Статья, Погодин: "Нарциссическая организация личности: феноменология и психотерапия"
Оригинал взят у elenkaivanova в Нарциссическая организация личности: феноменология и психотерапия
Автор: Игорь Погодин
Предлагаемая вашему вниманию статья основана на опыте нескольких последних лет работы автора и предполагает более или менее неконфликтное сосуществование гештальтистских и психоаналитических идей при описании одного и того же феномена, а именно - нарциссической личностной организации. Мне представляется очень плодотворным и перспективным методологическое сочетание гештальтистской парадигмы с ее опорой на понятия контакта, диалога, творческого приспособления и т.д. и психоаналитической с традиционным акцентом на психодинамике.
Нарциссизм - не только одна из наиболее актуальных, но также и сложных проблем современной психотерапевтической практики. Чтобы не запутать читателя, я постараюсь в этой статье описать феномен нарциссической организации некоторых наших клиентов, по возможности структурируя текст несколькими логическими блоками. Статья представлена двумя разделами, один из которых раскрывает психологические механизмы формирования и феноменологию нарциссической личностной организации, другой содержит в тезисном изложении основные особенности психотерапии.
К проблеме нарциссизма
Нарциссизм - не только одна из наиболее актуальных, но также и сложных проблем современной психотерапевтической практики. Чтобы совершенно не запутать читателя, я постараюсь в этой разделе описать феномен нарциссической организации некоторых наших клиентов, по возможности структурируя текст несколькими логическими блоками.
Механизмы формирования нарциссической личности:
1. «Нарциссическое расширение» (или феномен «одиночества вундеркинда», более известный в педагогической литературе). Этот механизм характерен для «слишком» хороших и послушных детей, рано достигающих многого. Однако, их родителей интересует только совершенство ребенка, но не его чувства, не его внутренний мир («пусть я не защитила кандидатскую диссертацию, но моя-то дочь должна защитить докторскую» или «я не стал полковником, но сын должен стать генералом» и т.д.). Такой человек постоянно живет в поле высоких ожиданий («ты должен быть лучшим (первым)» и т.д.), но не чувствителен к зоне своего Я. Несомненно, каждый ребенок до некоторой степени рассматривается его родителями как нарциссическое расширение. Как правило, проблемой в этом случае является степень и баланс в отношениях (т.е. получает ли ребенок внимание также и независимо от того, содействует ли он целям родителей).
2. «Нарциссическое ранение» (или «нарциссическая травма»). В анамнезе у таких клиентов часто можно обнаружить ранний разрыв установленных близких отношений со значимыми взрослыми или их эмоциональное отвержение. Такие люди достаточно хорошо контактируют, достигают многого, но не умеют это использовать, т.е. принципиально ненасыщаемы. А отсюда, становится очень понятной характерная для них постоянная потребность в достижении. Еще одна яркая особенность таких клиентов, являющаяся следствием раннего эмоционального разрыва - т.н. механизм опережающего отвержения (ввиду того, что в опыте формируется идея любых близких отношений как потенциально травматичных, они склонны оставлять других людей до установления опасной близости). Кстати говоря, многие исследователи и клиницисты, которые подчеркивали роль первичной привязанности, понимали нарциссическую патологию не как фиксацию на нормальной инфантильной грандиозности, а как компенсацию ранних разочарований во взаимоотношениях.
Клиентку привела на прием мать. Это была 23-летняя девушка, желающая выйти замуж, чтобы покинуть родительский дом. Однако цели своей она пыталась достичь странным способом. Знакомясь с новым молодым человеком, она могла допустить развитие их отношений только до определенной степени близости (пока это не становилось для нее опасным), после чего очень быстро и стремительно разрывала контакт в результате полного или частичного обесценивания партнера. Любопытно, что в семейной истории была следующая ситуация. Клиентка воспитывалась одной матерью, которая в раннем детстве вынуждена была оставить свою дочь бабушке, навещая их крайне редко.
3. Подростковый возраст может способствовать нарциссической фиксации в том случае, если подросток может опереться только на себя. Однако, следует отметить следующее. Несмотря на то, что этот механизм выделяется мною в качестве самостоятельного, в анамнезе каждого из таких клиентов можно обнаружить наличие и влияние первых двух описанных механизмов. Тем не менее, более адекватными воспитанию ребенка и профилактике нарциссических расстройств на этом этапе были бы любовь и доверие, но не контроль.
Я нарциссичных клиентов
Согласно определению (DSM-IV), диагноз нарциссической личностной организации строится на том наблюдении интервьюера, что клиент нуждается во внешнем подтверждении, чтобы ощущать внутреннее соответствие. Теоретики довольно сильно расходятся в том вопросе, что следует акцентировать - или грандиозный аспект, или аспект бессилия нарциссического переживания самого себя. Диспуты по данному вопросу начались, по меньшей мере, со времени различий взглядов Freud’а [13], который подчеркивал первичную любовь индивида к себе, и мнения Adler’а [12], делавшего упор на том обстоятельстве, каким образом нарциссические защиты компенсируют чувство неполноценности. Хотя, феноменологически, это стороны одной психологической медали.
Otto F. Kernberg [14, 15] описывает доступные для нарцисса состояния как полярности: грандиозное (все хорошо) или, наоборот, истощенное (все плохо) восприятие собственного «Я». Данные полярности являются единственными возможностями организации внутреннего опыта для нарциссических личностей. Чувство, что они «достаточно хороши», не входит в число их внутренних категорий. Ядро нарциссической личности - без внутреннего ощущения себя стремление к достижению. Трудноуловимым результатом перфекционизма нарциссических личностей является избегание чувств и действий, выражающих осознание личной несостоятельности либо реальную зависимость от других [18]. Так, раскаяние и благодарность представляют собой те отношения, которые нарциссические люди стремятся отрицать.
Защитные механизмы
Нарциссически организованные люди могут использовать достаточно широкий диапазон психологических защит, однако, по-настоящему они зависят от идеализации и обесценивания. Эти защиты прекрасно дополняют друг друга в том смысле, что при идеализировании собственного «Я», значение и роль других людей обесценивается, и наоборот. При этом происходит постоянный процесс «ранжирования», которые нарциссические личности используют при обращении с любой проблемой, стоящей перед ними. Причем реальные преимущества и недостатки могут абсолютно не приниматься во внимание ввиду озабоченности престижностью.
