День седьмого ноября - красный день календаря
С раннего детства я была твердо убеждена в том, что вывешивание на улицах красных флажков и транспарантов в начале ноября производится исключительно в честь дедушкиного дня рождения. Меня нисколько не смущало то обстоятельство, что кажется, в стране не принято столь торжественно отмечать дни рождения моих родственников. Но в отношении обожаемого деда торжественность, яркость, шум, демонстрации и салюты казались совершенно естественными. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ДЕДУШКИ иначе выглядеть и не мог.
Со временем попытки взрослых изменить мою точку зрения на смысл происходящего увенчались успехом. Но привычка презрительно фыркать всякий раз, когда кто-то интересуется, что я буду делать в ноябрьские праздники - осталась у меня до сих пор. «И вы еще спрашиваете?! Естественно, дедушку поздравлять, ну что же можно делать в этот день???» (степень информированности собеседника о наших семейных традициях с глубиной презрения, разумеется, не коррелирует :))
В детстве этот день всегда был невероятно блестящим и цветным. Утром мы шли на демонстрацию в компании дедушкиных студентов. Наша колонна проходила по площади одной из самых последних, и она же была одной из самых веселых. Официальные транспаранты и лозунги - вперемешку с какими-то забавными надписями; звонкие юные голоса, перекрикивая дикторов, несли что-то невообразимое: «Да здравствует группа Д-121 факультета машиностроения! Уррра, товарищи!!!» Хохот, шум, море воздушных шаров, трепещущие на ветру флажки... Я прячусь за дедушкину спину от взглядов студенток, кокетливо спрашивающих: «А это ваша дочка?» (дед всегда выглядел очень молодо и разобраться в наших родственных связях действительно, представляло определенную сложность). Надо было слышать, с какой гордостью он всегда отвечал: «Это - МОЯ ВНУЧКА!». Как будто из-за его спины выглядывала не мелкая белобрысая пигалица, а как минимум, королева Англии.
Потом мы возвращались домой той же улицей, где шли праздничные колонны, по ковру из упавших цветов и лопнувших шариков... Дома уже накрывался праздничный стол. Дети бегали вокруг, предвкушая до сих пор никем не превзойденные в нашей семье, обалденно вкусные бабушкины блюда. Было большое семейное застолье. Был непременный детский концерт. А перед ним - беготня, суета, волнения, переживания, репетиции, поиск костюмов и «декораций»... Дядюшка и сейчас припоминает нам жутко задолбавшую его сценку про кондуктора и безбилетника, которую мы повторяли из раза в раз, из года в год - так она нам нравилась. После концерта мужчины садились за традиционный покер, женщины накрывали чай, телевизор шумел что-то праздничное... Каждый год число и состав участников праздника могли меняться, но непременные атрибуты все мое детство оставались неизменными.
На шестидесятилетие был торт сумасшедших размеров. Полметра на метр, не меньше. Для двенадцатилетней меня он казался огромным. Ощущение «как я его ХОЧУ!», до цветных мушек в глазах, до трясущихся рук, до желания немедленно схватиться за нож и отрезать хоть кусочек - настолько яркое, что кажется, я с той же остротой могу воспроизвести его и сейчас. А эти сумасшедшие розочки, а грибочки, листики!!! Торт был невероятен. Терпеть до его разрезания надо было целый день. И к глубочайшему моему разочарованию, на вкус он оказался совершенно обычным.
Восьмидесятилетие, конечно, помнится ярче всего. И после того, как вернулась в памяти на двадцать лет назад - вспоминать о нем и радостно, и больно... Абстрактное представление о времени, которого как бы и нет, всегда разбивается в прах именно от таких сравнений. Как было ТОГДА. Как стало ТЕПЕРЬ. Шумная веселая молодежь тогда - мои родители, дяди и тети. Седые, солидные, так пронзительно ставшие похожими на своих родителей они же - теперь... Треплющаяся, подшучивающая друг над другом молодежь теперь - это мы. Мои черноглазые братья - тогда шнырявшие под ногами, ползающие под столом - теперь вылавливают под тем же самым столом своих брыкающихся детей и племянников. Кузина, которой вообще еще не было в том нашем детстве - красивая взрослая девушка.
