Чем дальше, тем чудесатее!
Воскликнула Алиса и была совершенно права! Вполушутку высказал позавчера робкую надежду, что есть ещё порох в пороховницах в отечественной эстраде, не ослабела козацкая сила, не гнутся козаки... И вот, включаю опять Новую волну, на широкую эстраду концертного зала в Дзинтари выходят десять очаровательных девушек и вытворяют ТАКОЕ! Новое детище гениального Миши Турецкого - на этот раз женский хор "Сопрано-10". Завели прекрасно выставленными голосами по-русски что-то до боли знакомое, родное с нежной юности. И только когда перешли на английский, сообразил - да это же харизматическая Чатануга чючю из репертуара Глена Миллера! Настоящие голоса, доложу я вам, блеск и очарование таланта, молодости и красоты...
А после них звезданутая и тоже очень небесталанная Лариса Долина что-то кричала "лёгкой джазовой походкой", мастерски, но холодно и бездушно, как музыкальный автомат... А потом новая украинская группа с сильными претензиями на глобальность и с "оригинальным" названием "Поющие трусы". А что самое удивительное - как только закончился номер "Сопрано-10", полез в ютьюб, а он там уже выложен! Чудны дела твои, господи...
А вот оригинал, от Глена Миллера, лично!
Отчего-то вспомнилась грандиозная потрясающая концовка лемовского "Соляриса"... У меня не было надежды. Но жило во мне ожидание, последнее, что у меня осталось от нее. Каких свершений, издевательств, каких мук я еще ожидал? Не знаю. Но я твердо верил, что не прошло время жестоких чудес...
А после них звезданутая и тоже очень небесталанная Лариса Долина что-то кричала "лёгкой джазовой походкой", мастерски, но холодно и бездушно, как музыкальный автомат... А потом новая украинская группа с сильными претензиями на глобальность и с "оригинальным" названием "Поющие трусы". А что самое удивительное - как только закончился номер "Сопрано-10", полез в ютьюб, а он там уже выложен! Чудны дела твои, господи...
Click to viewА вот оригинал, от Глена Миллера, лично!
Отчего-то вспомнилась грандиозная потрясающая концовка лемовского "Соляриса"... У меня не было надежды. Но жило во мне ожидание, последнее, что у меня осталось от нее. Каких свершений, издевательств, каких мук я еще ожидал? Не знаю. Но я твердо верил, что не прошло время жестоких чудес...