Германия, Гамельн (Хамельн) и легенда о Гамельнском крысолове. Часть вторая
Хамельнский Крысолов является известнейшим из немецких сказочных образов во всём мире. Легенда переведена почти на 30 языков и включена в школьную программу во многих странах мира. Её точное объяснение до сих пор неизвестно. Наиболее вероятно, что действие происходило в восточных регионах (Силезия, Моравия, Померания, Пруссия). В то время граждане Хамельна вербовались дворянами для заселения в эти области. Чаще всего в этой связи упоминается имя графа фон Шаумбурга, который переселился в Ольмюц (сегодня в Чехии). В основе лежит утверждение, что жителей одного города тогда часто называли «Детьми города». Связь с «Крысоловом» могла возникнуть из-за повторяющихся в те времена нашествий крыс, которых уничтожали крысоловы, но конечно же реальными для того времени методами, а не как в легенде. Оба события могли срастись в легенду и так передаваться из поколения в поколение.
Аллан Остерлинд. Крысолов из Гамельна
Попытки объяснения
Легенды такого типа достаточно распространены как в Европе, так и на Ближнем Востоке. Другое дело, что легенда о крысолове - единственная, где с точностью называется дата события - 26 июня 1284 года. В источниках XVII века она, впрочем, сменилась другой: 22 июля 1376 года, но всё же столь точное хронологическое утверждение позволяет предполагать, что за легендой стояли некие реальные события. Среди исследователей нет единства, о чём именно может идти речь, но основные предположения выглядят так.
Крестовый поход детей
Под именем детского крестового похода принято обозначать религиозное движение, в 1212 году охватившее одновременно Францию и Германию. В последней во главе крестоносного войска встал некий мальчик по имени Николай, как полагают, подученный своим отцом и неким работорговцем, который «вместе с другими обманщиками и преступниками кончил, как говорят, виселицей».
Убеждение Николая, как и его французского соратника - пастушка Этьена, состояло в том, что Христос не желает, чтобы Иерусалим освободили взрослые, отягчённые грехами, но позволит это сделать невинным детям, причём мирным путём. Николай появлялся со станком, на котором был укреплён крест в форме греческой буквы «тау» (Τ), объявляя, что по его слову Бог совершит чудо и море расступится, как ранее перед Моисеем, детское же воинство бескровно утвердит своё господство в Иерусалиме.
Николай сумел собрать под свои знамёна около 20 тысяч детей, молодёжи и простолюдинов и повести их в поход вопреки противодействию властей. Впрочем, лишь несколько тысяч из них сумели добраться до Бриндизи, где из-за энергичного противодействия местного епископа вынуждены были повернуть назад. Большая часть крестоносной армии погибла в пути.
Сторонники этой версии предполагают, что некий монах-проповедник сумел увлечь гамельнских детей, уговорив их примкнуть к армии Николая.
Однако принять эту теорию мешает то, что между детским крестовым походом и исчезновением гамельнских детей, как это событие описывают хроники, прошло 72 года, при том что память о крестовом походе продолжала существовать совершенно отдельно от гамельнской легенды. Противоречит предположению о монахе также мотив пёстрой одежды, известный уже в самых ранних версиях легенды.
Битва при Зедемунде
Ещё одним «милитаристским» объяснением легенды следует полагать попытку возвести её к битве при Зедемунде (1259), когда гамельнское ополчение вышло на бой против армии епископа Минденского в попытке с помощью военной силы закрепить за собой спорное земельное владение. Гамельнцы в этой битве проиграли, причём предполагается, что на поле боя остались около 30 погибших, пленные были уведены прочь «через горы» - что совпадает с легендой, и в дальнейшем вернулись домой через Трансильванию.
Однако битва при Зедемунде зафиксирована во многих хрониках, произошла она раньше зафиксированной в гамельнской хронике истории о крысолове, количество погибших не совпадает с названным в хронике, и трудно поверить, будто в одном и том же городе в течение такого небольшого промежутка времени сумели перепутать два разных события.
Чёрная смерть
Как полагают, впервые чума пришла в Европу вместе с торговыми караванами, двигавшимися из Китая по Великому шёлковому пути, в начале XIV века. В 1347-1348 годах она превратилась в пандемию, от которой погибло до трети тогдашнего населения, от чумы вымирали целые деревни. Пришедшая с Востока эпидемия, как полагают, началась в Кафе, осаждённой войсками крымского хана Джанибека, откуда распространилась по всей Европе, по другим сведениям - в Италии, бывшей в то время центром торговли между Европой и странами Востока. Болезнь распространяли чёрные крысы, во множестве проникавшие в города из корабельных трюмов, в дальнейшем болезнь уже распространялась от человека к человеку при контакте с заболевшим или его вещами.
