Наблюдения сегодняшнего утра
Ну нельзя так жить, нельзя! Мало того, что у мужика глаз косой, и он вместо того, чтоб работать, перегородил своим тощим телом доступ к бензоколонке, чтоб пообщаться с какой-то бабкой в наморднике, так еще и мои громкие слова "ДВАДЦАТЬ ТЫЩ" воспринял как какой-то нелепый посторонний звук и залил мне бензина на 35 тысяч. Ну ладно, я бы еще поняла, если бы он мне полный бак по ошибке залил. А то ни туда, ни сюда. Откуда он вообще взял эту сумму? О чем он думал?
От залитого бензина мотобайку стало легче, и он стал глохнуть реже. Хотя, возможно, я просто к нему приноровилась. Сегодня постараюсь отвезти его в больничку.
С сердитым настроением я поехала в аэропорт получать свои подарки из Владивостока (оказывается, скоро новый год). Мне хотелось спать, поэтому я всех воспринимала как своих злейших врагов.
Так получилось, что я приехала на полчаса раньше ожидаемого времени прилета, а ребята прилетели на час позже. Итого я проторчала полтора часа перед воротами "Domestic arrivals", всматриваясь сонными глазками в каждое лицо. Периодически весь обзор мне закрывали какие-нибудь вьетнамцы, которым хотелось встать поближе ко входу, и тогда я начинала нервничать и смотреть по сторонам. За то время, что я там стояла, прилетели 3 самолета из Ханоя. По виду пассажиров я определила, что в Ханое сейчас довольно холодно, и что ханойцы - очень неприятные и некрасивые люди. Ни одного милого лица. Повсюду узкие глаза, кривые зубы и пальцы на ногах в растопырку. В очередной раз поразилась женской логике: надевают красивые туфли или босоножки, а под них какие-нибудь жуткие носки в полосочку. Особенно удачно сочетание легкой обуви с носками а-ля перчатки. Пальцы ног при этом аккуратно свешивались со всех сторон босоножек. А что, красиво (наверное, по вьетнамским меркам) и не холодно. Молодцы.
Но больше всего мне понравился один человек, за которым мне приходилось следить. Так как я не знала, как выглядят люди, с которыми мне надо было встретиться, я нашла глазами их встречающего и контролировала все его передвижения. Вьетнамцы очень умные люди. Вместо того, чтобы нанимать на работу презентабельных иностранцев, они экономят и берут таких людей, как тот, о котором сейчас пойдет речь. Он напомнил мне одного из тех вьетнамских мужчинок, которые хлещут биа хой в местных козлятнях с толпой таких же облезлых и помятых вьетнамцев в шлепках и громко орут свое любимое "МОТ, ХАЙ, БА, ЙОУ!". Я даже решила, что его только что вытащили из такой вот козлятни, дали табличку и заставили встречать людей. Михалыч (пусть его зовут так, хотя, конечно же, мы можем предположить, что зовут его как-нибудь Нам-Вьетнам или Минь-Хошиминь, а фамилия его Нгуен, но Михалыч все же приятнее для слуха) испуганно озирался своими желтыми глазками по сторонам, приминал проплешины, ронял листик с именем, но особенно меня раздражало то, что он свешивал пятки со своих шлепок и шаркал по полу, а иногда его ноги разъезжались в стороны (видимо, он представлял себя катающимся на коньках). На нем помимо жутких шлепок были рабоче-крестьянские джинсы моды прошлого столетия и длинная желтая рубашка. Скорее всего, желтый - это не ее родной цвет, больше всего было похоже, что это грязно-грязно белый.
Спустя какое-то время Михалыч стал нервничать. Отошел, покурил в сторонке, заообщался с другими такими же встречающими, рассказал им о том, что встречает двух русских, которые едут в Муйне, и за это они заплатили столько-то денег. И как они только воевали? Партизаны из них никакие!
По аэропорту в это время растерянно бродила парочка - симпатичный бородатый мальчик и блондинко. Они искали своего встречающего. Михалыч несколько раз неуверенно подходил к ним, тыкал в них табличкой и, видимо, надеялся, что они вдруг вспомнят, что они те самые русские. Затем нашлась еще одна парочка, которая ехала в Муйне. На табличку они не отзывались, но все встречающие дружно стали тыкать в Михалыча и говорить: "О, эти в Муйне едут!". Типа какая разница, их тоже двое, тоже парень с девушкой и им тоже надо в Муйне. Ну подумаешь, не понимают они твоей таблички. Какая разница. Европейцы ведь такие глупые.
Когда, наконец, показались нужные люди, которые откликнулись на неуверенно протянутую табличку, Михалыч радостно воздел руки к небу и, кажется, даже подпрыгнул и стукнул пятками в воздухе. Оставив людей в недоумении, он побежал за машиной. Видимо, туркомпании не только набирают персонал в козлятнях, но и еще не занимаются их обучением. Как себя вести или хотя бы как сказать на английском пару фраз работнички не знают.
