Прописные истины, как манифест (о театре и театральном образовании)
Оригинал взят в статье Прописные истины как манифест - журнал "Объектив", стр.110
9 февраля моей учительнице, профессору Щепкинского училища Римме Гавриловне Солнцевой исполнилось 84 года - Великое поколение первых десятилетий Советской власти, поколение неубиенных титанов, прошедших через все возможные человеческие драмы и потрясения! Русский Театр жив в огромной степени благодаря таким педагогам и ратникам театра, как Солнцева, она прекрасно знает и тонко чувствует каждую его клеточку, среди её учеников - все возраста играющих сегодня на русской сцене актеров. Я позвонил ей, чтобы поздравить, спросил, что она думает о сегодняшнем театре.
И услышал в её словах огромное беспокойство: «Всюду чванство и жадность, не тратьте себя, уезжайте. В ближайшее время ничего не будет. Все время набирают платных учеников, а платные - часто бездарные. Заплатят - значит давай, учи их. И учат так же - для сериалов, а в сериалах даже у талантливых все «проедается». Если хочешь сохранить талант, значит, нужно голодать, а это - лихо.
Мне кажется, что самое главное достоинство Вашей жизни - миссионерство, Вы обязаны пронести его до самого конца. Сохраните свое подвижническое начало, душевный настрой. В наше время душевная упругость особенно ценна. Я с ужасом смотрю, как начинает распадаться театр Петра Фоменко - без него, потому что сохранить Это очень трудно. Не раздавайте Это, крепите, держите, Это ведь заражает и дает Веру другим. Я буду очень надеяться на Вас, и если через какое-то время, через несколько лет я услышу, что во Франции, или в Англии, или в Швеции появилось новое театральное направление - буду очень рада!».
В этом же месяце произошло крупное театральное событие - другой мой учитель, из поколения шестидесятников, создатель Школы драматического искусства Анатолий Александрович Васильев, 24 февраля показал видеоверсию своего легендарного спектакля «Серсо» на малой сцене Александринки в Санкт-Петербурге, а во время беседы сказал: «Я принимаю весь тот театр, который сейчас появляется, потому что вижу, что весь путь его объективный и другого пути у него нет. Надо к этому относиться более открыто, тогда будет путь вместе. Не может быть путь один против другого».
Но идет война, в которой нет правых, в которой обе стороны - агрессоры. Мне кажется, что надо помогать одним «увидеть» других, в этом истинная миссия Художника и его патриотизм - самопожертвование ради мира, процветания, человеколюбия.
Я слушал своих Учителей и думал о том, что будет, после них. Захотелось обратиться к тем, кто сегодня только на пороге активной жизни, кому не более 22-х.
А будет как в «Екклесиасте»: «…и возвращается ветер на круги свои». Скоро, как это было уже много раз, снова придет другое/такое же время, которое «…было уже в веках, бывших прежде нас». Мода на «молодость» современных фаворитов пройдет, придут другие - поколение воскресителей. Так, когда-то появилась в Советской России постреволюционная культура, ставшая на долгие годы основой для развития театральной и кинематографической мысли, основой для развития современной театральной Школы. Уверен, что следующее поколение вернёте в Театр ушедшее, забытое, любимое. Миссия следующего поколения - сделать так, чтобы Театр снова стал святым местом для всех - верующих и не верующих, местом, не разделяющим людей, а объединяющим их в любви и сострадании! Мы все сейчас готовим это время - время воскрешения!
Мне не нравится кого-то НЕ ЛЮБИТЬ. Это не в моих правилах, не в моих привычках. И мне все труднее найти себе место в нашем обществе, где «не любить» кого-нибудь, является обязательной ставкой твоей жизни. Практически все не любят друг друга: священники - атеистов (и наоборот), бедные - богатых (и наоборот), молодые - пожилых, белые - коричневых, успешные - неудачников, ученики - учителей (и наоборот, наоборот, наоборот). Представители постбрежневского («антисовкового») поколения ненавидят поколение «совков», оппозиция ненавидит «режим» (и наоборот), а самое главное - каждый не любит - всех, кто мешает ему идти, ехать, думать, убивать, делать карьеру, воспитывать детей и даже любить. Для меня самая большая беда, что как во времена Бродского, так и сегодня - «основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку; если угодно - в презрении».
