Литературные кинопрогулки
Из трёх главных героев "Я шагаю по Москве" (1963) наименее по-человечески симпатичным мне кажется сибирский писатель Володя. В нём нет ни изобретательного юмора Коли (Михалков), ни трогательной эксцентричности Саши (Стеблов). Он весь непроницаем в своём новом чёрном пиджаке, как закрытая книга - вернее, журнал, потому что дальше журнальной публикации у Володи пока дело не дошло. Именно этот журнал ("Юность") у него всегда как бы случайно оказывается под рукой, если не хватает других аргументов. Создаётся впечатление: чтобы понять Володю по-настоящему, надо прочитать его рассказ. Но для кинозрителей это слабое утешение, и остаётся неясным, что нашла в нём Алёна (Польских), для которой не хватило экземпляра и которая тоже не успела ещё ничего прочесть.
Однако по некоторым деталям всё же можно судить, если не о масштабах его дарования, то, по крайней мере, о творческих принципах нашего героя. Он сам признаётся, что написал свой рассказ, "когда валялся с гриппом", то есть в состоянии возбуждённого или даже изменённого температурой сознания. Однако, как уверяет он в разговоре с полотёром (Басов), которого принимает за известного писателя Воронова, всё написанное им "правда", причём в самом прямом смысле слова, ибо рассказ воспроизводит реальную историю из его биографии, когда чужая женщина во время войны приютила Володю у себя вместе с другими детьми. Под Володиным пером эта история превращается в гимн доброте и человечности, что вызывает возмущение полотёра, так как не соответствует его собственному жизненному опыту. Из ярких биографических событий полотёр может вспомнить только измену невесты и ограбление в парке. При этом фильм ясно даёт нам понять, что, несмотря на его амбиции и прекрасное владение литературно-критической лексикой, писателя из него не выйдет. Не потому, что ему, в отличие от Володи, не повезло в жизни, а потому что он не способен сконцентрироваться на хорошем и, несмотря ни на что, увидеть человека в одухотворённом, возвышенном свете, а напротив - втаптывает его всё глубже в грязь.
Кстати, полотёр тем не менее единственный в фильме, кто действительно внимательно прочитал Володин рассказ и готов подробно о нём дискутировать. Даже Воронов, специально вызвавший Володю в себе, не касается текста, а только лишь хлопает молодого коллегу по плечу и просит у него помощи в составлении сборника сибирских писателей. Но в фильме есть и ещё один писатель - метростроевец Коля! И дело не только в том, что он живо интересуется Володиной публикацией и даже вызывается идти с ним в гости к Воронову под видом "начинающего поэта", а в том, что в его жизни действительно много поэзии - причём не набранной типографской краской, а вполне реальной, передаваемой камерой и актёрской игрой. И финальную песню, которую Коля поёт, поднимаясь по эскалатору, он скорее всего сочинил сам, на ходу, не задумываясь о публикации текста. Даже без температуры! Хотя, с другой стороны, он ведь не спал целые сутки, так что некоторое психическое истощение всё-таки не исключено...
Однако по некоторым деталям всё же можно судить, если не о масштабах его дарования, то, по крайней мере, о творческих принципах нашего героя. Он сам признаётся, что написал свой рассказ, "когда валялся с гриппом", то есть в состоянии возбуждённого или даже изменённого температурой сознания. Однако, как уверяет он в разговоре с полотёром (Басов), которого принимает за известного писателя Воронова, всё написанное им "правда", причём в самом прямом смысле слова, ибо рассказ воспроизводит реальную историю из его биографии, когда чужая женщина во время войны приютила Володю у себя вместе с другими детьми. Под Володиным пером эта история превращается в гимн доброте и человечности, что вызывает возмущение полотёра, так как не соответствует его собственному жизненному опыту. Из ярких биографических событий полотёр может вспомнить только измену невесты и ограбление в парке. При этом фильм ясно даёт нам понять, что, несмотря на его амбиции и прекрасное владение литературно-критической лексикой, писателя из него не выйдет. Не потому, что ему, в отличие от Володи, не повезло в жизни, а потому что он не способен сконцентрироваться на хорошем и, несмотря ни на что, увидеть человека в одухотворённом, возвышенном свете, а напротив - втаптывает его всё глубже в грязь.
Кстати, полотёр тем не менее единственный в фильме, кто действительно внимательно прочитал Володин рассказ и готов подробно о нём дискутировать. Даже Воронов, специально вызвавший Володю в себе, не касается текста, а только лишь хлопает молодого коллегу по плечу и просит у него помощи в составлении сборника сибирских писателей. Но в фильме есть и ещё один писатель - метростроевец Коля! И дело не только в том, что он живо интересуется Володиной публикацией и даже вызывается идти с ним в гости к Воронову под видом "начинающего поэта", а в том, что в его жизни действительно много поэзии - причём не набранной типографской краской, а вполне реальной, передаваемой камерой и актёрской игрой. И финальную песню, которую Коля поёт, поднимаясь по эскалатору, он скорее всего сочинил сам, на ходу, не задумываясь о публикации текста. Даже без температуры! Хотя, с другой стороны, он ведь не спал целые сутки, так что некоторое психическое истощение всё-таки не исключено...