В общем, получив свое варенье, я потащилась домой.
По пути увидела кое что необычное и подумала: "Странно, нафига по всей территории парка у Дворца Воссоединения поставили палатки? Хм...."
От залитого бензина мотобайку стало легче, и он стал глохнуть реже. Хотя, возможно, я просто к нему приноровилась. Сегодня постараюсь отвезти его в больничку.
С сердитым настроением я поехала в аэропорт получать свои подарки из Владивостока (оказывается, скоро новый год). Мне хотелось спать, поэтому я всех воспринимала как своих злейших врагов.
Так получилось, что я приехала на полчаса раньше ожидаемого времени прилета, а ребята прилетели на час позже. Итого я проторчала полтора часа перед воротами "Domestic arrivals", всматриваясь сонными глазками в каждое лицо. Периодически весь обзор мне закрывали какие-нибудь вьетнамцы, которым хотелось встать поближе ко входу, и тогда я начинала нервничать и смотреть по сторонам. За то время, что я там стояла, прилетели 3 самолета из Ханоя. По виду пассажиров я определила, что в Ханое сейчас довольно холодно, и что ханойцы - очень неприятные и некрасивые люди. Ни одного милого лица. Повсюду узкие глаза, кривые зубы и пальцы на ногах в растопырку. В очередной раз поразилась женской логике: надевают красивые туфли или босоножки, а под них какие-нибудь жуткие носки в полосочку. Особенно удачно сочетание легкой обуви с носками а-ля перчатки. Пальцы ног при этом аккуратно свешивались со всех сторон босоножек. А что, красиво (наверное, по вьетнамским меркам) и не холодно. Молодцы.
Но больше всего мне понравился один человек, за которым мне приходилось следить. Так как я не знала, как выглядят люди, с которыми мне надо было встретиться, я нашла глазами их встречающего и контролировала все его передвижения. Вьетнамцы очень умные люди. Вместо того, чтобы нанимать на работу презентабельных иностранцев, они экономят и берут таких людей, как тот, о котором сейчас пойдет речь. Он напомнил мне одного из тех вьетнамских мужчинок, которые хлещут биа хой в местных козлятнях с толпой таких же облезлых и помятых вьетнамцев в шлепках и громко орут свое любимое "МОТ, ХАЙ, БА, ЙОУ!". Я даже решила, что его только что вытащили из такой вот козлятни, дали табличку и заставили встречать людей. Михалыч (пусть его зовут так, хотя, конечно же, мы можем предположить, что зовут его как-нибудь Нам-Вьетнам или Минь-Хошиминь, а фамилия его Нгуен, но Михалыч все же приятнее для слуха) испуганно озирался своими желтыми глазками по сторонам, приминал проплешины, ронял листик с именем, но особенно меня раздражало то, что он свешивал пятки со своих шлепок и шаркал по полу, а иногда его ноги разъезжались в стороны (видимо, он представлял себя катающимся на коньках). На нем помимо жутких шлепок были рабоче-крестьянские джинсы моды прошлого столетия и длинная желтая рубашка. Скорее всего, желтый - это не ее родной цвет, больше всего было похоже, что это грязно-грязно белый.
Спустя какое-то время Михалыч стал нервничать. Отошел, покурил в сторонке, заообщался с другими такими же встречающими, рассказал им о том, что встречает двух русских, которые едут в Муйне, и за это они заплатили столько-то денег. И как они только воевали? Партизаны из них никакие!
По аэропорту в это время растерянно бродила парочка - симпатичный бородатый мальчик и блондинко. Они искали своего встречающего. Михалыч несколько раз неуверенно подходил к ним, тыкал в них табличкой и, видимо, надеялся, что они вдруг вспомнят, что они те самые русские. Затем нашлась еще одна парочка, которая ехала в Муйне. На табличку они не отзывались, но все встречающие дружно стали тыкать в Михалыча и говорить: "О, эти в Муйне едут!". Типа какая разница, их тоже двое, тоже парень с девушкой и им тоже надо в Муйне. Ну подумаешь, не понимают они твоей таблички. Какая разница. Европейцы ведь такие глупые.
Когда, наконец, показались нужные люди, которые откликнулись на неуверенно протянутую табличку, Михалыч радостно воздел руки к небу и, кажется, даже подпрыгнул и стукнул пятками в воздухе. Оставив людей в недоумении, он побежал за машиной. Видимо, туркомпании не только набирают персонал в козлятнях, но и еще не занимаются их обучением. Как себя вести или хотя бы как сказать на английском пару фраз работнички не знают.
В общем, получив свое варенье, я потащилась домой.
По пути увидела кое что необычное и подумала: "Странно, нафига по всей территории парка у Дворца Воссоединения поставили палатки? Хм...."