В Германию чума пришла осенью 1349 года, причинив страшные опустошения.
Предполагают, что именно гибель огромного количества молодёжи и детей стала основой легенды о пёстром дудочнике - то есть демоне смерти, уведшем их за собой. Сторонники этой версии указывают на возникший в Средние века символизм Пляски смерти (нем. Totentanz), причём изображающий смерть скелет иногда обряжался в разноцветные лохмотья или пёстрые одежды (подобные рисунки известны, в частности, по немецким манускриптам того времени).
Были также попытки увидеть в «пёстром одеянии» флейтиста, о котором упоминают даже самые ранние варианты легенды, чёрные и синие пятна, которые появляются на теле больного бубонной чумой. В книгах, посвящённых мистериям смерти, часто изображались менестрели и дудочники, аккомпанирующие безудержной пляске, иногда сама Смерть принимала вид трубадура, музыканта.
Полагают, что именно жестокая эпидемия, ставшая причиной гибели большого количества детей и подростков в средневековом Гамельне, могла в народном сознании превратиться в легенду о таинственном дудочнике, уводящем с собой танцующих детей в царство смерти, «за гряду холмов» (нем. Coppen), откуда никто из них уже не смог вернуться назад.
Однако и эта версия, кажущаяся убедительной, приходит в противоречие с легендой, так как описанные в хронике события произошли более чем за полвека до эпидемии Чёрной смерти, в то время как в конце XIII века крупных эпидемий не зафиксировано.
Горный оползень
Интересную теорию выдвинула в 1961 году немецкая исследовательница Вальтраут Вёллер. Обратив внимание на то, что по легенде несчастье случилось в день Св. Иоанна и Павла, в то время как в день летнего солнцестояния, 21 июня, по древней традиции, восходящей ещё к языческим временам, в средневековых немецких городах или их окрестностях было принято устраивать танцы и игрища.
Опираясь на предание о двух мальчиках, отставших от общего шествия и видевших, как открылась гора и дети в неё зашли, исследовательница предположила, что место гибели детей должно было быть расположено достаточно далеко от города, и представлять собой некий природный «капкан» - болото или ущелье, известное частыми оползнями.
Такая местность действительно нашлась в 15 км от города, неподалёку от современного посёлка Коппенбрюгге (в древности - Коппенбург, по имени замка, построенного здесь в 1303 году). Путь к Коппенбургу лежит мимо горы Кальвариенберг, о которой упоминают описывающие данное событие хроники. И здесь же рядом с посёлком располагается местность, издавна известная под именем Чёртова Дыра - болотистая котловина, путь к которой лежит через узкое горное ущелье.
Исследовательница предположила, что дети направлялись на праздник, причём вести их действительно мог флейтист или шпильман в пёстром костюме по моде того времени, и здесь, в Чёртовой Дыре, шествие было накрыто внезапным оползнем или попало в трясину, причём никто из детей не спасся, за исключением двух, отставших от остальных.
В доказательство своей теории Вальтраут Вёллер приводит местные предания о гибели неких людей в Чёртовой Дыре, предполагая также, что тела погибших в болоте должны были мумифицироваться и тем самым сохраниться до наших дней.
Однако иных подтверждений пока не найдено; обращает на себя внимание также расхождение в датах - 1284 год (в городской летописи) и 1303 год - основание замка Коппенбург, и разница в дате с той, что приводится в легенде (исчезновение детей - 26 июня, день летнего солнцестояния - 21 июня). Вёллер, попытавшаяся получить от правительства ФРГ субсидию на раскопки в Чёртовой Дыре, получила отказ.