Какова цель «культурной революции» сегодня? Кажется, что это революция сама в себе, революция ради революционеров, революция ради разрушения системы совкового театра, безвкусия и деспотизма деятелей официальной культуры. Очевидно, сходство ситуации в современном театре с искусством «надцатых годов». Но, возможно, разница только в том, что сегодня время, когда все формально считаются личностями, но творчество личности не ценится. Существует имидж, способ жизни, менеджмент самого себя, выгодная фишка. То, что «молодые», разрушением чего-то не достигают нового, не открывают, не создают, а только позиционируют себя - для них вряд ли новость. Им и не нужно достигать чего-то в искусстве - они хотят достигнуть определенных побед в собственной жизни. Они могут считаться новыми Маяковскими, становясь при этом не революционерами, а геймерами - у них уже есть исторический батут из «Маяковских», который они, конечно, могут, как и любое прочее, «сбросить с корабля современности». Эпоха примитивного постмодернизма, в которой любой «пользователь» - человек без профессионального образования, без опыта работы с мастерами, имея «журнал комиксов» обо всех явлениях в истории искусства, чувствует себя раскованно и уверенно, как настоящий гений. «Не надо ничему учиться - берите и делайте!» Провозгласить такое помогает культ менеджмента в современном образовании, культуре и восприятии человека человеком. Менеджер - это уличный пес, делающий свою судьбу сам, мечтающий найти «правильного» хозяина. Его образование - как украсть кость, кому ласково посмотреть в глаза, или кого облаять, если что. Ремесло самовыдвижения заменило актерское мастерство в театральных вузах, а отличные способности в этом ремесле заменяют сегодня подлинные открытия в искусстве. Стало быть, гений - тот, кто гениально себя продвинул. Важно не как я пляшу, а у кого, что я получаю за это, и сколько народу об этом знает. Само понимание того «как» стирается до примитивности, поэтому мы можем назвать детей этой системы театральными геймерами. Виртуально «рубиться» можно с кем угодно и в любых выражениях - важно только освоиться в «игре». Современной культурной революции можно дать шуточное имя «Culture Strike 1.6», перефразируя название известной компьютерной игры Counter Strike 1.6. А Театр - как плаха, как последнее слово - в нём вся общественная жизнь - «на ладони»!
НО, представьте себе, что характер нашей общественной жизни изменился и важно не с кем ты, а кто ты по сути, насколько ты можешь быть, если угодно Спасителем: для своего ребенка, для своего зрителя, для общества. Тебя любят просто потому, что ты, как и многие - особенная Божественная программа. Любовь - это прекрасный способ познания, а не торговая марка, не подарок, не награда за то-то и за то-то, за какие-то «правильные» поступки или действия… Некоторые скажут - а за что Вас, собственно, любить? Справедливый вопрос для нашего времени, но я ведь говорю о будущем! Я на 100 процентов уверен, что многие понимают или скоро поймут всю дурь этого вопроса «ЗА ЧТО?»! Потому что, когда «есть, за что любить», всегда найдется кто-то, кто за это же самое будет вас ненавидеть. За что сегодня идут битвы на театральных подмостках, в политике, в общественной жизни? За то, что любят одни, но ненавидят другие! Всяческие провокационные постановки (перформансы) вызывают у одних истерическую преданность по отношению к «героям-разрушителям», у других - столь же фанатичную ненависть к самим этим личностям и к их творчеству. Разве цель искусства (если это искусство) - разделение, разрушение, ненависть? Недавно в газете «Вечерняя Москва» я прочитал спокойную, как у тибетского монаха, мысль, звучала она примерно так: свобода, которая демонстрируется сегодня на сцене ограничена узкими рамками реальности создателей. Смешно и удивительно точно! Но наше время настойчиво призывает зрителей и участников общественного спектакля на баррикады - оценить «узкую реальность» создателей современного театра. Не поддавайтесь на провокации!
