Альви Каримов: Я пришел дать вам волю (часть первая)
Альви Каримов
Я пришел дать вам волю
Документальный очерк из книги «Ахмат Кадыров»
Презентация книги состоялась 6 августа 2009 года в Грозном. Это пример добротной литературно-публицистической журналистики. Автор как бы ведет читателя шаг за шагом рядом с Ахматом-хаджи Кадыровым, позволяя наблюдать, чем жил, что предпринимал для спасения своего народа этот великий человек, оставивший глубокий след в истории Чеченской Республики.
Пролог
Приезда Ахмата Кадырова ждала вся Чечня. Одни с надеждой, другие с тревогой. Молодые надеялись, что с его возвращением начнется новый этап в изучении ислама, откроются учебные заведения, появится возможность открыто изучать Коран и религиозные науки.
Правда, некоторые представители духовенства старшего поколения боялись, что их авторитет среди населения может пошатнуться, когда зазвучат проповеди молодого человека, получившего прекрасную подготовку, знающего в совершенстве арабский язык. В то время я работал заместителем председателя Шалинского райисполкома и, наряду с другими, занимался вопросами взаимодействия с религиозными организациями. В районе уже были открыты более пятнадцати мечетей. На всей остальной части Чечено-Ингушетии их насчитывалось не более двадцати.
Я встретился с Ахматом и поинтересовался его планами на будущее. В частности, меня интересовало, намерен ли он стать имамом в своем родном селе Центарой. Это было бы очень престижно, тем более для молодого человека.
Кадыров однозначно заявил, что это в его планы не входит.
- Имамом является Тимирсолта Таймасханов. Он годится мне в отцы. Я считаю неэтичным стать кадием, сменив его, - пояснил свое решение Ахмат.
Кадыров сказал, что хотел бы открыть медресе, организовать подготовку кадров для мечетей республики.
- Пока решаются организационные вопросы, я буду заместителем имама в Гудермесе. Перед жителями этого города у меня есть моральные обязательства. Несмотря на то, что я из другого района, они помогли мне поступить в медресе, получить образование, - говорил Кадыров.
Желание организовать обучение молодежи основам ислама он мотивировал тем, что старшее поколение, получившее образование в начале века, уходит, и в скором времени некому будет читать проповеди в открываемых мечетях, некому будет разъяснять требования Корана. «И тогда Чечню наводнят люди из других стран. У них свои религиозные течения, свои обычаи, и они не всегда совпадают с нашими традициями и обычаями», - говорил мне Ахмат.
Мы договорились, что я помогу ему получить разрешение на открытие медресе и регистрацию.
Со временем наши отношения стали дружескими. Мы часто встречались, обсуждали проблемы медресе, роль ислама в чеченском обществе. Мне как человеку, глубоко верующему и старающемуся всегда соблюдать нормы ислама, были близки суждения Ахмата по этим вопросам. Поэтому я привлек к нуждам медресе внимание почти всех руководителей крупных хозяйств района, и многие из них стали оказывать учебному заведению помощь в ремонте помещений, решении бытовых проблем студентов, снабжении столовой продуктами.
История Курчалойского медресе, преобразованного позже в Исламский университет, многим в Чечне и за ее пределами хорошо известна. О нем много писали. Кадырову удалось превратить его в одно из лучших высших учебных заведений республики, которое выпустило сотни специалистов по исламу. Он собрал вокруг себя не только ученых-исламоведов, но и историков, экономистов, политологов.
Сегодня выпускники университета возглавляют практически все мечети Чечни. К огромному сожалению, десятки из них трагически погибли от рук бандитов. Ахмат Кадыров еще в годы, когда в республике царили мир и порядок, заявлял, что в каждом населенном пункте имамом должен стать религиозный деятель, получивший образование в своей стране, а не эмиссары из ближневосточных государств. Он постоянно повторял, что привлечение на эту роль как граждан иностранных государств, так и выпускников вузов из этих государств, может привести к появлению различных сект, истинные цели и идеология которых проявят себя через годы, когда повернуть процесс в обратном направлении станет очень трудно или вообще невозможно.
Первыми религиозными деятелями, предпринявшими попытку подвергнуть критике и ревизии суфизм и учения алимов и устазов Ташу-хаджи Саясанского, Кунта-хаджи Кишиева, Баматгирей-хаджи Митаева, Доки Шаптукаева и многих других были два человека - жители сел Автуры и Бачи-Юрт.
Опасаясь открыто выступить против столь сильных и могущественных течений тарикатов накшбандия и кадырия, они пытались привлечь на свою сторону молодежь, работая с ее представителями в индивидуальном порядке.
Их духовным наставником был Багаутдин Кизилюртовский из Дагестана. Он нелегально встречался с детьми и подростками и читал им лекции. В них содержался призыв не почитать сподвижников пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и устазов. И даже собственных родителей, если те не разделяют идеи, проповедуемые Багаутдином.
Кадыров, будучи не только выпускником Исламского университета, но и сыном, внуком авторитетных религиозных деятелей, человеком, изучившим Коран в детстве, знакомым с трудами великих исламоведов мира, осознавал, что за всеми этими нововведениями стоят конкретные цели - расколоть чеченское общество, подорвать здесь основы ислама. Он неоднократно встречался с новоявленными проповедниками, вступал с ними в открытую дискуссию, строил спор, основываясь на научных трудах, хадисах, сурах. Противопоставить ему они не могли ничего, но от диспутов в широкой аудитории уходили, зная, что это подорвет у слушателей веру в их идеологию.
- Это очень странные и опасные люди. Во время разговора они никогда не смотрят тебе в глаза, говорят вполголоса, строят из себя ягнят. Во всем соглашаются. Но завтра же собирают вокруг себя несмышленых ребят и опять начинают призывать их отказаться от того ислама, который проповедовался в Чечне на протяжении многих веков и, я уверен, будет проповедоваться здесь всегда, - говорил Кадыров.