А дед... Он все эти годы оставался и остается неизменным. Может быть, он изменился внешне - я не знаю. Я воспринимаю его только изнутри, как фундамент, основу, стержень моего мира, как внешнего, так и внутреннего. Дедушка - это купание меня, новорожденной, и обучение плаванию в ванне. Мои первые шаги. Мои младенческие вопли, записанные на древний магнитофон, и до сих пор бережно хранимые. Это прогулки в парке, утренние походы в детский сад и вечерние возвращения через кондитерскую. Мои деревянные качели, которые дедушка повесил в проеме дверей. Дедушкины праздники, которых, на самом деле, два - 7 ноября и 9 мая, и сложно сказать, какой из них главнее. Мои колыбельные, которые пел мне только дедушка: «Скажи-ка дядя, ведь недаром..» и «Солдатушки, бравы ребятушки...» Дедушка - поездки в лес, на озеро и в сад... Дедушка - путешествия в Москву и Прибалтику... Дедушка - сладкие сырники на завтрак, когда я отсыпаюсь в его доме на выходных... Строгие замечания - не бегай без тапок, не ходи без шапки, не забудь варежки, не потеряй ключи... Это вечное ощущение пушистого покоя и уюта. Тех самых, мягко покачивающихся деревянных качелей из детства...
Когда начинала писать этот пост - думала, начну хвастаться, как мой восьмидесятидвухлетний дедушка молод, красив и элегантен; как он крут, знаменит, социально активен и общественно значим. Из того, что получилось, вижу, что все это может быть важно кому угодно, но только не мне. О его социальной активности и важности можно почитать в газетных статьях и энциклопедиях. А для меня САМЫМ главным всегда будет только одно: дедушкино свойство дарить мне состояние беззаботного детского счастья, возможность быть маленьким ребенком, независимо от того, сколько мне лет. Тот заряд «абсолютной любви», который вкладывал в меня дедушка с самого момента моего рождения - думаю, и есть одна из основ моего «светлого» мировосприятия, и всего хорошего, что мне, возможно, удается иногда привносить в этот мир...
Со временем попытки взрослых изменить мою точку зрения на смысл происходящего увенчались успехом. Но привычка презрительно фыркать всякий раз, когда кто-то интересуется, что я буду делать в ноябрьские праздники - осталась у меня до сих пор. «И вы еще спрашиваете?! Естественно, дедушку поздравлять, ну что же можно делать в этот день???» (степень информированности собеседника о наших семейных традициях с глубиной презрения, разумеется, не коррелирует :))
В детстве этот день всегда был невероятно блестящим и цветным. Утром мы шли на демонстрацию в компании дедушкиных студентов. Наша колонна проходила по площади одной из самых последних, и она же была одной из самых веселых. Официальные транспаранты и лозунги - вперемешку с какими-то забавными надписями; звонкие юные голоса, перекрикивая дикторов, несли что-то невообразимое: «Да здравствует группа Д-121 факультета машиностроения! Уррра, товарищи!!!» Хохот, шум, море воздушных шаров, трепещущие на ветру флажки... Я прячусь за дедушкину спину от взглядов студенток, кокетливо спрашивающих: «А это ваша дочка?» (дед всегда выглядел очень молодо и разобраться в наших родственных связях действительно, представляло определенную сложность). Надо было слышать, с какой гордостью он всегда отвечал: «Это - МОЯ ВНУЧКА!». Как будто из-за его спины выглядывала не мелкая белобрысая пигалица, а как минимум, королева Англии.