Мы видели во всех подробностях и тонкостях действительную свободу в театре Анатолия Васильева, когда учились у него режиссуре - свободу мысли и творчества каждое мгновение. Это было поистине Великое плавание. Там не было рамок реальности, но сама реальность обязательно проявлялась в безграничной свободе нашего театрального бытия. Возможно, именно эта истинная свобода и стала причиной отторжения Васильева обычным зрителем - нечего там было любить или ненавидеть, там просто было настоящее искусство. Вообще, про Васильева - отдельная песня. Его творчество начиналось с репертуарных постановок, потом была Школа - сила его искусства давала ему право любить и ненавидеть любого, но лишала такого же права других! Наконец, Васильев уехал в Европу, пришли иные времена… и он по-настоящему стал тем, кем не мог быть в совковой России - «режиссером в телогрейке». Потому что в наше время не интересно, кто ты на самом деле - интересно, как ты себя позиционируешь... Имея «свою фишку», человек в искусстве получает сегодня обожателей и ненавистников, которые обожают и ненавидят именно эту фишку, а не то, что за ней. Так - «телогрейка Васильева» - может оказаться сегодня в мейнстриме любви и ненависти к нему, а про его великие спектакли можно и не знать. Сегодня «Серсо» - на видео, а смотрит его, все та же профессиональная театральная публика, только уже в гораздо более скромном составе, чем когда это было на Таганке или Поварской…
Мое поколение называют «потерянным» - мы получали свои паспорта в эпоху «застоя», и нас действительно как бы нет. Нет, мы конечно есть, но совсем не так, как мудрые, стильные «шестидесятники» или «перестройщики», прожившие свою молодость «на руинах Берлинской стены», мы - «Наблюдатели»… Я наблюдаю эпоху падения совкого театра с 1995 года, когда после Васильева, за 30 дней в Москве я посмотрел 45 премьер по всем московским театрам. Единственной постановкой, которую я досмотрел до конца, был спектакль Николая Шейко в театре им. Пушкина. Тогда же, в 1995-ом, я начал репетиции в МХАТ имени Чехова, но мне хватило одного дня… Революция? Хотелось! Позже, я совершил революцию, когда стал выращивать своих актеров, свою труппу. Это была битва на чужой территории - один на один с украинским (чужим для меня) государством и его театральными деятелями. Я создал свою Актерскую школу на Одесской киностудии, где в то время кроме моей Школы и съемочной группы Киры Муратовой - никого не было! Сегодня говорят о прорыве, об ответственности, о таланте «молодых». Я знаю, это просто время, оно помогло вынести определенную группу людей в исторический контекст России. Но, давайте дождемся третьего звонка!
А что случится после «третьего»?
Театр, к которому я иду с тех пор, как создал свою актерскую школу в 1998 году - совершенно обычный театр.
Сначала мы работали в системе очень активного физического тренинга, на основе моего знания театральной системы Гротовского и опыта участия в работе его учеников. Я приводил актера к возможности активных экспрессивных высказываний в спектакле, совершенно освобожденных от его (актерского) личного вмешательства в эти высказывания, от его « Я». Только действие и текст - результат рассматривали, как некое самостоятельное чудо, понимали, анализировали, как это случилось, повторяли, снова пробовали…
Затем мы занимались текстами (здесь - семь моих лет в школе Анатолия Васильева) - понимали, разбирали, оставляли только смыслы, без интерпретации, без оценок, в результате - пробужденное, обостренное воображение, пылающие образы, играли так, чтобы ничего кроме смысла и образов.
После этого мы пришли к зрителю (важно было чувствовать ритмы нового времени) - шокировали, эпатировали, заинтересовывали, играли на площадях, на широких и узких лестницах, в маленьких и огромных залах. Мы искали пути к Человеку.
И вот я пришел к театру, в котором все те же обязательные условия его существования:
Во всех частях самым важным является партнерство: вектор внимания - на окружающей жизни, на партнере, игра с текстом как с партнером, погружение в зрителя! И, чтобы это стало возможным - актер должен быть очень крепкой харизматичной личностью!
Такой театр возможен, если внутри каждого актера труппы будет осознанно взращиваться огонь Любви. Любовь - как священный акт познания окружающей действительности.
