День Независимости в Оломоуце
Все-таки, к счастью, профессиональный инстинкт делает свое дело - и прежде чем показывать вам любовь или музыку в городе Прага - я хочу рассказать про более актуальное.
Ибо я оказалась в Чехии аккурат в тамошний национальный праздник -
20-летие независимости от коммунизма.
Это было 17 ноября - из Праги я уже уехавши, но зато приехамши в Оломоуц, который в Моравии.
И вот об этом расскажу в картинках. Милости прошу под кат.
Для начала картинку про мое персональное утро 17 ноября. Дождик шел, небольшой и мелкий. Вот тут бы мне хотелось остановиться и потоптаться - когда дождик, и ты одна-одинешенька в совсем чужом городе, и приехавши потемну, а утром взглянувши в окно. В общем, это хорошее, щемящее-бодрящее чувство, оно делает тебя понятливее и дает новый ракурс привычному. Вот это вид с моего балкона.
Покажу еще и капельки - не зря же старалась, прямо замерзла там на этом балконе - и вернусь к проф-инстинктам. Холодненькие капельки, сурьёзные, и туманно немножко. Сейчас приедет Ивана, и мы отправимся на площадь праздновать 20-летие.
Поскольку меня пригласил Оломоуцкий университет (имени Палацкого), то и жила я в одной из преподавательских гостиниц. Гостиница удобная и уютная, но не в этом дело. А в том, что весь городок этих общежитий - студенческих, аспирантских, профессорских - был выпростан из-под Красной Советской армии, которая пришла сюда устанавливать социалистическую солидарность в 1968 году. Ну, приехала устанавливать на танках, как это было принято в той формации, по дороге немножко смяла на всем пути баррикады и поубивала тех, кто очень уж протестовал. И вот так вернули Чехословакию в лоно нерушимой дружбы народов, а нам сказали, что там хотели надломить социализм. Итак, они пришли, и в непокорной Чехословакии их было чуть ли не миллион, сэсээровых военных, и огромная туча тут, в Оломоуце. И вот тут они и жили - тут были казармы, квартиры для офицеров. Вот еще разок покажу. Правда, потом пришлось все почистить и практически заново переоснастить, потому что армия, говорят, все свое увезла с собой.
Они пришли в 1968 году, исполнили свой долг и остались аж до 1989, когда уж все стало трещать по швам в разных местах солидарности, и Чехословакия одной из первых освободилась из этих объятий, и вот этому событию 20 лет, и мы с Иваной едем на площадь, а там идут приготовления. Давайте я вам покажу мою Ивану. Она мать троих детей, жена своего мужа и преподавательница университета, обучает английскому и испанскому, мобильная, быстрая и деловая, задушевная, умница и очень милый человек. Ивана. Хорошая. На фоне супер-уникального Оломоуцкого костела.
В связи с праздником старая площадь древнего города разделена на две части. Как бы на новую - «капиталистическую», или «демократическую», или свободную, или современную; и на старую, социалистическую, авторитарную - строго говоря, совковую. По этой второй части площади были расставлены как бы экспонаты из прошлого - старые машины (жигули да москвичи), парочка танков, предметы домашней утвари, пока еще узнаваемая мебель, типичные предметы тогдашнего обихода. Мама мия, я видела там даже голубенького близнеца моего давешнего розового халатика! Помните, девчонки постарше, - такие были у нас, довольно миленькие, диагонально простроченные по поролону? Еще и не достать было - кажись, они были слегка импортные, типа гэдээровские или польские какие-нибудь..
Там на площади стояла вот такая «очередь» за бананами, к допотопным весам - такой перфоманс - длиннющая очередь-то! Бананы давали бесплатно, но стоять было долго - чтоб все прониклись прелестью социализма. А в это время «продавцы» в мегафон объявляли, что завтра всем идти на субботник. И что надо брать на себя повышенные социалистические обязательства. И тп. Народ прикалывался. Которые постарше - оставались сосредоточены. Ну, это болезненно, все-таки.