На приеме молодая женщина, очень успешный профессиональный стилист с появившимися в последнее время высокими амбициями еще и в области психологии. Одновременно учится в двух вузах, до этого очень быстро после поступления оставив два других с аналогичной специализацией. Примечателен способ, которым она руководствовалась при выборе очередного учебного заведения - там должны были быть самые «крутые» (по мнению ее подруг) преподаватели, а также мотив отчисления - тотальное разочарование в вузе и полное обесценивание идеализированного прежде преподавательского состава. Очень похожие способы установления и поддержания контакта сопровождали и личную жизнь клиентки - каждый встреченный в ее жизни мужчина получал билет на качели «идеализации - обесценивания», а после - стремительный и хорошо (а главное агрессивно) мотивированный разрыв. Не стоит, наверное, и говорить, что «прокатиться на качелях» было «предложено» и мне.
Родственной защитной позицией, в которую становятся нарциссически мотивированные люди, считается перфекционизм [5, 18]. Они ставят сами перед собой нереалистичные идеалы, и либо уважают себя за то, что достигают их (грандиозный исход), либо (в случае провала) чувствуют себя просто непоправимо дефективными, а не людьми с присущими им слабостями (депрессивный исход). Терапия этих клиентов характеризуется эго-синтоннным ожиданием, т.к. они считают, что главным в терапевтическом воздействии является самосовершенствование, а не понимание себя самого с целью поиска более эффективных способов обращения с собственными потребностями. Требование совершенства выражается в постоянной критике самого себя или других (в зависимости от того, проецируется ли обесцененное «Я»), а также в неспособности получать удовольствие при всей двойственности человеческого существования. А отсюда присущие нарциссической организации эготическая реакция, постоянный контроль и нечувствительность к id.
Аффекты нарциссической организации
Объединяющим феноменологию нарциссически организованных людей (несмотря на очень различное компенсаторное поведение) является присущее им внутреннее чувство или страх, что они «не подходят»; чувство стыда, слабости и своего низкого положения. Тем не менее, многие преуспевающие нарциссические личности могут вызывать восхищение и желание соперничать с ними. В клинической литературе постоянно подчеркиваются стыд, зависть и разочарование в качестве главных эмоций, ассоциированных с нарциссической организацией личности.
Субъективный опыт нарциссических личностей пропитан чувством стыда и, главное - страхом почувствовать стыд (но не вину, как при невротической организации). Стыд - это чувство, что тебя видят плохим или ничтожным; наблюдатель в этом случае находится вне собственного Я. Вина формируется чувством активной возможности совершения зла, тогда как стыд имеет дополнительное (и, пожалуй, наиболее дифференцирующее) значение беспомощности, уродства и бессилия. Тема стыда, похоже, является одной из самых популярных в клинических описаниях нарциссов и предполагает большое разнообразие подходов. Среди гештальтистских, например, можно выделить идеи Г.Виллера и Ж.М.Робина. Так, по мнению Г.Виллера (из личной беседы), стыд, являющийся одним из первых социальных чувств, всегда связан с ощущением одиночества, а поэтому релевантная терапевтическая ситуация требует поддержки со стороны терапевта. Ж.М.Робин (из личной беседы) считает стыд эмоциональным регулятором возбуждения, который, становясь хроническим, теряет свою адаптивную функцию; при этом стыд чаще всего индуцирован ближайшим окружением ребенка, что предполагает несколько отличные терапевтические стратегии. В чем бы не различались точки зрения разных авторов относительно стыда, большинство из них сходится в чисто прагматической точке зрения, согласно которой следует считать наиболее характерным для нарциссов не столько сам стыд, сколько страх его почувствовать, чреватый отчаянным вытеснением. Поэтому, пожалуй, первым терапевтическим шагом в этой сфере будет осознание нарциссическим клиентом своего стыда.
Что касается зависти, то и здесь не все однозначно. Так, неосознаваемая зависть нередко лежит в основании другого широко известного качества нарциссических людей - склонности осуждать самого себя и других. Другими словами, если человек ощущает дефицит чего-либо и ему кажется, что у другого все это есть, он может попытаться разрушить то, что имеет другой, выра жая сожаление, презрение или путем критики. Однако, с другой стороны, зависть является чувством, обладающим также и большим ресурсом. Так, если позволить себе искренне и честно позавидовать другому, то это высвобождает очень много дополнительных душевных сил, являясь иногда лекарством от астении. Поэтому зависть может как сильно усложнить жизнь, так и облегчить ее. Кроме того, зависть лежит в основе осознаваемой или неосознаваемой конкуренции, характерной для нарциссов.
Разочарование - еще одна эмоция, характерная для нарциссической организации личности. Она требует утешения, но у нарцисса нет такого опыта из детства. А поэтому он старается избегать разочарования, т.е. не очаровываться и не привязываться (см. механизм опережающего отвержения).
Психотерапия нарциссических клиентов
Обсуждение особенностей психотерапии нарциссических клиентов в статье происходит на фоне многообразия и пестроты существующих подходов и точек зрения. Так, H.Kohut [16, 17] рассматривал нарциссизм с точки зрения развития (созревание клиента шло нормально и встретилось с некоторыми трудностями в разрешении нормальных потребностей в идеализации и деидеализации). Otto F. Kernberg [14, 15], напротив, понимал это с точки зрения структуры (что-то очень рано пошло неправильно, позволив индивидууму окружить себя примитивными защитами, которые отличаются от нормы скорее качественно, чем по степени выраженности).
Таким образом, приверженцы сэлф-психологии рекомендуют доброжелательное принятие идеализации или обесценивания и непоколебимое эмпатирование переживаниям клиента. Они пытаются остаться внутри субъективного опыта клиента. О.Кернберг же защищает тактичную, но настойчивую конфронтацию грандиозности, присвоенной или спроецированной, а также систематическую интерпретацию защит от зависти и жадности.