В то время в Чечне всего два-три человека осознавали, какую опасность несут пришлые миссионеры. Для большинства это были люди, произносящие красивые и сладкие речи, бесплатно дарящие детям сотни и тысячи религиозных книг. Они также почувствовали, чем можно привлечь молодежь: для нее были открыты бесплатные курсы по изучению компьютера.
Грязные игры
Между тем в Чечне назревала революционная ситуация. Только тогда ни у кого не было четкого представления, во имя чего или кого должна произойти революция. Но не было сомнений в том, что разворачивается и борьба за передел сферы влияния. Впервые в истории чеченского народа республику возглавил чеченец. Первым секретарем обкома партии на альтернативной основе избрали Докку Завгаева. Он обошел по голосам, присланного из Фрунзе (Бишкек) второго секретаря ЦК КП Киргизии Николая Семенова, который ранее возглавлял партийную организацию Грозного. По этому поводу состоялись народные гуляния, а перед зданием обкома КПСС совершили зикр.
Однако вслед за избранием Завгаева на должность первого секретаря обкома партии, а затем и председателя Верховного Совета ЧИАССР в различных районах начались митинги, организованные с целью захвата власти. Они получили название бессрочных. Теряющая под ногами опору республиканская верхушка рано или поздно удовлетворяла требования каждого митинга. Так произошло в Ножай-Юрте, Шали, Урус-Мартане, Ачхой-Мартане и других райцентрах. Сместили первых секретарей райкомов, их места заняли выдвиженцы толпы.
Мыслящие люди не сомневались в том, что за всеми этими «стихийными» митингами или иными антиправительственными акциями стоят силы, находящиеся далеко за пределами республики. Не могло не вызывать подозрения и то, что всесильные в то время милиция и спецслужбы не делали решительно ничего для того, чтобы предотвратить или прекратить массовые противоправные действия толпы.
Действующих руководителей обвиняли в коррупции, но на их место толпа ставила людей, представляющих криминальные и полукриминальные группы, разбогатевших на разворовывании государственного имущества.
В Шали митинг продолжался более месяца. Организаторы мешали функционированию органов управления, оскорбляли должностных лиц, вмешивались в работу райкома и райисполкома, захватывали помещения, грабили совхозы, предприятия. Но ни отдел внутренних дел, ни иные правоохранительные органы не только не вмешивались в происходящее, но даже не пытались предупредить митингующих о недопустимости подобных действий. Достоверная информация свидетельствовала о том, что эти структуры наоборот находились в тесном контакте с митингующими и покровительствовали им.
Помощник первого секретаря обкома КПСС Хасмагомед Дениев ежедневно по телефону из Шали докладывал руководству республики о происходящем, но никаких попыток стабилизировать обстановку не предпринималось. Месяц спустя в Шали прибыл Докку Завгаев. Он выступил на митинге и заявил, что все требования будут незамедлительно выполнены. В этот же вечер провели пленум райкома. Юнади Усамова освободили от должности первого секретаря, а на его место избрали Асламбека Паскачева.
Я не являлся членом РК КПСС, но попросил дать мне слово для короткого выступления. В президиуме находились Завгаев, Паскачев, завотделом ОК КПСС Шершавых. Мне заявили, что прений нет и не нужно ничего высказывать. Несмотря на это, я вышел к трибуне и привел многочисленные факты неправомерных действий представителей республиканских властей в районе, которые отрицательно сказывались на ситуации. Я предупредил, что те, кто заигрывает с толпой, ведут исключительно опасные игры и что в самое ближайшее время, если идти на поводу у митингующих, акции начнутся перед обкомом партии.
Так оно и произошло. Зелимхан Яндарбиев чуть ли не каждый день выступал на митинге в Шали в качестве мало кому известного поэта. Набрался здесь опыта ораторского искусства, а через некоторое время превратился в политического лидера, возглавляющего Вайнахскую демократическую партию.
Когда на шалинском митинге начали угрожать физической расправой руководителям всех уровней власти, а эмиссары митинга терроризировали работников различных организаций и учреждений, в Шали приехал Ахмат Кадыров. Подходы к трибуне были блокированы молодчиками, которые не подпускали тех, кто не собирался произносить речи в их поддержку.
У Ахмата спросили, что он хочет говорить? Он ответил, что скажет об этом во всеуслышание, перед всеми собравшимися.
Он выступил в резкой форме. Предупредил, что митинг может привести к кровопролитию, к жертвам. Он подчеркнул, что второй месяц подряд парализована работа десятков заводов, совхозов, учреждений. Люди отвыкают от работы, опустели прилавки магазинов.
Кадыров напомнил, что только за последние годы во всех населенных пунктах открыты мечети, дети получили возможность изучать Коран, население впервые за многие десятилетия открыто исполняет религиозные обряды, во главе власти стоит чеченец.
Он спрашивал, чего же в этих условиях хотят митингующие? Толпа слушала, соглашалась, но уже не могла изменить ход событий. Какие-то тайные силы вложили в акцию значительные средства. Средства эти уже были израсходованы, теперь необходимо было их отработать. По-видимому, перед организаторами митингов стояла конкретная цель - поставить на руководящие роли заранее определенных людей. Фактически речь шла об установлении над богатым районом республики контроля
новой группы толстосумов.
Впрочем, некоторые из тех, кто дни и ночи проводил на митингах, были уверены, что им дадут должности директоров птицефабрик, мясокомбината, комбината хлебопродуктов и других предприятий. Малограмотные люди наивно полагали, что все это организовано для них.
