(no subject)
В лифте вчера было намусорено. Не просто мусор, бумажки - какашки, а - еловые веточки с остатками новогодней мишуры и серебристого дождика.
А у подъезда стояла она, елка.
А я, наивная фанатка порядка и своевременности, думала, что выражение про выбрасывание елки к первомайскому празднику - это гипербола из анекдотов, аллегория, так сказать и аллюзия. Суровая правда жизни, оказывается.
Впрочем, два дня шел снег. Не шел, но пролетал мимо балкона, так что, может, и поторопились с елкой-то…Всего-то полгода подождать надо было, и снова бы сгодилась.
Вчера, бездумно щелкая пультом, наткнулась на передачу, живая природа. Про маааааленьких детенышей. Тигрята, львята, пумята и еще какие-то хищники с молочными пастями, с глупыми глазенками. Львята, нескладные и некультяпистые, едят крохотными зубками нарезанное мелкими кусочками мясо. Масечка - гепарденок мандякнулась с бревна, погналась за маминым хвостом. «Ах ты ж дееееточка, котики, мусечки, буси-буси, мули-мулечки, ляяяяялечки» - исходила на нежности, булькала счасливыми пузырями, пускала слюни от умиления.
Весной у меня появилась манера постоянно крутиться перед зеркалом, пытаясь поймать отражение собственной попы с причитаниями, что она, попа, ужасно-ужасно растолстела, еще немного, и не влезет ни в одни джинсы, и недалек день позорного унижающего женское достоинство размера труселей. И все ради того, чтобы улышать, что нет же, ничего не растолстело, все идеального размера и дженька лопес где-то там нервно и злобно затягивается примятой беломориной от бессильной зависти, да нет же, в тысячный раз - нет, все идеально…
- Точно нет? Точно-точно все идеально и я еще не кусок жира? - переспросить недоверчиво, вымучить ответ «и-де-ально!!!!» и радостно побежать к холодильнику, кокетливо виляя этой самой толстой попой, варить вареники, слепленные заехавшей в гости на часок маме. Мама функциональна, да. За пару часов она завела тесто, налепила вареничков с картошкой, пообедала, выпила парочку бокалов вина, озадачила ремонтом очков. Мама в моей футболке с вини-пухом на груди (ну уж какая нашлась из тех, что не в облипочку, посвободней), катающая кружочки из теста - прекрасное, самое прекрасное в мире зрелище. Веточки с вербного обросли корнями и как-то незаметно, по-шулерски, выпустили листочки нежно-мятного цвета, устроив свою персональную весну в тесном стакане с водой. На следующие выходные надо будет ехать к озеру, посадить их, пускай растут, раз уж так уцепились за жизнь.
И день томно истаивает, как тот ленивый вареник, в расплавленном послеобеденном солнце. А мужчины, влюбляющиеся в нежный образ странной девочки а-ля Амели, в итоге получают то самое, крутящееся перед зеркалом за отражением собственной попы и замирающее «мимими, котик», забывают о смутном образе напрочь.
И правильно. Ибо - нехер.
А у подъезда стояла она, елка.
А я, наивная фанатка порядка и своевременности, думала, что выражение про выбрасывание елки к первомайскому празднику - это гипербола из анекдотов, аллегория, так сказать и аллюзия. Суровая правда жизни, оказывается.
Впрочем, два дня шел снег. Не шел, но пролетал мимо балкона, так что, может, и поторопились с елкой-то…Всего-то полгода подождать надо было, и снова бы сгодилась.
Вчера, бездумно щелкая пультом, наткнулась на передачу, живая природа. Про маааааленьких детенышей. Тигрята, львята, пумята и еще какие-то хищники с молочными пастями, с глупыми глазенками. Львята, нескладные и некультяпистые, едят крохотными зубками нарезанное мелкими кусочками мясо. Масечка - гепарденок мандякнулась с бревна, погналась за маминым хвостом. «Ах ты ж дееееточка, котики, мусечки, буси-буси, мули-мулечки, ляяяяялечки» - исходила на нежности, булькала счасливыми пузырями, пускала слюни от умиления.
Весной у меня появилась манера постоянно крутиться перед зеркалом, пытаясь поймать отражение собственной попы с причитаниями, что она, попа, ужасно-ужасно растолстела, еще немного, и не влезет ни в одни джинсы, и недалек день позорного унижающего женское достоинство размера труселей. И все ради того, чтобы улышать, что нет же, ничего не растолстело, все идеального размера и дженька лопес где-то там нервно и злобно затягивается примятой беломориной от бессильной зависти, да нет же, в тысячный раз - нет, все идеально…
- Точно нет? Точно-точно все идеально и я еще не кусок жира? - переспросить недоверчиво, вымучить ответ «и-де-ально!!!!» и радостно побежать к холодильнику, кокетливо виляя этой самой толстой попой, варить вареники, слепленные заехавшей в гости на часок маме. Мама функциональна, да. За пару часов она завела тесто, налепила вареничков с картошкой, пообедала, выпила парочку бокалов вина, озадачила ремонтом очков. Мама в моей футболке с вини-пухом на груди (ну уж какая нашлась из тех, что не в облипочку, посвободней), катающая кружочки из теста - прекрасное, самое прекрасное в мире зрелище. Веточки с вербного обросли корнями и как-то незаметно, по-шулерски, выпустили листочки нежно-мятного цвета, устроив свою персональную весну в тесном стакане с водой. На следующие выходные надо будет ехать к озеру, посадить их, пускай растут, раз уж так уцепились за жизнь.
И день томно истаивает, как тот ленивый вареник, в расплавленном послеобеденном солнце. А мужчины, влюбляющиеся в нежный образ странной девочки а-ля Амели, в итоге получают то самое, крутящееся перед зеркалом за отражением собственной попы и замирающее «мимими, котик», забывают о смутном образе напрочь.
И правильно. Ибо - нехер.