Скорей всего, мы вернемся к студийности и подвижничеству, чтобы почувствовать этот вкус, вкус старого театра в новых условиях! В этом Театре будет место всем - и «ветеранам» и «молодым». Главное - любовь, творчество, талант, вера (извините за прописные истины). Но, чтобы прийти к ним - нужны революция, покой и воля. Первый уровень (level) пройден…
9 февраля моей учительнице, профессору Щепкинского училища Римме Гавриловне Солнцевой исполнилось 84 года - Великое поколение первых десятилетий Советской власти, поколение неубиенных титанов, прошедших через все возможные человеческие драмы и потрясения! Русский Театр жив в огромной степени благодаря таким педагогам и ратникам театра, как Солнцева, она прекрасно знает и тонко чувствует каждую его клеточку, среди её учеников - все возраста играющих сегодня на русской сцене актеров. Я позвонил ей, чтобы поздравить, спросил, что она думает о сегодняшнем театре.
И услышал в её словах огромное беспокойство: «Всюду чванство и жадность, не тратьте себя, уезжайте. В ближайшее время ничего не будет. Все время набирают платных учеников, а платные - часто бездарные. Заплатят - значит давай, учи их. И учат так же - для сериалов, а в сериалах даже у талантливых все «проедается». Если хочешь сохранить талант, значит, нужно голодать, а это - лихо.
Мне кажется, что самое главное достоинство Вашей жизни - миссионерство, Вы обязаны пронести его до самого конца. Сохраните свое подвижническое начало, душевный настрой. В наше время душевная упругость особенно ценна. Я с ужасом смотрю, как начинает распадаться театр Петра Фоменко - без него, потому что сохранить Это очень трудно. Не раздавайте Это, крепите, держите, Это ведь заражает и дает Веру другим. Я буду очень надеяться на Вас, и если через какое-то время, через несколько лет я услышу, что во Франции, или в Англии, или в Швеции появилось новое театральное направление - буду очень рада!».
В этом же месяце произошло крупное театральное событие - другой мой учитель, из поколения шестидесятников, создатель Школы драматического искусства Анатолий Александрович Васильев, 24 февраля показал видеоверсию своего легендарного спектакля «Серсо» на малой сцене Александринки в Санкт-Петербурге, а во время беседы сказал: «Я принимаю весь тот театр, который сейчас появляется, потому что вижу, что весь путь его объективный и другого пути у него нет. Надо к этому относиться более открыто, тогда будет путь вместе. Не может быть путь один против другого».
Но идет война, в которой нет правых, в которой обе стороны - агрессоры. Мне кажется, что надо помогать одним «увидеть» других, в этом истинная миссия Художника и его патриотизм - самопожертвование ради мира, процветания, человеколюбия.
Я слушал своих Учителей и думал о том, что будет, после них. Захотелось обратиться к тем, кто сегодня только на пороге активной жизни, кому не более 22-х.
А будет как в «Екклесиасте»: «…и возвращается ветер на круги свои». Скоро, как это было уже много раз, снова придет другое/такое же время, которое «…было уже в веках, бывших прежде нас». Мода на «молодость» современных фаворитов пройдет, придут другие - поколение воскресителей. Так, когда-то появилась в Советской России постреволюционная культура, ставшая на долгие годы основой для развития театральной и кинематографической мысли, основой для развития современной театральной Школы. Уверен, что следующее поколение вернёте в Театр ушедшее, забытое, любимое. Миссия следующего поколения - сделать так, чтобы Театр снова стал святым местом для всех - верующих и не верующих, местом, не разделяющим людей, а объединяющим их в любви и сострадании! Мы все сейчас готовим это время - время воскрешения!
Мне не нравится кого-то НЕ ЛЮБИТЬ. Это не в моих правилах, не в моих привычках. И мне все труднее найти себе место в нашем обществе, где «не любить» кого-нибудь, является обязательной ставкой твоей жизни. Практически все не любят друг друга: священники - атеистов (и наоборот), бедные - богатых (и наоборот), молодые - пожилых, белые - коричневых, успешные - неудачников, ученики - учителей (и наоборот, наоборот, наоборот). Представители постбрежневского («антисовкового») поколения ненавидят поколение «совков», оппозиция ненавидит «режим» (и наоборот), а самое главное - каждый не любит - всех, кто мешает ему идти, ехать, думать, убивать, делать карьеру, воспитывать детей и даже любить. Для меня самая большая беда, что как во времена Бродского, так и сегодня - «основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку; если угодно - в презрении».