На площади не соблюдались элементарные нормы чеченских обычаев. Здесь никто не проявлял уважения ни к старшим, ни к представителям духовенства.
Как и прогнозировал Кадыров, вскоре пролилась первая кровь. Это произошло, когда известный во всей республике имам села Шали Салман-хаджи пожелал выступить перед собравшимися. Убеленному сединой старцу, которого уважала вся Чечня, не разрешили подняться на трибуну. Более того, молодчики позволили себе даже оттолкнуть его. Они опасались, что к слову Салмана-хаджи могут прислушаться митингующие. Сопровождавшие Салмана-хаджи молодые люди предупредили хулиганствующих молодчиков, что они не потерпят неуважения к старцу. В этот момент раздались выстрелы. Ранение получил один из родственников Салмана-хаджи.
Ахмат говорил, что различные силы стремятся использовать в своих интересах студентов Исламского университета.
- Нет отбоя от ходоков, которые клянутся самыми святыми именами, утверждая, что они защищают интересы народа. Каждый из них просит принять участие в митингах. Но я категорически запретил организованное или индивидуальное участие студентов в этих грязных играх. Я твердо убежден в том, что ни один из митингующих не думает о религии, о благе народа. Их цель - захватить власть, получить доступ к материальным благам. Я не хочу, чтобы студенты опорочили честь университета, оказавшись среди этой толпы, - подчеркивал он.
Масло в огонь подливали и депутаты Верховного Совета ЧИАССР, которые вместо принятия законов ежедневно вели дискуссии о статусе республики. Они утверждали, что Грозному следует подписать Союзный договор напрямую с Президентом СССР Михаилом Горбачевым, а не в составе делегации России. Дебаты депутатов на эту тему фактически положили начало сепаратистским настроениям среди части интеллигенции.
О том, как в масштабах республики происходил захват власти, написано много, поэтому скажу об этом кратко.
ВС ЧИАССР принял Декларацию о государственном суверенитете республики, затем Общенациональный конгресс объявил о полной независимости. Многие факты свидетельствовали о том, что на самом верху, в Москве, принято решение окончательно расшатать ситуацию в Чечне, вывести отсюда войска и способствовать приходу к власти генерала Джохара Дудаева и его соратников. Созванный в противовес Общенациональному конгрессу Съезд народов ЧИАССР напоминал партийно-хозяйственный актив. В сложнейший в истории ЧИАССР период на съезд из Москвы направили только советника Президента СССР Сергея Станкевича, который не смог предпринять никаких шагов по оздоровлению обстановки. Герой Советского Союза Руслан Аушев и депутат ВС РСФСР Асламбек Аслаханов выступили перед делегатами, но в зале ДК им. Ленина были первые секретари райкомов КПСС, партийные, хозяйственные руководители. Их не надо было ни к чему призывать. Тех, кто митингует, среди делегатов не было.
После завершения работы съезда генералы и секретари с чувством выполненного долга поехали в зону отдыха в окрестностях Сержень-Юрта и там ели шашлык, пили чешское пиво, купались в бассейне и рассказывали свежие анекдоты. Но это был их последний отдых в Сержень-Юрте. Кто в последующем там оказался, как отдыхал и чему учил, общеизвестно: пионерские лагеря со временем стали учебным полигоном Хаттаба.
Осведомленные люди утверждали, что командование Шалинского учебного центра Северо-Кавказского военного округа начало продавать новую военную технику. Они говорили, что под видом обучения молодых водителей навыкам езды за рулем груженых машин из республики систематически выезжают автоколонны с гравием, под которым маскировали ящики с оружием и боеприпасами. Наблюдатели не исключали вероятность того, что часть арсенала в Чечне оставлена, чтобы списать на этом факте реализованное на сторону оружие.
Заговорщиками были продуманы все детали. Они просчитали, кто будет работать с духовенством, стариками, молодежью, прессой, военными.
Из Казахстана привезли молодого арабиста Магомеда Алсабекова, который якобы имел в Алма-Ате двухэтажный дом, престижную должность, но оставил все это в интересах чеченской революции и независимости Чечни. Он каждый вечер садился перед телезрителями в арабских нарядах и призывал к сплочению вокруг Дудаева. Прибывшие из Москвы спортсмены обрабатывали мозги молодежи, а для мобилизации стариков был придуман так называемый Мехк-Кхел (Совет старейшин). Подполковник из Среднеазиатского военного округа каждый вечер посещал религиозные обряды и призывал верующих поддержать Дудаева. Он утверждал, что приехал для того, чтобы принять участие в революции. Говорил, что является потомком глубоко почитаемого шейха ХIХ века.
При этом никто не задавался вопросом, почему старший офицер, якобы самовольно оставивший место службы и участвующий в отделении от страны региона, не привлечен к ответственности или, в крайнем случае, не уволен со службы. Более того, он получил повышение в звании. Исправно получал и зарплату. Кстати, также исправно выплачивало в течение первой и второй военных кампаний Министерство обороны России пенсию и начальнику главного штаба Вооруженных сил Ичкерии, а затем премьер-министру и президенту Аслану Масхадову.
В начале 1993 года Кадырова избрали на должность заместителя муфтия Чечни. Мы вместе с ним являлись заместителями председателя совета одного из тайпов. В него входили известные люди, которые считали, что Дудаев и его команда ведут народ к пропасти.
По инициативе Кадырова на Совете было принято решение объединить под одной крышей представителей всех тайпов, которые готовы разделить идеи невооруженного противостояния дудаевской власти.
В первые же дни этот призыв поддержали советы более десяти тайпов. Кадыров предложил руководству своего тайпа отказаться от лидерства в объединенном Союзе, чтобы предотвратить возможные разговоры о том, что он и его сторонники хотят возглавить правление.