Несмотря на множество стратегических подходов к терапии нарциссических клиентов, можно все же выделить некоторые общие терапевтические тактики и принципы. Например, при работе с нарциссически организованным клиентом очень важно следующее: показать, что у вас тоже могут быть ошибки, но не мучаться при этом угрызениями совести (т.к. обычно, нарцисс не терпит в себе ошибок и «грызет себя»). В связи с этим приходит на память ставшая классической фраза Д.В.Винникотта: «…я делаю интерпретацию, преследуя две цели. Во-первых, чтобы показать пациенту, что я бодрствую. Во-вторых, чтобы показать пациенту, что я могу ошибаться». В терапевтической работе очень важно не наказывать нарцисса за то, что он нарцисс. Его психологическая организация - это скорее беда, нежели вина.
Еще одна особенность психотерапии нарциссических клиентов связана со стыдом. Даже самый надменный, явный нарцисс испытывает сильнейший стыд, столкнувшись с тем, что он воспринимает как критику. Поэтому терапевт должен уметь ощутить и принять боль для того, чтобы произвести сенситивные вмешательства. Альянс с нарциссическим клиентом всегда бывает довольно хрупким, поскольку он не выносит ситуацию, когда снижается его и без того непрочное самоуважение. Кроме того, в терапии возникает довольно сложная задача: необходимо увеличить осознание и честность нарцисса относительно природы его поведения. При этом не следует стимулировать сильный стыд, потому что клиент или захочет бросить терапию, или же будет иметь секреты от терапевта. Но если стыд появляется, то необходимо с ним работать, оказывая клиенту достаточно поддержки.
Относительно стыда как важного феномена психотерапии я бы выделил несколько перспективных терапевтических стратегий. Первая связана с проективной основой существования стыда, лежащей в основе идентичности. Так, стыд всегда связан с мнением относительно восприятия окружающих людей. Другими словами, всегда есть тот, кто стыдит. И этот кто-то, возможно, обнаруживает ничтожное Я нарцисса. Прототипом этого объекта, чаще всего, оказывается родитель, действия которого относительно желаний ребенка спровоцировали остановку возбуждения, вызвавшую стыд как способ его регуляции. Очевидно, в терапии мы столкнемся с зеркальным переносом, что даст возможность посредством преобразующей интернализации формировать Я нарцисса. Таким образом, эта стратегия сфокусирована на создании корректирующего опыта, который мог бы поддержать остановленное развитие Я, лежащее в основе стыда.
Другая стратегия выглядит более прямой. Поскольку стыд является невыносимым чувством, он лежит в основе прерывания контакта, в том числе с терапевтом. При этом стыд всегда связан с ощущением одиночества. Если задуматься над этимологией слова «невыносимый», то в голову приходят два его значения. Первое - слишком тяжелая ноша, которую невозможно нести на своих ногах, другое - переживание невозможно вынести вовне, к миру. Задача терапии, следовательно, будет заключаться в поддержании способов размещения стыда на границе контакта с терапевтом. Если удастся переживать стыд не в одиночестве, то появится возможность его проживания. При этом важно не избавление от стыда, а трансформация его деструктивного характера. Терапевтический генез стыда, учитывая психотерапевтические цели, целесообразно рассматривать как последовательность нескольких этапов:
• Обнаружение, дифференциация (часто стыд может маркироваться рэкетными переживаниями, например, гордостью).
• Легализация (клиенту важно понимать, что стыд не является его уникальным образованием, и он имеет право стыдиться).
• Проявление, выражение (на этом этапе особенно важна поддержка терапевта).
• Тест на выносимость (свою и поля; при этом важно, насколько боль и напряжения клиента выносимы для терапевта).
• Переживание.
Как уже упоминалось в первой части статьи, одновременно со стыдом могут появляться и другие эмоциональные реакции нарциссического или псевдонарциссического генеза. Например, зависть - чувство, относящееся к индуцированному желанию иметь то, что есть у других. Далее я представлю эволюционную терапию зависти, оформившуюся в парадигме гештальт-анализа.
В самом общем виде зависть, как мне кажется, может быть проявлена, по крайней мере, в четырех основных формах. Во-первых, индивид может, не осознавая это переживание, потратить свои психические усилия на подавление (ретрофлексию) имеющегося непереносимого или просто непонятного ему возбуждения. Чаще всего это происходит, если по какой-то причине осознавать свою зависть является процессом просто невыносимым, а самость настолько фрагментирована, что человек оказывается не в состоянии предъявить свое необъяснимое возбуждение в какой-либо другой форме. В итоге - апатия и астения.
Во-вторых, при недостаточном осознавании своей зависти к другому человеку можно приложить много сил и энергии для того, чтобы обесценить достижения того самого другого, которые являются предметом зависти. Так же, как ребенок раннего возраста раскладывает свои испражнения по только что чисто убранной родителями квартире, взрослый жестоко критикует очередную публикацию своего коллеги, не в силах самому написать ни строчки. При этом, очевидно, что все силы и возбуждение тратятся на обесценивание, ничего не оставляя для какой бы то ни было продуктивной деятельности.
В-третьих, завидуя достижениям другого, можно потратить имеющееся возбуждение и энергетический ресурс зависти в более конструктивное русло. Например, создать нечто подобное, достигая тем самым того же или (желательно) большего успеха. Однако, и в этом случае индивид не задумывается, насколько его действия соответствуют его же потребностям. В этом случае чаще всего можно говорить об индукции потребности посредством зависти. На поверку же часто оказывается, что совершаемые действия не питаются возбуждением фигурной потребности. Скорее человек реализует для этой цели возбуждение, появившееся от страха травматизации хрупкой и легко уязвимой (а зачастую просто фрагментированной) самости. Учитывая это, становится очевидным, что удовлетворение от таких действий невозможно (если, конечно же, не учитывать кратковременный эффект эйфории от очередного «спасения» самости).
И наконец, в четвертых, осознав свою зависть, представляется возможным, просканировав свои потребности, найти соответствие этому переживанию в одной из них. (Я предпочитаю рассматривать зависть, как впрочем, и любые другие чувства, как маркер какой-либо потребности. Причем, более интенсивное и сильное чувство маркирует, как правило, более важную фрустрированную потребность). А значит, в этом случае нет необходимости далее обслуживать «рэкетный» цикл контакта, а можно потратить имеющееся возбуждение на удовлетворение релевантной зависти фигурной потребности. Кроме того, в случае осознавания преждевременности удовлетворения потребности, возможно принять решение об отсрочке действий по немедленному ее удовлетворению.
