Тридцатилетний май
Все надломилось ровно в тот миг, когда зашел этот разговор про геев. Я, конечно, старалась сделать вид, что у каждого может быть своя точка зрения, но по ошеломленной пустоте у меня в голове, после того, как я закрыла тогда за ним дверь, все было понятно. Я не знаю, почему мне так ярко вспомнилось все это именно сегодня. Может быть потому, что я увидела дешевую рекламную ручку у Жени на столе и по-девичьи напридумывала целую историю про это. Может потому, что переписываюсь с человеком, которого зовут также. И вот я думаю, когда... не почему, а именно когда все сломалось.
В десять вечера еще светло на улице, а дома скоро будут совсем белые ночи и время, когда можно весь вечер читать книжку, а потом сразу встречать рассвет и засыпать, когда небо уже голубое. В Москве неожиданное лето. Майское. Такое, за которое я люблю мой май - в этом году тридцатилетний. Под моим балконом деревья, взорвавшиеся зеленью и цветом белой гуаши, а рядом с подъездом черемуха дурманящая. Снова май за который опустевшей Москве можно простить все, что угодно. Пыльные пробки, безграничность и даже зиму. Снова хочется сирени и пионов. Я стояла в темноте и дышала своей околоподъездной черемухой, но даже до самой низкой ветки не смогла дотянуться кончиками пальцев.
Я хочу писать как Земфира, чтобы каждый что-то свое находил в тексте. Я пока еще ничего не написала, только идей и заметок на три электронных страницы, но у меня уже счастье захватывающее, широкое как пустые Московские бульвары, глаза улыбающиеся и даже работа недвижимая началась делаться. Я снова улыбаюсь в зеркало по утрам, а ведь с того момента, как все надломилось, я только думала мучительно. Даже не плакала, а размышляла бесконечно. В мае и таком юном возрасте много размышлять - строго запрещено. Показано улыбаться, дышать, гонять на велосипедах и стучать каблуками по асфальту.
Posted via LiveJournal app for iPad.