Узнав о том, что Кадыров и другие систематически встречаются в одном из зданий вблизи вокзала, Дудаев поручил прокурору Эльзе Шериповой издать постановление о запрете подобных встреч, предупредив, что в отношении лиц, нарушивших постановление, будет применена сила.
Шерипова вынесла официальное предупреждение. После этого количество сторонников Совета, наоборот, возросло. А Магомед Хамбиев, командовавший в то время одним из подразделений МВД Ичкерии, публично заявил, что он не позволит применить силу в отношении членов Совета.
Однажды Кадыров сообщил, что муфтий Алсабеков уходит с должности. Кадыров являлся его заместителем. Я сказал, что это всего лишь рекламный ход муфтия, через два дня он организует обращения стариков и женщин из своей «агитбригады», которые будут якобы умолять его остаться. А Алсабеков заявит, что хотел вернуться в Алма-Ату, но не смог не прислушаться к голосу народа. Мы порекомендовали Кадырову не поддаваться на эту провокацию и не соглашаться исполнять обязанности муфтия.
Как мы и предполагали, через три дня Алсабеков вернулся на работу, объявив по ТВ, что его умоляют остаться.
Путь к трагедии
Обстановка в Ичкерии накалялась с каждым днем. Для этого постоянно появлялись все новые и новые поводы. Осенью 1992 года подразделения Министерства обороны России маршем дошли до станицы Ассиновская и заняли позиции. Им навстречу выдвинулись дудаевские гвардейцы на танках и БТРах, а также тысячи добровольцев.
Руководство Ичкерии заявило, что действия российской армии носят согласованный с временными властями Ингушетии характер и предприняты с единственной конкретной целью - отторгнуть значительную часть исконно чеченских территорий.
Вместе с депутатом Верховного Совета России Асланбеком Аслахановым я принимал участие в состоявшейся в Назрани беседе с тогдашним руководителем Ингушетии Русланом Аушевым.
Аслаханов говорил, что этот инцидент может спровоцировать напряженность между Чечней и Ингушетией. Он также сказал Аушеву, что имеются достоверные данные о том, что впереди военной колонны ехали сотрудники милиции из Ингушетии, которые и указали военным, что граница должна пройти за Ассиновской и Серноводском.Аушев утверждал, что он непричастен к действиям военных.
Было принято решение подготовить от имени Аушева и присутствовавшего во время беседы руководителя Комитета оперативного управления народного хозяйства Ичкерии Яраги Мамадаева заявление о том, что между двумя республиками нет пограничных споров, которые нуждаются в силовом разрешении.
Меня и генерала Тангиева, приехавшего из Киева, попросили составить проект документа. В течение полутора часов выработать его не удалось, о чем мы и доложили участникам встречи. После этого, сидя в кабинете Аушева, я на листке бумаги набросал текст и показал его Аушеву и Мамадаеву. Они оба заявили, что согласны с этим вариантом и подписали рукопись. Этой же ночью текст был передан в СМИ.
На второй день утром вернулись в Грозный. Я подробно рассказал Кадырову о поездке. Вместе с ним мы пошли к Мамадаеву. У него в кабинете находился министр внутренних дел Ичкерии Салман Албаков. Они оба были сильно расстроены. Мамадаев рассказал, что Дудаев и слышать не хочет о контактах с военным командованием России и настаивает на том, чтобы против российских подразделений была использована сила.
- Мы оба разговаривали с ним, но он и слушать не желает. Это может привести к началу войны. Войска стоят наготове. Им нужен только повод для военных действий против Ичкерии, - говорил Мамадаев.
Кадыров тут же ушел, чтобы встретиться с Дудаевым. Через час он вернулся и сказал Мамадаеву, что Дудаев уже издал указ, уполномочивающий его (Мамадаева) установить контакты с представителями России.
Через некоторое время мне стало известно, что охрана Дудаева пыталась воспрепятствовать Кадырову пройти к президенту Ичкерии, но он буквально раскидал их и ворвался в его кабинет. Когда ему заметили, что они могли применить оружие, Кадыров ответил, что был уверен в том, что они откроют огонь, но выбора не было. Речь шла о нескольких часах, в течение которых могла начаться настоящая война. Разговор с Дудаевым носил исключительно жесткий характер. «Его трудно убедить в том, что руководству России нельзя давать малейшего повода для развязывания войны. Он уверен, что все завершится демонстрацией силы и никаких военных действий не будет», - сказал мне тогда Кадыров.
В апреле 1994 года под эгидой профсоюзов был организован митинг на площади Свободы перед Президентским дворцом. Требование одно - выплачивать зарплату. Этот митинг перерос в бессрочный и переместился на Театральную площадь. Его лидерами стали бывшие партийные и хозяйственные руководители. Вскоре у них появилось оружие.
В это время шел также бессрочный митинг сторонников Дудаева на площади Свободы.
Осознавая, каким авторитетом среди духовенства пользуется Кадыров, организаторы обоих митингов уговаривали его публично поддержать их. Он отверг эти предложения, заявив, что «ни один из митингов не проводится в интересах народа». «Одни стремятся вернуть утраченную власть, другие стремятся разбазарить то, что всем народом создано десятилетиями, а простые люди нищенствуют. Обе команды ведут Чечню к трагедии», - говорил он.
Вскоре в Надтеречном районе сформировали так называемый Временный совет. Район фактически вышел из-под контроля Дудаева. Прокурор Временного Совета Бек Басханов возбудил уголовное дело против Дудаева и некоторых других его сподвижников. Временному совету удалось убедить руководство России в том, что Дудаев пользуется поддержкой незначительного количества людей и что они разбегутся при первом же выстреле.
Продолжение следует...
Литературно- художественный журнал "Вайнах",
№ 8 август 2009 год
Все права защищены. При перепечатке ссылка на сетевую версию журнала "Вайнах" обязательна.