Все вышеизложенные способы обращения с завистью я склонен рассматривать через призму цикла контакта. Так, представляется очевидным, что первые три способа обращения с завистью реализуются, не выходя за пределы преконтакта, не давая возможности сфокусировать и осознать возбуждение, далее реализовав его для удовлетворения релевантной ему потребности. Хотя, если быть справедливым, эти способы, конечно же, отличаются по уровню психической зрелости, и, следовательно - по сложности релевантных им терапевтических воздействий. И только последний способ является достаточно зрелым и позволяет завершить цикл контакта с ощущением удовлетворения и ассимиляцией опыта.
С другой стороны, я бы хотел выдвинуть гипотезу относительно терапии зависти, которая может оказаться противоречащей вышесказанному. Итак, я склонен рассматривать вышеописанные способы обращения с завистью с позиции их терапевтической эволюции. Другими словами эти способы являются также и этапами терапии деформированной зависти. Это значит, что прежде, чем клиент восстановит свою способность к зрелому способу обращения с завистью, он может пройти все три предыдущих этапа. И если рассматривать этот процесс как естественный и не пытаться его слишком быстро форсировать, тогда, возможно, удастся избежать многих сложностей в терапии этого феномена. Так, если клиент предъявляет лишь единственно доступный ему первый способ манипуляций, то я в качестве экспериментального ресурса могу предложить ему второй, далее третий и т.д.. Это сильно может продвинуть апатичного клиента в сторону принятия своей зависти и восстановления способности ее переживать. Думаю, что дальнейшее описание этой схемы будет излишним. Итак, терапия «деформированной зависти» включает в себя несколько основных этапов: 1)диагностика уровня обращения с завистью; 2) поддержка эволюции обращения с завистью, используя вышеприведенную схему; 3) сканирование результата терапии, каковым является восстановление способности к творческому обращению с завистью.
Несколько слов относительно терапевтических отношений в психотерапии нарциссической личностной организации. Терапия нарциссических клиентов отличается внешним отсутствием у них интереса к исследованию характера отношений с терапевтом. При этом комментарии и вопросы о том, что клиент чувствует по отношению к терапевту, могут быть восприняты как деструктивные, раздражающие или как не имеющие отношения к интересам клиента. Для клиента не является необычным сделать вывод, что терапевт поднимает данную тему из тщеславия или потребности быть «отзеркаленным» (это проекция, даже если и правильная; но ассимилировать ее в начале терапии бесполезно).
В действительности же нарциссические клиенты имеют сильные реакции на терапевта. Они могут с большой энергией обесценивать или идеализировать. При этом они совершенно не интересуются значением данных реакций и искренне смущаются внимательным отношением к ним терапевта. Обычно их переносы настолько Эго-синтонны, что оказываются недоступными для исследования. Нарциссический клиент считает, что он низко оценивает своего терапевта, так как терапевт объективно является второсортным, или же идеализирует его, потому что тот объективно прекрасен. Причем обесцененный терапевт, отмечающий критическое отношение клиента, воспринимается как защищающийся, а идеализированный, который к тому же комментирует завышенную оценку собственной личности клиентом, будет идеализироваться и дальше как некто, чье совершенство включает в себя еще и исключительную скромность. Начинающий терапевт в большей степени подвержен обесценивающему переносу, нежели идеализирующему, хотя последний едва ли намного лучше - в обоих случаях появляется чувство, что ваша подлинная сущность подавляется.
Фактически, мы имеем дело с контртрансферентным ощущением того, что вас вычеркнули и игнорируют как реальную личность, что является диагностическим для нарциссической динамики. Данному феномену являются родственными такие контрпереносы, как скука, раздражение, сонливость и смутное ощущение, что в терапии ничего не происходит. А если сам терапевт нарциссичен, то часто появляется стыд. Но особенно - сонливость (насколько это типично для самого терапевта). А иногда контрперенос на идеализирующего клиента выглядит как грандиозное расширение, объединение с клиентом в союз взаимного восхищения. Однако, если только сам терапевт не окажется по характеру нарциссическим, подобные реакции неубедительны и кратковременны.
На наш взгляд, наиболее перспективной и эффективной линией работы с нарциссически организованными личностями является вынесение проявлений тенденций к обесцениванию или идеализации на границу контакта. Однако, с другой стороны, преждевременная и неосторожная реализация этой терапевтической стратегии приведет скорее к разрыву контакта, чем к изменению клиента. Как уже упоминалось выше, у нарцисса просто нет опыта установления прочных и длительных отношений близости, а потому стремительное приближение скорее напугает его и побудит воспользоваться хорошо известной и много раз испытанной реакцией бегства («опережающего отвержения»). Кроме того, учитывая еще одну распространенную особенность личности при этом типе ее организации, а именно - алекситимию, т.е. неспособность вербализовывать свои чувства, - более адекватным в начале терапии следует рассматривать работу с внутренней феноменологией. При этом необходимо быть достаточно терпеливым в возвращении клиента к его внутренней зоне, иногда выполняя роль фасилитатора обучения осознанию и называнию чувств. Нарциссические люди долгое время стремятся избегать изучения своих собственных драйвов и желаний: они могут бояться их силы. Люди с нарциссической фиксацией чаще всего находятся в зоне средних чувств. А отсюда - ценность маленьких шагов. Нельзя приближаться слишком быстро (!).
В заключение, необходимо сказать о роли личности самого терапевта в терапии нарциссических личностей. Важно не строить ожидания по поводу терапии с нарциссом, так как это чаще всего является повторением устойчиво закрепленного опыта таких клиентов, которое скорее будет способствовать нарциссической фиксации. Очень принципиальным в терапии с нарциссом является следующее - не демонстрировать свое превосходство, но последовательно предъявлять свою человеческую часть. Однако, при предъявлении себя как человека необходимо быть готовым к требованию клиента заниматься терапией, а не разговором. И здесь важно не впасть в стремление «лечить». А это достаточно медленный процесс. Интегральной же посылкой психотерапии нарциссически организованных клиентов является доведение до них следующего обстоятельства: принимать людей, не осуждая и не используя, любить не идеализируя, выражать подлинные чувства без стыда - это хорошо. Нарциссические люди могут и понятия не иметь о такой возможности; принятие их терапевтом станет для них прототипом эмоционального понимания близости.