Какова цель «культурной революции» сегодня? Кажется, что это революция сама в себе, революция ради революционеров, революция ради разрушения системы совкового театра, безвкусия и деспотизма деятелей официальной культуры. Очевидно, сходство ситуации в современном театре с искусством «надцатых годов». Но, возможно, разница только в том, что сегодня время, когда все формально считаются личностями, но творчество личности не ценится. Существует имидж, способ жизни, менеджмент самого себя, выгодная фишка. То, что «молодые», разрушением чего-то не достигают нового, не открывают, не создают, а только позиционируют себя - для них вряд ли новость. Им и не нужно достигать чего-то в искусстве - они хотят достигнуть определенных побед в собственной жизни. Они могут считаться новыми Маяковскими, становясь при этом не революционерами, а геймерами - у них уже есть исторический батут из «Маяковских», который они, конечно, могут, как и любое прочее, «сбросить с корабля современности». Эпоха примитивного постмодернизма, в которой любой «пользователь» - человек без профессионального образования, без опыта работы с мастерами, имея «журнал комиксов» обо всех явлениях в истории искусства, чувствует себя раскованно и уверенно, как настоящий гений. «Не надо ничему учиться - берите и делайте!» Провозгласить такое помогает культ менеджмента в современном образовании, культуре и восприятии человека человеком. Менеджер - это уличный пес, делающий свою судьбу сам, мечтающий найти «правильного» хозяина. Его образование - как украсть кость, кому ласково посмотреть в глаза, или кого облаять, если что. Ремесло самовыдвижения заменило актерское мастерство в театральных вузах, а отличные способности в этом ремесле заменяют сегодня подлинные открытия в искусстве. Стало быть, гений - тот, кто гениально себя продвинул. Важно не как я пляшу, а у кого, что я получаю за это, и сколько народу об этом знает. Само понимание того «как» стирается до примитивности, поэтому мы можем назвать детей этой системы театральными геймерами. Виртуально «рубиться» можно с кем угодно и в любых выражениях - важно только освоиться в «игре». Современной культурной революции можно дать шуточное имя «Culture Strike 1.6», перефразируя название известной компьютерной игры Counter Strike 1.6. А Театр - как плаха, как последнее слово - в нём вся общественная жизнь - «на ладони»!
НО, представьте себе, что характер нашей общественной жизни изменился и важно не с кем ты, а кто ты по сути, насколько ты можешь быть, если угодно Спасителем: для своего ребенка, для своего зрителя, для общества. Тебя любят просто потому, что ты, как и многие - особенная Божественная программа. Любовь - это прекрасный способ познания, а не торговая марка, не подарок, не награда за то-то и за то-то, за какие-то «правильные» поступки или действия… Некоторые скажут - а за что Вас, собственно, любить? Справедливый вопрос для нашего времени, но я ведь говорю о будущем! Я на 100 процентов уверен, что многие понимают или скоро поймут всю дурь этого вопроса «ЗА ЧТО?»! Потому что, когда «есть, за что любить», всегда найдется кто-то, кто за это же самое будет вас ненавидеть. За что сегодня идут битвы на театральных подмостках, в политике, в общественной жизни? За то, что любят одни, но ненавидят другие! Всяческие провокационные постановки (перформансы) вызывают у одних истерическую преданность по отношению к «героям-разрушителям», у других - столь же фанатичную ненависть к самим этим личностям и к их творчеству. Разве цель искусства (если это искусство) - разделение, разрушение, ненависть? Недавно в газете «Вечерняя Москва» я прочитал спокойную, как у тибетского монаха, мысль, звучала она примерно так: свобода, которая демонстрируется сегодня на сцене ограничена узкими рамками реальности создателей. Смешно и удивительно точно! Но наше время настойчиво призывает зрителей и участников общественного спектакля на баррикады - оценить «узкую реальность» создателей современного театра. Не поддавайтесь на провокации!