Я пришел дать вам волю
Документальный очерк из книги «Ахмат Кадыров»
Презентация книги состоялась 6 августа 2009 года в Грозном. Это пример добротной литературно-публицистической журналистики. Автор как бы ведет читателя шаг за шагом рядом с Ахматом-хаджи Кадыровым, позволяя наблюдать, чем жил, что предпринимал для спасения своего народа этот великий человек, оставивший глубокий след в истории Чеченской Республики.
Пролог
Приезда Ахмата Кадырова ждала вся Чечня. Одни с надеждой, другие с тревогой. Молодые надеялись, что с его возвращением начнется новый этап в изучении ислама, откроются учебные заведения, появится возможность открыто изучать Коран и религиозные науки.
Правда, некоторые представители духовенства старшего поколения боялись, что их авторитет среди населения может пошатнуться, когда зазвучат проповеди молодого человека, получившего прекрасную подготовку, знающего в совершенстве арабский язык. В то время я работал заместителем председателя Шалинского райисполкома и, наряду с другими, занимался вопросами взаимодействия с религиозными организациями. В районе уже были открыты более пятнадцати мечетей. На всей остальной части Чечено-Ингушетии их насчитывалось не более двадцати.
Я встретился с Ахматом и поинтересовался его планами на будущее. В частности, меня интересовало, намерен ли он стать имамом в своем родном селе Центарой. Это было бы очень престижно, тем более для молодого человека.
Кадыров однозначно заявил, что это в его планы не входит.
- Имамом является Тимирсолта Таймасханов. Он годится мне в отцы. Я считаю неэтичным стать кадием, сменив его, - пояснил свое решение Ахмат.
Кадыров сказал, что хотел бы открыть медресе, организовать подготовку кадров для мечетей республики.
- Пока решаются организационные вопросы, я буду заместителем имама в Гудермесе. Перед жителями этого города у меня есть моральные обязательства. Несмотря на то, что я из другого района, они помогли мне поступить в медресе, получить образование, - говорил Кадыров.
Желание организовать обучение молодежи основам ислама он мотивировал тем, что старшее поколение, получившее образование в начале века, уходит, и в скором времени некому будет читать проповеди в открываемых мечетях, некому будет разъяснять требования Корана. «И тогда Чечню наводнят люди из других стран. У них свои религиозные течения, свои обычаи, и они не всегда совпадают с нашими традициями и обычаями», - говорил мне Ахмат.
Мы договорились, что я помогу ему получить разрешение на открытие медресе и регистрацию.
Со временем наши отношения стали дружескими. Мы часто встречались, обсуждали проблемы медресе, роль ислама в чеченском обществе. Мне как человеку, глубоко верующему и старающемуся всегда соблюдать нормы ислама, были близки суждения Ахмата по этим вопросам. Поэтому я привлек к нуждам медресе внимание почти всех руководителей крупных хозяйств района, и многие из них стали оказывать учебному заведению помощь в ремонте помещений, решении бытовых проблем студентов, снабжении столовой продуктами.
История Курчалойского медресе, преобразованного позже в Исламский университет, многим в Чечне и за ее пределами хорошо известна. О нем много писали. Кадырову удалось превратить его в одно из лучших высших учебных заведений республики, которое выпустило сотни специалистов по исламу. Он собрал вокруг себя не только ученых-исламоведов, но и историков, экономистов, политологов.
Сегодня выпускники университета возглавляют практически все мечети Чечни. К огромному сожалению, десятки из них трагически погибли от рук бандитов. Ахмат Кадыров еще в годы, когда в республике царили мир и порядок, заявлял, что в каждом населенном пункте имамом должен стать религиозный деятель, получивший образование в своей стране, а не эмиссары из ближневосточных государств. Он постоянно повторял, что привлечение на эту роль как граждан иностранных государств, так и выпускников вузов из этих государств, может привести к появлению различных сект, истинные цели и идеология которых проявят себя через годы, когда повернуть процесс в обратном направлении станет очень трудно или вообще невозможно.
Первыми религиозными деятелями, предпринявшими попытку подвергнуть критике и ревизии суфизм и учения алимов и устазов Ташу-хаджи Саясанского, Кунта-хаджи Кишиева, Баматгирей-хаджи Митаева, Доки Шаптукаева и многих других были два человека - жители сел Автуры и Бачи-Юрт.
Опасаясь открыто выступить против столь сильных и могущественных течений тарикатов накшбандия и кадырия, они пытались привлечь на свою сторону молодежь, работая с ее представителями в индивидуальном порядке.
Их духовным наставником был Багаутдин Кизилюртовский из Дагестана. Он нелегально встречался с детьми и подростками и читал им лекции. В них содержался призыв не почитать сподвижников пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и устазов. И даже собственных родителей, если те не разделяют идеи, проповедуемые Багаутдином.
Кадыров, будучи не только выпускником Исламского университета, но и сыном, внуком авторитетных религиозных деятелей, человеком, изучившим Коран в детстве, знакомым с трудами великих исламоведов мира, осознавал, что за всеми этими нововведениями стоят конкретные цели - расколоть чеченское общество, подорвать здесь основы ислама. Он неоднократно встречался с новоявленными проповедниками, вступал с ними в открытую дискуссию, строил спор, основываясь на научных трудах, хадисах, сурах. Противопоставить ему они не могли ничего, но от диспутов в широкой аудитории уходили, зная, что это подорвет у слушателей веру в их идеологию.
- Это очень странные и опасные люди. Во время разговора они никогда не смотрят тебе в глаза, говорят вполголоса, строят из себя ягнят. Во всем соглашаются. Но завтра же собирают вокруг себя несмышленых ребят и опять начинают призывать их отказаться от того ислама, который проповедовался в Чечне на протяжении многих веков и, я уверен, будет проповедоваться здесь всегда, - говорил Кадыров.