Оригинал текста на сайте http://gestalt.by/143/71
Автор: Игорь Погодин
Предлагаемая вашему вниманию статья основана на опыте нескольких последних лет работы автора и предполагает более или менее неконфликтное сосуществование гештальтистских и психоаналитических идей при описании одного и того же феномена, а именно - нарциссической личностной организации. Мне представляется очень плодотворным и перспективным методологическое сочетание гештальтистской парадигмы с ее опорой на понятия контакта, диалога, творческого приспособления и т.д. и психоаналитической с традиционным акцентом на психодинамике.
Нарциссизм - не только одна из наиболее актуальных, но также и сложных проблем современной психотерапевтической практики. Чтобы не запутать читателя, я постараюсь в этой статье описать феномен нарциссической организации некоторых наших клиентов, по возможности структурируя текст несколькими логическими блоками. Статья представлена двумя разделами, один из которых раскрывает психологические механизмы формирования и феноменологию нарциссической личностной организации, другой содержит в тезисном изложении основные особенности психотерапии.
К проблеме нарциссизма
Нарциссизм - не только одна из наиболее актуальных, но также и сложных проблем современной психотерапевтической практики. Чтобы совершенно не запутать читателя, я постараюсь в этой разделе описать феномен нарциссической организации некоторых наших клиентов, по возможности структурируя текст несколькими логическими блоками.
Механизмы формирования нарциссической личности:
1. «Нарциссическое расширение» (или феномен «одиночества вундеркинда», более известный в педагогической литературе). Этот механизм характерен для «слишком» хороших и послушных детей, рано достигающих многого. Однако, их родителей интересует только совершенство ребенка, но не его чувства, не его внутренний мир («пусть я не защитила кандидатскую диссертацию, но моя-то дочь должна защитить докторскую» или «я не стал полковником, но сын должен стать генералом» и т.д.). Такой человек постоянно живет в поле высоких ожиданий («ты должен быть лучшим (первым)» и т.д.), но не чувствителен к зоне своего Я. Несомненно, каждый ребенок до некоторой степени рассматривается его родителями как нарциссическое расширение. Как правило, проблемой в этом случае является степень и баланс в отношениях (т.е. получает ли ребенок внимание также и независимо от того, содействует ли он целям родителей).
2. «Нарциссическое ранение» (или «нарциссическая травма»). В анамнезе у таких клиентов часто можно обнаружить ранний разрыв установленных близких отношений со значимыми взрослыми или их эмоциональное отвержение. Такие люди достаточно хорошо контактируют, достигают многого, но не умеют это использовать, т.е. принципиально ненасыщаемы. А отсюда, становится очень понятной характерная для них постоянная потребность в достижении. Еще одна яркая особенность таких клиентов, являющаяся следствием раннего эмоционального разрыва - т.н. механизм опережающего отвержения (ввиду того, что в опыте формируется идея любых близких отношений как потенциально травматичных, они склонны оставлять других людей до установления опасной близости). Кстати говоря, многие исследователи и клиницисты, которые подчеркивали роль первичной привязанности, понимали нарциссическую патологию не как фиксацию на нормальной инфантильной грандиозности, а как компенсацию ранних разочарований во взаимоотношениях.
Клиентку привела на прием мать. Это была 23-летняя девушка, желающая выйти замуж, чтобы покинуть родительский дом. Однако цели своей она пыталась достичь странным способом. Знакомясь с новым молодым человеком, она могла допустить развитие их отношений только до определенной степени близости (пока это не становилось для нее опасным), после чего очень быстро и стремительно разрывала контакт в результате полного или частичного обесценивания партнера. Любопытно, что в семейной истории была следующая ситуация. Клиентка воспитывалась одной матерью, которая в раннем детстве вынуждена была оставить свою дочь бабушке, навещая их крайне редко.
3. Подростковый возраст может способствовать нарциссической фиксации в том случае, если подросток может опереться только на себя. Однако, следует отметить следующее. Несмотря на то, что этот механизм выделяется мною в качестве самостоятельного, в анамнезе каждого из таких клиентов можно обнаружить наличие и влияние первых двух описанных механизмов. Тем не менее, более адекватными воспитанию ребенка и профилактике нарциссических расстройств на этом этапе были бы любовь и доверие, но не контроль.
Я нарциссичных клиентов
Согласно определению (DSM-IV), диагноз нарциссической личностной организации строится на том наблюдении интервьюера, что клиент нуждается во внешнем подтверждении, чтобы ощущать внутреннее соответствие. Теоретики довольно сильно расходятся в том вопросе, что следует акцентировать - или грандиозный аспект, или аспект бессилия нарциссического переживания самого себя. Диспуты по данному вопросу начались, по меньшей мере, со времени различий взглядов Freud’а [13], который подчеркивал первичную любовь индивида к себе, и мнения Adler’а [12], делавшего упор на том обстоятельстве, каким образом нарциссические защиты компенсируют чувство неполноценности. Хотя, феноменологически, это стороны одной психологической медали.
Otto F. Kernberg [14, 15] описывает доступные для нарцисса состояния как полярности: грандиозное (все хорошо) или, наоборот, истощенное (все плохо) восприятие собственного «Я». Данные полярности являются единственными возможностями организации внутреннего опыта для нарциссических личностей. Чувство, что они «достаточно хороши», не входит в число их внутренних категорий. Ядро нарциссической личности - без внутреннего ощущения себя стремление к достижению. Трудноуловимым результатом перфекционизма нарциссических личностей является избегание чувств и действий, выражающих осознание личной несостоятельности либо реальную зависимость от других [18]. Так, раскаяние и благодарность представляют собой те отношения, которые нарциссические люди стремятся отрицать.
Защитные механизмы
Нарциссически организованные люди могут использовать достаточно широкий диапазон психологических защит, однако, по-настоящему они зависят от идеализации и обесценивания. Эти защиты прекрасно дополняют друг друга в том смысле, что при идеализировании собственного «Я», значение и роль других людей обесценивается, и наоборот. При этом происходит постоянный процесс «ранжирования», которые нарциссические личности используют при обращении с любой проблемой, стоящей перед ними. Причем реальные преимущества и недостатки могут абсолютно не приниматься во внимание ввиду озабоченности престижностью.