Эмиграция
Теория, пользующаяся на 2010 год наибольшей поддержкой, состоит в том, что легенда о крысолове отразила в себе историю немецкого движения на Восток, обусловленного перенаселением и действовавшим в Средние века законом майората, при котором наследство отца полностью переходило старшему сыну, в то время как младшим предлагалось самим устраивать свою судьбу. Действительно, в Трансильвании, Саксонии и т. д. есть определённое количество местечек, чьи имена лингвистически связаны с Гамельном (ср. Квергамельн (нем. Querhameln) в Нижней Саксонии). Подобный взгляд на легенду предполагает, что флейтист был на самом деле вербовщиком, задача которого состояла в том, чтобы уговорить юношей, девушек, а также молодые семьи с детьми переселиться в ещё необжитые регионы. Основой подобного взгляда служит то, что в немецком языке слово Kinder может обозначать не только «детей», то есть малышей, но и при поэтическом употреблении - уроженцев некоей местности (ср. «мы дети твои, Россия»).
В этом случае полагается, что инициатором переселения выступил Николас фон Шпигельберг, местный знатный сеньор, он же якобы повёл колонну переселенцев к морю.
Журналист С. Макеев уверяет, что нашёл свидетельства тому - рисунок путешественника, барона Августина фон Мёрсперга, скопировавшего витраж гамельнской церкви, на котором на дальнем плане, рядом с фигурами дудочника и детей изображены три оленя. Эти же три оленя имелись и на гербе фон Шпигельбергов. С. Макеев утверждает также, что ему удалось отыскать некую хронику, где якобы упоминается об отъезде переселенцев в количестве 130 человек из Гамельна в июне 1284 года в Кольберг, где они погрузились на корабль, и гибели их во время шторма 26 июня 1284 года. К сожалению, своего источника журналист не называет, потому проверить эти сведения не представляется возможным.
О том же говорят в своём исследовании новозеландский писатель Морис Шедболт и немецкий криптолог Ганс Доббертин, полагающие реальной основой легенды эмиграцию в восточные земли. Они также полагают, что в роли загадочного дудочника выступил немецкий колонизатор граф Николас фон Шпигельберг, уговоривший недовольных жизнью безработных подростков попытать счастья в восточных землях. Доббертин уверен, что Шпигельберг с детьми отправились на северо-восток на корабле, который затонул, унеся с собой всех бывших на борту, недалеко от польской деревушки Копань. А бросавшийся в глаза наряд крысолова весьма похож на одежды, которые носила знать уровня Шпигельберга. Что касается избавления города от крыс, то Шедболт настаивает на том, что это очевидный пример реагирования крыс на высокочастотный звук, издаваемый оловянными дудочками, повсеместно используемыми ловцами крыс.
Ещё одна версия той же гипотезы, опубликованная в газете Saturday Evening Post, предполагает инициатором переселения Бруно фон Шаубурга, епископа Оломоуцкого, чьим агентом собственно и выступал пёстрый флейтист. Задача состояла в том, чтобы найти достаточно эмигрантов, желающих переселиться в Моравию (нынешняя Чехия). Епископ же, в свою очередь, исполнял приказ богемского короля Оттокара II.
Американская исследовательница Шейла Харти, в свою очередь, выдвигает гипотезу о том, что легенда о пёстром флейтисте служит на самом деле эвфемизмом малопочтенной сделки - по её мнению, речь идёт о продаже в рабство некоему вербовщику из прибалтийских земель большой партии незаконнорождённых, сирот или нищих, не имевших возможности защитить себя. Действительно, подобная практика была достаточно распространена в названное время, а сам факт того, что легенда лишь отрывочно и глухо упоминается в городской хронике, по мнению исследовательницы, свидетельствует о её незаконном характере.
Вольфганг Мидер, в свою очередь, обращает внимание на то, что существуют документы той эпохи, свидетельствующие о заселении Трансильвании саксонцами, в том числе жителями Гамельна, причём переселение осуществлялось именно в то время, о котором рассказывает легенда, и было вызвано необходимостью вновь заселить Трансильванию, опустошённую монгольским нашествием.
Крысы, как полагают защитники эмиграционной теории, были добавлены в легенду позднее под влиянием факта, что в средневековых городах они действительно представляли собой большую проблему, причём для борьбы с грызунами иногда нанимались профессиональные крысоловы.
Урсула Сауттер со ссылкой на Юргена Удольфа выдвигает гипотезу о том, что легенда о флейтисте исторически связана с германской колонизацией прибалтийских земель, широко развернувшейся после поражения датчан при Борнховеде (1227). В это время епископы и герцоги Померании, Бранденбурга, Укермарка, и Пригница, заинтересованные в распространении на эти земли, в то время принадлежавшие славянам, германского влияния, направляли в города многочисленных вербовщиков, призванных сулить награды всем, кто пожелает переселиться туда. Призыв не остался без ответа, и тысячи колонистов из Нижней Саксонии и Вестфалии устремились на Восток. Память о переселении хранят 12 деревень с характерными вестфальскими именами, вытянувшихся по прямой по направлению к Померании (пять из них носят имя Гинденбург, три - Шпигельберг и три - Беверинген). Последнее представляется особенно важным, если вспомнить, что к югу от Гамельна расположено местечко Беверунген.