Мы видели во всех подробностях и тонкостях действительную свободу в театре Анатолия Васильева, когда учились у него режиссуре - свободу мысли и творчества каждое мгновение. Это было поистине Великое плавание. Там не было рамок реальности, но сама реальность обязательно проявлялась в безграничной свободе нашего театрального бытия. Возможно, именно эта истинная свобода и стала причиной отторжения Васильева обычным зрителем - нечего там было любить или ненавидеть, там просто было настоящее искусство. Вообще, про Васильева - отдельная песня. Его творчество начиналось с репертуарных постановок, потом была Школа - сила его искусства давала ему право любить и ненавидеть любого, но лишала такого же права других! Наконец, Васильев уехал в Европу, пришли иные времена… и он по-настоящему стал тем, кем не мог быть в совковой России - «режиссером в телогрейке». Потому что в наше время не интересно, кто ты на самом деле - интересно, как ты себя позиционируешь... Имея «свою фишку», человек в искусстве получает сегодня обожателей и ненавистников, которые обожают и ненавидят именно эту фишку, а не то, что за ней. Так - «телогрейка Васильева» - может оказаться сегодня в мейнстриме любви и ненависти к нему, а про его великие спектакли можно и не знать. Сегодня «Серсо» - на видео, а смотрит его, все та же профессиональная театральная публика, только уже в гораздо более скромном составе, чем когда это было на Таганке или Поварской…
Мое поколение называют «потерянным» - мы получали свои паспорта в эпоху «застоя», и нас действительно как бы нет. Нет, мы конечно есть, но совсем не так, как мудрые, стильные «шестидесятники» или «перестройщики», прожившие свою молодость «на руинах Берлинской стены», мы - «Наблюдатели»… Я наблюдаю эпоху падения совкого театра с 1995 года, когда после Васильева, за 30 дней в Москве я посмотрел 45 премьер по всем московским театрам. Единственной постановкой, которую я досмотрел до конца, был спектакль Николая Шейко в театре им. Пушкина. Тогда же, в 1995-ом, я начал репетиции в МХАТ имени Чехова, но мне хватило одного дня… Революция? Хотелось! Позже, я совершил революцию, когда стал выращивать своих актеров, свою труппу. Это была битва на чужой территории - один на один с украинским (чужим для меня) государством и его театральными деятелями. Я создал свою Актерскую школу на Одесской киностудии, где в то время кроме моей Школы и съемочной группы Киры Муратовой - никого не было! Сегодня говорят о прорыве, об ответственности, о таланте «молодых». Я знаю, это просто время, оно помогло вынести определенную группу людей в исторический контекст России. Но, давайте дождемся третьего звонка!
А что случится после «третьего»?
Театр, к которому я иду с тех пор, как создал свою актерскую школу в 1998 году - совершенно обычный театр.
Сначала мы работали в системе очень активного физического тренинга, на основе моего знания театральной системы Гротовского и опыта участия в работе его учеников. Я приводил актера к возможности активных экспрессивных высказываний в спектакле, совершенно освобожденных от его (актерского) личного вмешательства в эти высказывания, от его « Я». Только действие и текст - результат рассматривали, как некое самостоятельное чудо, понимали, анализировали, как это случилось, повторяли, снова пробовали…
Затем мы занимались текстами (здесь - семь моих лет в школе Анатолия Васильева) - понимали, разбирали, оставляли только смыслы, без интерпретации, без оценок, в результате - пробужденное, обостренное воображение, пылающие образы, играли так, чтобы ничего кроме смысла и образов.
После этого мы пришли к зрителю (важно было чувствовать ритмы нового времени) - шокировали, эпатировали, заинтересовывали, играли на площадях, на широких и узких лестницах, в маленьких и огромных залах. Мы искали пути к Человеку.
И вот я пришел к театру, в котором все те же обязательные условия его существования:
- Актер, всегда готовый к моментальному действию, к работе с партнером
- Текст, с яркими и понятными смыслами-образами
- Контакт со зрителем, зависимость от зрителя, способность меняться, импровизировать
Во всех частях самым важным является партнерство: вектор внимания - на окружающей жизни, на партнере, игра с текстом как с партнером, погружение в зрителя! И, чтобы это стало возможным - актер должен быть очень крепкой харизматичной личностью!
Такой театр возможен, если внутри каждого актера труппы будет осознанно взращиваться огонь Любви. Любовь - как священный акт познания окружающей действительности.
Скорей всего, мы вернемся к студийности и подвижничеству, чтобы почувствовать этот вкус, вкус старого театра в новых условиях! В этом Театре будет место всем - и «ветеранам» и «молодым». Главное - любовь, творчество, талант, вера (извините за прописные истины). Но, чтобы прийти к ним - нужны революция, покой и воля. Первый уровень (level) пройден…