На приеме молодая женщина, очень успешный профессиональный стилист с появившимися в последнее время высокими амбициями еще и в области психологии. Одновременно учится в двух вузах, до этого очень быстро после поступления оставив два других с аналогичной специализацией. Примечателен способ, которым она руководствовалась при выборе очередного учебного заведения - там должны были быть самые «крутые» (по мнению ее подруг) преподаватели, а также мотив отчисления - тотальное разочарование в вузе и полное обесценивание идеализированного прежде преподавательского состава. Очень похожие способы установления и поддержания контакта сопровождали и личную жизнь клиентки - каждый встреченный в ее жизни мужчина получал билет на качели «идеализации - обесценивания», а после - стремительный и хорошо (а главное агрессивно) мотивированный разрыв. Не стоит, наверное, и говорить, что «прокатиться на качелях» было «предложено» и мне.
Родственной защитной позицией, в которую становятся нарциссически мотивированные люди, считается перфекционизм [5, 18]. Они ставят сами перед собой нереалистичные идеалы, и либо уважают себя за то, что достигают их (грандиозный исход), либо (в случае провала) чувствуют себя просто непоправимо дефективными, а не людьми с присущими им слабостями (депрессивный исход). Терапия этих клиентов характеризуется эго-синтоннным ожиданием, т.к. они считают, что главным в терапевтическом воздействии является самосовершенствование, а не понимание себя самого с целью поиска более эффективных способов обращения с собственными потребностями. Требование совершенства выражается в постоянной критике самого себя или других (в зависимости от того, проецируется ли обесцененное «Я»), а также в неспособности получать удовольствие при всей двойственности человеческого существования. А отсюда присущие нарциссической организации эготическая реакция, постоянный контроль и нечувствительность к id.
Аффекты нарциссической организации
Объединяющим феноменологию нарциссически организованных людей (несмотря на очень различное компенсаторное поведение) является присущее им внутреннее чувство или страх, что они «не подходят»; чувство стыда, слабости и своего низкого положения. Тем не менее, многие преуспевающие нарциссические личности могут вызывать восхищение и желание соперничать с ними. В клинической литературе постоянно подчеркиваются стыд, зависть и разочарование в качестве главных эмоций, ассоциированных с нарциссической организацией личности.
Субъективный опыт нарциссических личностей пропитан чувством стыда и, главное - страхом почувствовать стыд (но не вину, как при невротической организации). Стыд - это чувство, что тебя видят плохим или ничтожным; наблюдатель в этом случае находится вне собственного Я. Вина формируется чувством активной возможности совершения зла, тогда как стыд имеет дополнительное (и, пожалуй, наиболее дифференцирующее) значение беспомощности, уродства и бессилия. Тема стыда, похоже, является одной из самых популярных в клинических описаниях нарциссов и предполагает большое разнообразие подходов. Среди гештальтистских, например, можно выделить идеи Г.Виллера и Ж.М.Робина. Так, по мнению Г.Виллера (из личной беседы), стыд, являющийся одним из первых социальных чувств, всегда связан с ощущением одиночества, а поэтому релевантная терапевтическая ситуация требует поддержки со стороны терапевта. Ж.М.Робин (из личной беседы) считает стыд эмоциональным регулятором возбуждения, который, становясь хроническим, теряет свою адаптивную функцию; при этом стыд чаще всего индуцирован ближайшим окружением ребенка, что предполагает несколько отличные терапевтические стратегии. В чем бы не различались точки зрения разных авторов относительно стыда, большинство из них сходится в чисто прагматической точке зрения, согласно которой следует считать наиболее характерным для нарциссов не столько сам стыд, сколько страх его почувствовать, чреватый отчаянным вытеснением. Поэтому, пожалуй, первым терапевтическим шагом в этой сфере будет осознание нарциссическим клиентом своего стыда.
Что касается зависти, то и здесь не все однозначно. Так, неосознаваемая зависть нередко лежит в основании другого широко известного качества нарциссических людей - склонности осуждать самого себя и других. Другими словами, если человек ощущает дефицит чего-либо и ему кажется, что у другого все это есть, он может попытаться разрушить то, что имеет другой, выра жая сожаление, презрение или путем критики. Однако, с другой стороны, зависть является чувством, обладающим также и большим ресурсом. Так, если позволить себе искренне и честно позавидовать другому, то это высвобождает очень много дополнительных душевных сил, являясь иногда лекарством от астении. Поэтому зависть может как сильно усложнить жизнь, так и облегчить ее. Кроме того, зависть лежит в основе осознаваемой или неосознаваемой конкуренции, характерной для нарциссов.
Разочарование - еще одна эмоция, характерная для нарциссической организации личности. Она требует утешения, но у нарцисса нет такого опыта из детства. А поэтому он старается избегать разочарования, т.е. не очаровываться и не привязываться (см. механизм опережающего отвержения).
Психотерапия нарциссических клиентов
Обсуждение особенностей психотерапии нарциссических клиентов в статье происходит на фоне многообразия и пестроты существующих подходов и точек зрения. Так, H.Kohut [16, 17] рассматривал нарциссизм с точки зрения развития (созревание клиента шло нормально и встретилось с некоторыми трудностями в разрешении нормальных потребностей в идеализации и деидеализации). Otto F. Kernberg [14, 15], напротив, понимал это с точки зрения структуры (что-то очень рано пошло неправильно, позволив индивидууму окружить себя примитивными защитами, которые отличаются от нормы скорее качественно, чем по степени выраженности).
Таким образом, приверженцы сэлф-психологии рекомендуют доброжелательное принятие идеализации или обесценивания и непоколебимое эмпатирование переживаниям клиента. Они пытаются остаться внутри субъективного опыта клиента. О.Кернберг же защищает тактичную, но настойчивую конфронтацию грандиозности, присвоенной или спроецированной, а также систематическую интерпретацию защит от зависти и жадности.