В то время в Чечне всего два-три человека осознавали, какую опасность несут пришлые миссионеры. Для большинства это были люди, произносящие красивые и сладкие речи, бесплатно дарящие детям сотни и тысячи религиозных книг. Они также почувствовали, чем можно привлечь молодежь: для нее были открыты бесплатные курсы по изучению компьютера.
Грязные игры
Между тем в Чечне назревала революционная ситуация. Только тогда ни у кого не было четкого представления, во имя чего или кого должна произойти революция. Но не было сомнений в том, что разворачивается и борьба за передел сферы влияния. Впервые в истории чеченского народа республику возглавил чеченец. Первым секретарем обкома партии на альтернативной основе избрали Докку Завгаева. Он обошел по голосам, присланного из Фрунзе (Бишкек) второго секретаря ЦК КП Киргизии Николая Семенова, который ранее возглавлял партийную организацию Грозного. По этому поводу состоялись народные гуляния, а перед зданием обкома КПСС совершили зикр.
Однако вслед за избранием Завгаева на должность первого секретаря обкома партии, а затем и председателя Верховного Совета ЧИАССР в различных районах начались митинги, организованные с целью захвата власти. Они получили название бессрочных. Теряющая под ногами опору республиканская верхушка рано или поздно удовлетворяла требования каждого митинга. Так произошло в Ножай-Юрте, Шали, Урус-Мартане, Ачхой-Мартане и других райцентрах. Сместили первых секретарей райкомов, их места заняли выдвиженцы толпы.
Мыслящие люди не сомневались в том, что за всеми этими «стихийными» митингами или иными антиправительственными акциями стоят силы, находящиеся далеко за пределами республики. Не могло не вызывать подозрения и то, что всесильные в то время милиция и спецслужбы не делали решительно ничего для того, чтобы предотвратить или прекратить массовые противоправные действия толпы.
Действующих руководителей обвиняли в коррупции, но на их место толпа ставила людей, представляющих криминальные и полукриминальные группы, разбогатевших на разворовывании государственного имущества.
В Шали митинг продолжался более месяца. Организаторы мешали функционированию органов управления, оскорбляли должностных лиц, вмешивались в работу райкома и райисполкома, захватывали помещения, грабили совхозы, предприятия. Но ни отдел внутренних дел, ни иные правоохранительные органы не только не вмешивались в происходящее, но даже не пытались предупредить митингующих о недопустимости подобных действий. Достоверная информация свидетельствовала о том, что эти структуры наоборот находились в тесном контакте с митингующими и покровительствовали им.
Помощник первого секретаря обкома КПСС Хасмагомед Дениев ежедневно по телефону из Шали докладывал руководству республики о происходящем, но никаких попыток стабилизировать обстановку не предпринималось. Месяц спустя в Шали прибыл Докку Завгаев. Он выступил на митинге и заявил, что все требования будут незамедлительно выполнены. В этот же вечер провели пленум райкома. Юнади Усамова освободили от должности первого секретаря, а на его место избрали Асламбека Паскачева.
Я не являлся членом РК КПСС, но попросил дать мне слово для короткого выступления. В президиуме находились Завгаев, Паскачев, завотделом ОК КПСС Шершавых. Мне заявили, что прений нет и не нужно ничего высказывать. Несмотря на это, я вышел к трибуне и привел многочисленные факты неправомерных действий представителей республиканских властей в районе, которые отрицательно сказывались на ситуации. Я предупредил, что те, кто заигрывает с толпой, ведут исключительно опасные игры и что в самое ближайшее время, если идти на поводу у митингующих, акции начнутся перед обкомом партии.
Так оно и произошло. Зелимхан Яндарбиев чуть ли не каждый день выступал на митинге в Шали в качестве мало кому известного поэта. Набрался здесь опыта ораторского искусства, а через некоторое время превратился в политического лидера, возглавляющего Вайнахскую демократическую партию.
Когда на шалинском митинге начали угрожать физической расправой руководителям всех уровней власти, а эмиссары митинга терроризировали работников различных организаций и учреждений, в Шали приехал Ахмат Кадыров. Подходы к трибуне были блокированы молодчиками, которые не подпускали тех, кто не собирался произносить речи в их поддержку.
У Ахмата спросили, что он хочет говорить? Он ответил, что скажет об этом во всеуслышание, перед всеми собравшимися.
Он выступил в резкой форме. Предупредил, что митинг может привести к кровопролитию, к жертвам. Он подчеркнул, что второй месяц подряд парализована работа десятков заводов, совхозов, учреждений. Люди отвыкают от работы, опустели прилавки магазинов.
Кадыров напомнил, что только за последние годы во всех населенных пунктах открыты мечети, дети получили возможность изучать Коран, население впервые за многие десятилетия открыто исполняет религиозные обряды, во главе власти стоит чеченец.
Он спрашивал, чего же в этих условиях хотят митингующие? Толпа слушала, соглашалась, но уже не могла изменить ход событий. Какие-то тайные силы вложили в акцию значительные средства. Средства эти уже были израсходованы, теперь необходимо было их отработать. По-видимому, перед организаторами митингов стояла конкретная цель - поставить на руководящие роли заранее определенных людей. Фактически речь шла об установлении над богатым районом республики контроля
новой группы толстосумов.
Впрочем, некоторые из тех, кто дни и ночи проводил на митингах, были уверены, что им дадут должности директоров птицефабрик, мясокомбината, комбината хлебопродуктов и других предприятий. Малограмотные люди наивно полагали, что все это организовано для них.
На площади не соблюдались элементарные нормы чеченских обычаев. Здесь никто не проявлял уважения ни к старшим, ни к представителям духовенства.
