Дуже сумую за тобою
Хей-хей! Ау-ау! Здесь кто-нибудь есть? Кто-нибудь это читает?
Хотя какая разница? Мне всегда было гораздо важнее выпустить текст “в печать”, а что дальше - это уже совсем другая история.
Я прихожу сюда, когда начинаю нестерпимо скучать по Киеву. По люминисцентной радуге под дождем, по ипподрому за поворотом, по встречам в аудиториях Хогвардса. “Я прихожу сюда, когда хочется написать что-то запутанное в стиле Земфиры, что никто не поймет кроме тебя, но ты скорее всего этого не увидишь”, - лукаво пишу я с единственной надеждой, что ты всё ещё читаешь мой ЖЖ.
Я не белый кролик, но всё же, Алиса, где мы и куда мы спешим, протискиваясь в узкие рамки соответствия чужим ожиданиям?
Мне 33, век двадцать первый. Я однолюб. Я всё также люблю “Прогулку" и “Близость" всё также разбивает мне сердце. Я бесконечно думаю о дружбе. Что это? Когда встречаешься с Надей и Антоном на кухне, будто вчера обнялись на прощанье в Новомосковске, когда я садилась в такси? Два года прошло. Или видеться с Катей только в вебинарных комнатах и болтать через океан по вотсапу? Когда у меня ночь, у неё только вечер начинается. Просто слушать. Просто говорить “понимаю” и понимать.
Нужно ли настраивать расстроенное пианино дружбы? Нужно ли стараться изо всех сил, чтобы сохранить её или то, что дружба приходит и уходит - это нормально? Нужно ли испытывать чувство вины, что я слишком многих называю подружкой? Слишком многих ли? И было ли пианино, чтобы его настраивать?
Петербург завалило пушистым снегом. Таким же, как тот, который завалил Киев в январе 2010. Я сумую за пеликанами во дворе дома на Лютеранской, котом из пластмассовых вилок и за тобою.