Организаторы подошли с душой - вот как вам эта картинка? Мы с Иваной разошлись во мнении, что бы это значило, и я оказалась права, потому что под занавес мы набрели на художника-постановщика, который подтвердил. Эти фигуры - это как бы мы и есть, в социализме нашем. Можно думать. Можно замерять мою радость жизни в тот период и уровень свободы. В общем, на меня произвело впечатление, и я не раз и вспоминала, и разглядывала эти фигуры на фотках. А вы что думаете?
Как часть декораций (теней) прошлого ходила там «прежняя» милиция, в старой форме.
Стоял там и псевдо-военный человек, который откликался на обращение «товарищ генерал». Ивана захотела сфотать меня с ним. Я хлебнула горячего винца с корицей и согласилась.
Монумент этим двоим был демонтирован лет двадцать назад - и я было задумалась о том, где же чехи хранили их все это время - была ли прикрыта чем-нибудь эта отпиленная часть - или цинично валялась где-нибудь на заднем дворе. На самом деле это важно, чтобы понять; но мне как-то не удалось сосредоточиться на этих вопросах.
И многие были грустны по-настоящему, особенно старшие. Это бросилось мне в глаза. Не коммунизма жалко - а просто прошла жизнь. Говорят, неправильно все. Это грустно.
Ну, грустно так грустно. Раз Бог велел - надо грустить. На самом деле теперь у чехов все хорошо. Революция прошла бархатно (начали студенты, поддержали рабочие и служащие - и все как-то лопнуло само собой - ибо был уже год 89-й, а отнюдь не 68-й). Развод со словаками получился тоже вполне бархатный. Просто расстались, и все. Когда отношения изжили себя. Без излишнего драматизма. А потом дружно влились в Европу. Сегодня чехи имеют: экономическую стабильность, социальную защищенность, евростандарты, бесплатное государственное высшее образование, профессиональную армию и отсутствие всеобщей воинской повинности. Последние два пункта - ввиду сына-тинейджера - легли мне прямо на сердце, позавидовала. Словаки, к слову, тоже живут не хило.
Рассеялись тени прошлого. Если честно, то жить при вменяемом правительстве, не бояться каких бы то ни было танков и не отдавать детей в армию - это много. Это очень много.
Я еще покажу вам Оломоуц и Моравию тоже. Удачи вам.
Ибо я оказалась в Чехии аккурат в тамошний национальный праздник -
20-летие независимости от коммунизма.
Это было 17 ноября - из Праги я уже уехавши, но зато приехамши в Оломоуц, который в Моравии.
И вот об этом расскажу в картинках. Милости прошу под кат.
Для начала картинку про мое персональное утро 17 ноября. Дождик шел, небольшой и мелкий. Вот тут бы мне хотелось остановиться и потоптаться - когда дождик, и ты одна-одинешенька в совсем чужом городе, и приехавши потемну, а утром взглянувши в окно. В общем, это хорошее, щемящее-бодрящее чувство, оно делает тебя понятливее и дает новый ракурс привычному. Вот это вид с моего балкона.
Покажу еще и капельки - не зря же старалась, прямо замерзла там на этом балконе - и вернусь к проф-инстинктам. Холодненькие капельки, сурьёзные, и туманно немножко. Сейчас приедет Ивана, и мы отправимся на площадь праздновать 20-летие.
Поскольку меня пригласил Оломоуцкий университет (имени Палацкого), то и жила я в одной из преподавательских гостиниц. Гостиница удобная и уютная, но не в этом дело. А в том, что весь городок этих общежитий - студенческих, аспирантских, профессорских - был выпростан из-под Красной Советской армии, которая пришла сюда устанавливать социалистическую солидарность в 1968 году. Ну, приехала устанавливать на танках, как это было принято в той формации, по дороге немножко смяла на всем пути баррикады и поубивала тех, кто очень уж протестовал. И вот так вернули Чехословакию в лоно нерушимой дружбы народов, а нам сказали, что там хотели надломить социализм. Итак, они пришли, и в непокорной Чехословакии их было чуть ли не миллион, сэсээровых военных, и огромная туча тут, в Оломоуце. И вот тут они и жили - тут были казармы, квартиры для офицеров. Вот еще разок покажу. Правда, потом пришлось все почистить и практически заново переоснастить, потому что армия, говорят, все свое увезла с собой.