Как и прогнозировал Кадыров, вскоре пролилась первая кровь. Это произошло, когда известный во всей республике имам села Шали Салман-хаджи пожелал выступить перед собравшимися. Убеленному сединой старцу, которого уважала вся Чечня, не разрешили подняться на трибуну. Более того, молодчики позволили себе даже оттолкнуть его. Они опасались, что к слову Салмана-хаджи могут прислушаться митингующие. Сопровождавшие Салмана-хаджи молодые люди предупредили хулиганствующих молодчиков, что они не потерпят неуважения к старцу. В этот момент раздались выстрелы. Ранение получил один из родственников Салмана-хаджи.
Ахмат говорил, что различные силы стремятся использовать в своих интересах студентов Исламского университета.
- Нет отбоя от ходоков, которые клянутся самыми святыми именами, утверждая, что они защищают интересы народа. Каждый из них просит принять участие в митингах. Но я категорически запретил организованное или индивидуальное участие студентов в этих грязных играх. Я твердо убежден в том, что ни один из митингующих не думает о религии, о благе народа. Их цель - захватить власть, получить доступ к материальным благам. Я не хочу, чтобы студенты опорочили честь университета, оказавшись среди этой толпы, - подчеркивал он.
Масло в огонь подливали и депутаты Верховного Совета ЧИАССР, которые вместо принятия законов ежедневно вели дискуссии о статусе республики. Они утверждали, что Грозному следует подписать Союзный договор напрямую с Президентом СССР Михаилом Горбачевым, а не в составе делегации России. Дебаты депутатов на эту тему фактически положили начало сепаратистским настроениям среди части интеллигенции.
О том, как в масштабах республики происходил захват власти, написано много, поэтому скажу об этом кратко.
ВС ЧИАССР принял Декларацию о государственном суверенитете республики, затем Общенациональный конгресс объявил о полной независимости. Многие факты свидетельствовали о том, что на самом верху, в Москве, принято решение окончательно расшатать ситуацию в Чечне, вывести отсюда войска и способствовать приходу к власти генерала Джохара Дудаева и его соратников. Созванный в противовес Общенациональному конгрессу Съезд народов ЧИАССР напоминал партийно-хозяйственный актив. В сложнейший в истории ЧИАССР период на съезд из Москвы направили только советника Президента СССР Сергея Станкевича, который не смог предпринять никаких шагов по оздоровлению обстановки. Герой Советского Союза Руслан Аушев и депутат ВС РСФСР Асламбек Аслаханов выступили перед делегатами, но в зале ДК им. Ленина были первые секретари райкомов КПСС, партийные, хозяйственные руководители. Их не надо было ни к чему призывать. Тех, кто митингует, среди делегатов не было.
После завершения работы съезда генералы и секретари с чувством выполненного долга поехали в зону отдыха в окрестностях Сержень-Юрта и там ели шашлык, пили чешское пиво, купались в бассейне и рассказывали свежие анекдоты. Но это был их последний отдых в Сержень-Юрте. Кто в последующем там оказался, как отдыхал и чему учил, общеизвестно: пионерские лагеря со временем стали учебным полигоном Хаттаба.
Осведомленные люди утверждали, что командование Шалинского учебного центра Северо-Кавказского военного округа начало продавать новую военную технику. Они говорили, что под видом обучения молодых водителей навыкам езды за рулем груженых машин из республики систематически выезжают автоколонны с гравием, под которым маскировали ящики с оружием и боеприпасами. Наблюдатели не исключали вероятность того, что часть арсенала в Чечне оставлена, чтобы списать на этом факте реализованное на сторону оружие.
Заговорщиками были продуманы все детали. Они просчитали, кто будет работать с духовенством, стариками, молодежью, прессой, военными.
Из Казахстана привезли молодого арабиста Магомеда Алсабекова, который якобы имел в Алма-Ате двухэтажный дом, престижную должность, но оставил все это в интересах чеченской революции и независимости Чечни. Он каждый вечер садился перед телезрителями в арабских нарядах и призывал к сплочению вокруг Дудаева. Прибывшие из Москвы спортсмены обрабатывали мозги молодежи, а для мобилизации стариков был придуман так называемый Мехк-Кхел (Совет старейшин). Подполковник из Среднеазиатского военного округа каждый вечер посещал религиозные обряды и призывал верующих поддержать Дудаева. Он утверждал, что приехал для того, чтобы принять участие в революции. Говорил, что является потомком глубоко почитаемого шейха ХIХ века.
При этом никто не задавался вопросом, почему старший офицер, якобы самовольно оставивший место службы и участвующий в отделении от страны региона, не привлечен к ответственности или, в крайнем случае, не уволен со службы. Более того, он получил повышение в звании. Исправно получал и зарплату. Кстати, также исправно выплачивало в течение первой и второй военных кампаний Министерство обороны России пенсию и начальнику главного штаба Вооруженных сил Ичкерии, а затем премьер-министру и президенту Аслану Масхадову.
В начале 1993 года Кадырова избрали на должность заместителя муфтия Чечни. Мы вместе с ним являлись заместителями председателя совета одного из тайпов. В него входили известные люди, которые считали, что Дудаев и его команда ведут народ к пропасти.
По инициативе Кадырова на Совете было принято решение объединить под одной крышей представителей всех тайпов, которые готовы разделить идеи невооруженного противостояния дудаевской власти.
В первые же дни этот призыв поддержали советы более десяти тайпов. Кадыров предложил руководству своего тайпа отказаться от лидерства в объединенном Союзе, чтобы предотвратить возможные разговоры о том, что он и его сторонники хотят возглавить правление.
