для него на пиру
Его глория навеки транзит.
Бывший блогер покидает подъезд
Чтобы «Ролтон» закупить на обед
Он пока еще сравнительно трезв
Но закуски у него уже нет.
И прищурившись на солнечный свет
И сжимая в кулаке сто рублей
Видит он, что снова время побед
И страна его опять всех сильней.
Он еще был при Хрущеве рожден
Грустно слушает он вечный наш гимн
И глядит на строй икон и знамен
Лысым черепом тоскуя своим.
Вспоминает как он жил до войны
Как он кушал пармезан и хамон
Были девушки в него влюблены
И ходил повсюду гоголем он.
А потом вдруг оказался он стар
Для участия в гражданской войне
Перестали выдавать гонорар.
И другие поднялись на волне.
Он не держит под контролем процесс
Он давно уже как аффтар не жжет
Где когда-то был накачанный пресс
Отвисает синеватый живот.
Он на лавочке сидит в холодке
До него здесь не добраться ментам
И из пластиковой тары в руке
Отпивает он еще сорок грамм.
Он мечтает сбросить набранный вес
Из груди исходит горестный вздох
По английскому он знает лишь «Йес»
По немецкому лишь «Хальт!», «Хенде хох!».
А когда-то ведь он был молодым
Делал грозный и загадочный вид
У балка в районном центре Надым
Голым снегом он закусывал спирт.
Вспоминает он Сибирь и Урал
Где когда-то покорял Севера
Белый иней словно соль выступал
Там на лезвии его топора.
Накрывает его мрачная злость
Очень хочется врагам дать в торец
Но запястье неудачно срослось
И с тех пор он уже год не боец.
Забирается обратно в нору
Сбитый летчик, маргинал, паразит.
Нету места для него на пиру
Его глория навеки транзит.