Они пришли в 1968 году, исполнили свой долг и остались аж до 1989, когда уж все стало трещать по швам в разных местах солидарности, и Чехословакия одной из первых освободилась из этих объятий, и вот этому событию 20 лет, и мы с Иваной едем на площадь, а там идут приготовления. Давайте я вам покажу мою Ивану. Она мать троих детей, жена своего мужа и преподавательница университета, обучает английскому и испанскому, мобильная, быстрая и деловая, задушевная, умница и очень милый человек. Ивана. Хорошая. На фоне супер-уникального Оломоуцкого костела.
В связи с праздником старая площадь древнего города разделена на две части. Как бы на новую - «капиталистическую», или «демократическую», или свободную, или современную; и на старую, социалистическую, авторитарную - строго говоря, совковую. По этой второй части площади были расставлены как бы экспонаты из прошлого - старые машины (жигули да москвичи), парочка танков, предметы домашней утвари, пока еще узнаваемая мебель, типичные предметы тогдашнего обихода. Мама мия, я видела там даже голубенького близнеца моего давешнего розового халатика! Помните, девчонки постарше, - такие были у нас, довольно миленькие, диагонально простроченные по поролону? Еще и не достать было - кажись, они были слегка импортные, типа гэдээровские или польские какие-нибудь..
Там на площади стояла вот такая «очередь» за бананами, к допотопным весам - такой перфоманс - длиннющая очередь-то! Бананы давали бесплатно, но стоять было долго - чтоб все прониклись прелестью социализма. А в это время «продавцы» в мегафон объявляли, что завтра всем идти на субботник. И что надо брать на себя повышенные социалистические обязательства. И тп. Народ прикалывался. Которые постарше - оставались сосредоточены. Ну, это болезненно, все-таки.
Организаторы подошли с душой - вот как вам эта картинка? Мы с Иваной разошлись во мнении, что бы это значило, и я оказалась права, потому что под занавес мы набрели на художника-постановщика, который подтвердил. Эти фигуры - это как бы мы и есть, в социализме нашем. Можно думать. Можно замерять мою радость жизни в тот период и уровень свободы. В общем, на меня произвело впечатление, и я не раз и вспоминала, и разглядывала эти фигуры на фотках. А вы что думаете?
Как часть декораций (теней) прошлого ходила там «прежняя» милиция, в старой форме.
Стоял там и псевдо-военный человек, который откликался на обращение «товарищ генерал». Ивана захотела сфотать меня с ним. Я хлебнула горячего винца с корицей и согласилась.
Монумент этим двоим был демонтирован лет двадцать назад - и я было задумалась о том, где же чехи хранили их все это время - была ли прикрыта чем-нибудь эта отпиленная часть - или цинично валялась где-нибудь на заднем дворе. На самом деле это важно, чтобы понять; но мне как-то не удалось сосредоточиться на этих вопросах.
И многие были грустны по-настоящему, особенно старшие. Это бросилось мне в глаза. Не коммунизма жалко - а просто прошла жизнь. Говорят, неправильно все. Это грустно.
Ну, грустно так грустно. Раз Бог велел - надо грустить. На самом деле теперь у чехов все хорошо. Революция прошла бархатно (начали студенты, поддержали рабочие и служащие - и все как-то лопнуло само собой - ибо был уже год 89-й, а отнюдь не 68-й). Развод со словаками получился тоже вполне бархатный. Просто расстались, и все. Когда отношения изжили себя. Без излишнего драматизма. А потом дружно влились в Европу. Сегодня чехи имеют: экономическую стабильность, социальную защищенность, евростандарты, бесплатное государственное высшее образование, профессиональную армию и отсутствие всеобщей воинской повинности. Последние два пункта - ввиду сына-тинейджера - легли мне прямо на сердце, позавидовала. Словаки, к слову, тоже живут не хило.
Рассеялись тени прошлого. Если честно, то жить при вменяемом правительстве, не бояться каких бы то ни было танков и не отдавать детей в армию - это много. Это очень много.
Я еще покажу вам Оломоуц и Моравию тоже. Удачи вам.