Дик Истмен, также опираясь на исследования Удольфа, обращает внимание на то, что в польских землях до сих пор живёт множество людей с типично саксонскими фамилиями. Пёстрый флейтист был, по его мнению, всего лишь ярко одетым вербовщиком, у которого, как у всех людей его профессии, имелся хорошо подвешенный язык. Поражение датчан в 1227 году положило конец их гегемонии в Восточной Европе, и, таким образом, для немцев открылся путь в Померанию и Прибалтику. Особенно велико было количество переселенцев во второй половине XIII века, что в достаточной мере согласуется с легендой. Истмен также обращает внимание, что в современной Польше можно найти людей с фамилиями Гамелин, Гамель и Гамелинков, что прямо отсылает нас к имени их прежней родины.
Впрочем, несмотря на внешнюю убедительность, эмиграционная теория не лишена изъянов. Отмечается, что цеховая организация, существовавшая в городах в то время, препятствовала исходу молодёжи. Нет также никаких доказательств, что именно она легла в основу легенды. Непонятен и механизм, способный преобразовать столь ясное и недвусмысленное событие, как эмиграция, в мистическую легенду о флейтисте.
Хореомания
Неизвестного происхождения танцевальная эпидемия охватила Европу вскоре после окончания эпидемии Чёрной смерти. Сотни людей были охвачены исступлённой пляской, причём их ряды постоянно пополнялись. Толпы одержимых пляской Св. Иоанна, или Св. Витта, как её называют документы того времени, срывались с места, переходя из города в город, и, бывало, день напролёт кричали и прыгали до полного изнеможения, затем падали на землю и засыпали прямо на месте, чтобы, проснувшись, вернуться к нормальной жизни.
Большая бельгийская хроника (Magnum Chronicum Belgium, запись за 1374 год) свидетельствует: «В этом году в Ахен прибыли толпы диковинных людей и отсюда двинулись на Францию. Существа обоего пола, вдохновленные дьяволом, рука об руку танцевали на улицах, в домах, в церквах, прыгая и крича безо всякого стыда. Изнемогши от танцев, они жаловались на боль в груди и, утираясь платками, причитали, что лучше умереть. Наконец, в Люттихе им удалось избавиться от заразы благодаря молитвам и благословениям. »
Хореомания свирепствовала в Европе в XIV-XV веках, затем исчезла окончательно, чтобы никогда уже не повториться. Механизм возникновения этого заболевания остался неизвестным, впрочем, предполагается, что подобным образом выплеснулись потрясение и ужас, вызванные эпидемией Чёрной смерти.
Но если в позднейшее время хореомания охватила почти всю Западную Европу, локальные вспышки наблюдались и ранее. Так, в 1237 году в Эрфурте около сотни детей по непонятной причине оказались одержимы безумной пляской, после чего, крича и прыгая, отправились вон из города по дороге в Армштадт и, добравшись туда, рухнули в изнеможении, погрузившись в сон. Родители сумели их разыскать и вернуть домой, однако никто из одержимых так окончательно и не смог прийти в себя, многие из них умерли, у других до конца жизни остались тремор и судорожные подёргивания конечностей.
Несколькими десятилетиями позднее, 17 июня 1278 года около сотни человек, поражённых той же болезнью, принялись плясать и прыгать на Мозельском мосту в Утрехте, вследствие чего мост обрушился, и все они утонули в реке. Последующая легенда приписала эту катастрофу тому, что мимо прошёл пастор, нёсший Святые Дары, которые предназначались некоему тяжелобольному. Дьявольские чары при том немедленно развеялись, и мост рухнул в реку, увлекая за собой одержимых.
Средневековое сознание, приписывавшее любое нервное расстройство чарам ведьм или самого дьявола, легко могло трансформировать нечто подобное в легенду о Крысолове, причём на реальную основу позднее наложился известный фольклорный мотив о дьявольской музыке, противиться которой не могут ни люди, ни животные.
Эта теория представляется убедительной, однако подтверждений ей пока не найдено.