Несмотря на множество стратегических подходов к терапии нарциссических клиентов, можно все же выделить некоторые общие терапевтические тактики и принципы. Например, при работе с нарциссически организованным клиентом очень важно следующее: показать, что у вас тоже могут быть ошибки, но не мучаться при этом угрызениями совести (т.к. обычно, нарцисс не терпит в себе ошибок и «грызет себя»). В связи с этим приходит на память ставшая классической фраза Д.В.Винникотта: «…я делаю интерпретацию, преследуя две цели. Во-первых, чтобы показать пациенту, что я бодрствую. Во-вторых, чтобы показать пациенту, что я могу ошибаться». В терапевтической работе очень важно не наказывать нарцисса за то, что он нарцисс. Его психологическая организация - это скорее беда, нежели вина.
Еще одна особенность психотерапии нарциссических клиентов связана со стыдом. Даже самый надменный, явный нарцисс испытывает сильнейший стыд, столкнувшись с тем, что он воспринимает как критику. Поэтому терапевт должен уметь ощутить и принять боль для того, чтобы произвести сенситивные вмешательства. Альянс с нарциссическим клиентом всегда бывает довольно хрупким, поскольку он не выносит ситуацию, когда снижается его и без того непрочное самоуважение. Кроме того, в терапии возникает довольно сложная задача: необходимо увеличить осознание и честность нарцисса относительно природы его поведения. При этом не следует стимулировать сильный стыд, потому что клиент или захочет бросить терапию, или же будет иметь секреты от терапевта. Но если стыд появляется, то необходимо с ним работать, оказывая клиенту достаточно поддержки.
Относительно стыда как важного феномена психотерапии я бы выделил несколько перспективных терапевтических стратегий. Первая связана с проективной основой существования стыда, лежащей в основе идентичности. Так, стыд всегда связан с мнением относительно восприятия окружающих людей. Другими словами, всегда есть тот, кто стыдит. И этот кто-то, возможно, обнаруживает ничтожное Я нарцисса. Прототипом этого объекта, чаще всего, оказывается родитель, действия которого относительно желаний ребенка спровоцировали остановку возбуждения, вызвавшую стыд как способ его регуляции. Очевидно, в терапии мы столкнемся с зеркальным переносом, что даст возможность посредством преобразующей интернализации формировать Я нарцисса. Таким образом, эта стратегия сфокусирована на создании корректирующего опыта, который мог бы поддержать остановленное развитие Я, лежащее в основе стыда.
Другая стратегия выглядит более прямой. Поскольку стыд является невыносимым чувством, он лежит в основе прерывания контакта, в том числе с терапевтом. При этом стыд всегда связан с ощущением одиночества. Если задуматься над этимологией слова «невыносимый», то в голову приходят два его значения. Первое - слишком тяжелая ноша, которую невозможно нести на своих ногах, другое - переживание невозможно вынести вовне, к миру. Задача терапии, следовательно, будет заключаться в поддержании способов размещения стыда на границе контакта с терапевтом. Если удастся переживать стыд не в одиночестве, то появится возможность его проживания. При этом важно не избавление от стыда, а трансформация его деструктивного характера. Терапевтический генез стыда, учитывая психотерапевтические цели, целесообразно рассматривать как последовательность нескольких этапов:
• Обнаружение, дифференциация (часто стыд может маркироваться рэкетными переживаниями, например, гордостью).
• Легализация (клиенту важно понимать, что стыд не является его уникальным образованием, и он имеет право стыдиться).
• Проявление, выражение (на этом этапе особенно важна поддержка терапевта).
• Тест на выносимость (свою и поля; при этом важно, насколько боль и напряжения клиента выносимы для терапевта).
• Переживание.
Как уже упоминалось в первой части статьи, одновременно со стыдом могут появляться и другие эмоциональные реакции нарциссического или псевдонарциссического генеза. Например, зависть - чувство, относящееся к индуцированному желанию иметь то, что есть у других. Далее я представлю эволюционную терапию зависти, оформившуюся в парадигме гештальт-анализа.
В самом общем виде зависть, как мне кажется, может быть проявлена, по крайней мере, в четырех основных формах. Во-первых, индивид может, не осознавая это переживание, потратить свои психические усилия на подавление (ретрофлексию) имеющегося непереносимого или просто непонятного ему возбуждения. Чаще всего это происходит, если по какой-то причине осознавать свою зависть является процессом просто невыносимым, а самость настолько фрагментирована, что человек оказывается не в состоянии предъявить свое необъяснимое возбуждение в какой-либо другой форме. В итоге - апатия и астения.
Во-вторых, при недостаточном осознавании своей зависти к другому человеку можно приложить много сил и энергии для того, чтобы обесценить достижения того самого другого, которые являются предметом зависти. Так же, как ребенок раннего возраста раскладывает свои испражнения по только что чисто убранной родителями квартире, взрослый жестоко критикует очередную публикацию своего коллеги, не в силах самому написать ни строчки. При этом, очевидно, что все силы и возбуждение тратятся на обесценивание, ничего не оставляя для какой бы то ни было продуктивной деятельности.
В-третьих, завидуя достижениям другого, можно потратить имеющееся возбуждение и энергетический ресурс зависти в более конструктивное русло. Например, создать нечто подобное, достигая тем самым того же или (желательно) большего успеха. Однако, и в этом случае индивид не задумывается, насколько его действия соответствуют его же потребностям. В этом случае чаще всего можно говорить об индукции потребности посредством зависти. На поверку же часто оказывается, что совершаемые действия не питаются возбуждением фигурной потребности. Скорее человек реализует для этой цели возбуждение, появившееся от страха травматизации хрупкой и легко уязвимой (а зачастую просто фрагментированной) самости. Учитывая это, становится очевидным, что удовлетворение от таких действий невозможно (если, конечно же, не учитывать кратковременный эффект эйфории от очередного «спасения» самости).
И наконец, в четвертых, осознав свою зависть, представляется возможным, просканировав свои потребности, найти соответствие этому переживанию в одной из них. (Я предпочитаю рассматривать зависть, как впрочем, и любые другие чувства, как маркер какой-либо потребности. Причем, более интенсивное и сильное чувство маркирует, как правило, более важную фрустрированную потребность). А значит, в этом случае нет необходимости далее обслуживать «рэкетный» цикл контакта, а можно потратить имеющееся возбуждение на удовлетворение релевантной зависти фигурной потребности. Кроме того, в случае осознавания преждевременности удовлетворения потребности, возможно принять решение об отсрочке действий по немедленному ее удовлетворению.