Узнав о том, что Кадыров и другие систематически встречаются в одном из зданий вблизи вокзала, Дудаев поручил прокурору Эльзе Шериповой издать постановление о запрете подобных встреч, предупредив, что в отношении лиц, нарушивших постановление, будет применена сила.
Шерипова вынесла официальное предупреждение. После этого количество сторонников Совета, наоборот, возросло. А Магомед Хамбиев, командовавший в то время одним из подразделений МВД Ичкерии, публично заявил, что он не позволит применить силу в отношении членов Совета.
Однажды Кадыров сообщил, что муфтий Алсабеков уходит с должности. Кадыров являлся его заместителем. Я сказал, что это всего лишь рекламный ход муфтия, через два дня он организует обращения стариков и женщин из своей «агитбригады», которые будут якобы умолять его остаться. А Алсабеков заявит, что хотел вернуться в Алма-Ату, но не смог не прислушаться к голосу народа. Мы порекомендовали Кадырову не поддаваться на эту провокацию и не соглашаться исполнять обязанности муфтия.
Как мы и предполагали, через три дня Алсабеков вернулся на работу, объявив по ТВ, что его умоляют остаться.
Путь к трагедии
Обстановка в Ичкерии накалялась с каждым днем. Для этого постоянно появлялись все новые и новые поводы. Осенью 1992 года подразделения Министерства обороны России маршем дошли до станицы Ассиновская и заняли позиции. Им навстречу выдвинулись дудаевские гвардейцы на танках и БТРах, а также тысячи добровольцев.
Руководство Ичкерии заявило, что действия российской армии носят согласованный с временными властями Ингушетии характер и предприняты с единственной конкретной целью - отторгнуть значительную часть исконно чеченских территорий.
Вместе с депутатом Верховного Совета России Асланбеком Аслахановым я принимал участие в состоявшейся в Назрани беседе с тогдашним руководителем Ингушетии Русланом Аушевым.
Аслаханов говорил, что этот инцидент может спровоцировать напряженность между Чечней и Ингушетией. Он также сказал Аушеву, что имеются достоверные данные о том, что впереди военной колонны ехали сотрудники милиции из Ингушетии, которые и указали военным, что граница должна пройти за Ассиновской и Серноводском.Аушев утверждал, что он непричастен к действиям военных.
Было принято решение подготовить от имени Аушева и присутствовавшего во время беседы руководителя Комитета оперативного управления народного хозяйства Ичкерии Яраги Мамадаева заявление о том, что между двумя республиками нет пограничных споров, которые нуждаются в силовом разрешении.
Меня и генерала Тангиева, приехавшего из Киева, попросили составить проект документа. В течение полутора часов выработать его не удалось, о чем мы и доложили участникам встречи. После этого, сидя в кабинете Аушева, я на листке бумаги набросал текст и показал его Аушеву и Мамадаеву. Они оба заявили, что согласны с этим вариантом и подписали рукопись. Этой же ночью текст был передан в СМИ.
На второй день утром вернулись в Грозный. Я подробно рассказал Кадырову о поездке. Вместе с ним мы пошли к Мамадаеву. У него в кабинете находился министр внутренних дел Ичкерии Салман Албаков. Они оба были сильно расстроены. Мамадаев рассказал, что Дудаев и слышать не хочет о контактах с военным командованием России и настаивает на том, чтобы против российских подразделений была использована сила.
- Мы оба разговаривали с ним, но он и слушать не желает. Это может привести к началу войны. Войска стоят наготове. Им нужен только повод для военных действий против Ичкерии, - говорил Мамадаев.
Кадыров тут же ушел, чтобы встретиться с Дудаевым. Через час он вернулся и сказал Мамадаеву, что Дудаев уже издал указ, уполномочивающий его (Мамадаева) установить контакты с представителями России.
Через некоторое время мне стало известно, что охрана Дудаева пыталась воспрепятствовать Кадырову пройти к президенту Ичкерии, но он буквально раскидал их и ворвался в его кабинет. Когда ему заметили, что они могли применить оружие, Кадыров ответил, что был уверен в том, что они откроют огонь, но выбора не было. Речь шла о нескольких часах, в течение которых могла начаться настоящая война. Разговор с Дудаевым носил исключительно жесткий характер. «Его трудно убедить в том, что руководству России нельзя давать малейшего повода для развязывания войны. Он уверен, что все завершится демонстрацией силы и никаких военных действий не будет», - сказал мне тогда Кадыров.
В апреле 1994 года под эгидой профсоюзов был организован митинг на площади Свободы перед Президентским дворцом. Требование одно - выплачивать зарплату. Этот митинг перерос в бессрочный и переместился на Театральную площадь. Его лидерами стали бывшие партийные и хозяйственные руководители. Вскоре у них появилось оружие.
В это время шел также бессрочный митинг сторонников Дудаева на площади Свободы.
Осознавая, каким авторитетом среди духовенства пользуется Кадыров, организаторы обоих митингов уговаривали его публично поддержать их. Он отверг эти предложения, заявив, что «ни один из митингов не проводится в интересах народа». «Одни стремятся вернуть утраченную власть, другие стремятся разбазарить то, что всем народом создано десятилетиями, а простые люди нищенствуют. Обе команды ведут Чечню к трагедии», - говорил он.
Вскоре в Надтеречном районе сформировали так называемый Временный совет. Район фактически вышел из-под контроля Дудаева. Прокурор Временного Совета Бек Басханов возбудил уголовное дело против Дудаева и некоторых других его сподвижников. Временному совету удалось убедить руководство России в том, что Дудаев пользуется поддержкой незначительного количества людей и что они разбегутся при первом же выстреле.
Продолжение следует...
Литературно- художественный журнал "Вайнах",
№ 8 август 2009 год
Все права защищены. При перепечатке ссылка на сетевую версию журнала "Вайнах" обязательна.