Все вышеизложенные способы обращения с завистью я склонен рассматривать через призму цикла контакта. Так, представляется очевидным, что первые три способа обращения с завистью реализуются, не выходя за пределы преконтакта, не давая возможности сфокусировать и осознать возбуждение, далее реализовав его для удовлетворения релевантной ему потребности. Хотя, если быть справедливым, эти способы, конечно же, отличаются по уровню психической зрелости, и, следовательно - по сложности релевантных им терапевтических воздействий. И только последний способ является достаточно зрелым и позволяет завершить цикл контакта с ощущением удовлетворения и ассимиляцией опыта.
С другой стороны, я бы хотел выдвинуть гипотезу относительно терапии зависти, которая может оказаться противоречащей вышесказанному. Итак, я склонен рассматривать вышеописанные способы обращения с завистью с позиции их терапевтической эволюции. Другими словами эти способы являются также и этапами терапии деформированной зависти. Это значит, что прежде, чем клиент восстановит свою способность к зрелому способу обращения с завистью, он может пройти все три предыдущих этапа. И если рассматривать этот процесс как естественный и не пытаться его слишком быстро форсировать, тогда, возможно, удастся избежать многих сложностей в терапии этого феномена. Так, если клиент предъявляет лишь единственно доступный ему первый способ манипуляций, то я в качестве экспериментального ресурса могу предложить ему второй, далее третий и т.д.. Это сильно может продвинуть апатичного клиента в сторону принятия своей зависти и восстановления способности ее переживать. Думаю, что дальнейшее описание этой схемы будет излишним. Итак, терапия «деформированной зависти» включает в себя несколько основных этапов: 1)диагностика уровня обращения с завистью; 2) поддержка эволюции обращения с завистью, используя вышеприведенную схему; 3) сканирование результата терапии, каковым является восстановление способности к творческому обращению с завистью.
Несколько слов относительно терапевтических отношений в психотерапии нарциссической личностной организации. Терапия нарциссических клиентов отличается внешним отсутствием у них интереса к исследованию характера отношений с терапевтом. При этом комментарии и вопросы о том, что клиент чувствует по отношению к терапевту, могут быть восприняты как деструктивные, раздражающие или как не имеющие отношения к интересам клиента. Для клиента не является необычным сделать вывод, что терапевт поднимает данную тему из тщеславия или потребности быть «отзеркаленным» (это проекция, даже если и правильная; но ассимилировать ее в начале терапии бесполезно).
В действительности же нарциссические клиенты имеют сильные реакции на терапевта. Они могут с большой энергией обесценивать или идеализировать. При этом они совершенно не интересуются значением данных реакций и искренне смущаются внимательным отношением к ним терапевта. Обычно их переносы настолько Эго-синтонны, что оказываются недоступными для исследования. Нарциссический клиент считает, что он низко оценивает своего терапевта, так как терапевт объективно является второсортным, или же идеализирует его, потому что тот объективно прекрасен. Причем обесцененный терапевт, отмечающий критическое отношение клиента, воспринимается как защищающийся, а идеализированный, который к тому же комментирует завышенную оценку собственной личности клиентом, будет идеализироваться и дальше как некто, чье совершенство включает в себя еще и исключительную скромность. Начинающий терапевт в большей степени подвержен обесценивающему переносу, нежели идеализирующему, хотя последний едва ли намного лучше - в обоих случаях появляется чувство, что ваша подлинная сущность подавляется.
Фактически, мы имеем дело с контртрансферентным ощущением того, что вас вычеркнули и игнорируют как реальную личность, что является диагностическим для нарциссической динамики. Данному феномену являются родственными такие контрпереносы, как скука, раздражение, сонливость и смутное ощущение, что в терапии ничего не происходит. А если сам терапевт нарциссичен, то часто появляется стыд. Но особенно - сонливость (насколько это типично для самого терапевта). А иногда контрперенос на идеализирующего клиента выглядит как грандиозное расширение, объединение с клиентом в союз взаимного восхищения. Однако, если только сам терапевт не окажется по характеру нарциссическим, подобные реакции неубедительны и кратковременны.
На наш взгляд, наиболее перспективной и эффективной линией работы с нарциссически организованными личностями является вынесение проявлений тенденций к обесцениванию или идеализации на границу контакта. Однако, с другой стороны, преждевременная и неосторожная реализация этой терапевтической стратегии приведет скорее к разрыву контакта, чем к изменению клиента. Как уже упоминалось выше, у нарцисса просто нет опыта установления прочных и длительных отношений близости, а потому стремительное приближение скорее напугает его и побудит воспользоваться хорошо известной и много раз испытанной реакцией бегства («опережающего отвержения»). Кроме того, учитывая еще одну распространенную особенность личности при этом типе ее организации, а именно - алекситимию, т.е. неспособность вербализовывать свои чувства, - более адекватным в начале терапии следует рассматривать работу с внутренней феноменологией. При этом необходимо быть достаточно терпеливым в возвращении клиента к его внутренней зоне, иногда выполняя роль фасилитатора обучения осознанию и называнию чувств. Нарциссические люди долгое время стремятся избегать изучения своих собственных драйвов и желаний: они могут бояться их силы. Люди с нарциссической фиксацией чаще всего находятся в зоне средних чувств. А отсюда - ценность маленьких шагов. Нельзя приближаться слишком быстро (!).
В заключение, необходимо сказать о роли личности самого терапевта в терапии нарциссических личностей. Важно не строить ожидания по поводу терапии с нарциссом, так как это чаще всего является повторением устойчиво закрепленного опыта таких клиентов, которое скорее будет способствовать нарциссической фиксации. Очень принципиальным в терапии с нарциссом является следующее - не демонстрировать свое превосходство, но последовательно предъявлять свою человеческую часть. Однако, при предъявлении себя как человека необходимо быть готовым к требованию клиента заниматься терапией, а не разговором. И здесь важно не впасть в стремление «лечить». А это достаточно медленный процесс. Интегральной же посылкой психотерапии нарциссически организованных клиентов является доведение до них следующего обстоятельства: принимать людей, не осуждая и не используя, любить не идеализируя, выражать подлинные чувства без стыда - это хорошо. Нарциссические люди могут и понятия не иметь о такой возможности; принятие их терапевтом станет для них прототипом эмоционального понимания близости.
Оригинал текста на сайте http://gestalt.by/143/71