Потом мы возвращались домой той же улицей, где шли праздничные колонны, по ковру из упавших цветов и лопнувших шариков... Дома уже накрывался праздничный стол. Дети бегали вокруг, предвкушая до сих пор никем не превзойденные в нашей семье, обалденно вкусные бабушкины блюда. Было большое семейное застолье. Был непременный детский концерт. А перед ним - беготня, суета, волнения, переживания, репетиции, поиск костюмов и «декораций»... Дядюшка и сейчас припоминает нам жутко задолбавшую его сценку про кондуктора и безбилетника, которую мы повторяли из раза в раз, из года в год - так она нам нравилась. После концерта мужчины садились за традиционный покер, женщины накрывали чай, телевизор шумел что-то праздничное... Каждый год число и состав участников праздника могли меняться, но непременные атрибуты все мое детство оставались неизменными.
На шестидесятилетие был торт сумасшедших размеров. Полметра на метр, не меньше. Для двенадцатилетней меня он казался огромным. Ощущение «как я его ХОЧУ!», до цветных мушек в глазах, до трясущихся рук, до желания немедленно схватиться за нож и отрезать хоть кусочек - настолько яркое, что кажется, я с той же остротой могу воспроизвести его и сейчас. А эти сумасшедшие розочки, а грибочки, листики!!! Торт был невероятен. Терпеть до его разрезания надо было целый день. И к глубочайшему моему разочарованию, на вкус он оказался совершенно обычным.
Восьмидесятилетие, конечно, помнится ярче всего. И после того, как вернулась в памяти на двадцать лет назад - вспоминать о нем и радостно, и больно... Абстрактное представление о времени, которого как бы и нет, всегда разбивается в прах именно от таких сравнений. Как было ТОГДА. Как стало ТЕПЕРЬ. Шумная веселая молодежь тогда - мои родители, дяди и тети. Седые, солидные, так пронзительно ставшие похожими на своих родителей они же - теперь... Треплющаяся, подшучивающая друг над другом молодежь теперь - это мы. Мои черноглазые братья - тогда шнырявшие под ногами, ползающие под столом - теперь вылавливают под тем же самым столом своих брыкающихся детей и племянников. Кузина, которой вообще еще не было в том нашем детстве - красивая взрослая девушка.
А дед... Он все эти годы оставался и остается неизменным. Может быть, он изменился внешне - я не знаю. Я воспринимаю его только изнутри, как фундамент, основу, стержень моего мира, как внешнего, так и внутреннего. Дедушка - это купание меня, новорожденной, и обучение плаванию в ванне. Мои первые шаги. Мои младенческие вопли, записанные на древний магнитофон, и до сих пор бережно хранимые. Это прогулки в парке, утренние походы в детский сад и вечерние возвращения через кондитерскую. Мои деревянные качели, которые дедушка повесил в проеме дверей. Дедушкины праздники, которых, на самом деле, два - 7 ноября и 9 мая, и сложно сказать, какой из них главнее. Мои колыбельные, которые пел мне только дедушка: «Скажи-ка дядя, ведь недаром..» и «Солдатушки, бравы ребятушки...» Дедушка - поездки в лес, на озеро и в сад... Дедушка - путешествия в Москву и Прибалтику... Дедушка - сладкие сырники на завтрак, когда я отсыпаюсь в его доме на выходных... Строгие замечания - не бегай без тапок, не ходи без шапки, не забудь варежки, не потеряй ключи... Это вечное ощущение пушистого покоя и уюта. Тех самых, мягко покачивающихся деревянных качелей из детства...
Когда начинала писать этот пост - думала, начну хвастаться, как мой восьмидесятидвухлетний дедушка молод, красив и элегантен; как он крут, знаменит, социально активен и общественно значим. Из того, что получилось, вижу, что все это может быть важно кому угодно, но только не мне. О его социальной активности и важности можно почитать в газетных статьях и энциклопедиях. А для меня САМЫМ главным всегда будет только одно: дедушкино свойство дарить мне состояние беззаботного детского счастья, возможность быть маленьким ребенком, независимо от того, сколько мне лет. Тот заряд «абсолютной любви», который вкладывал в меня дедушка с самого момента моего рождения - думаю, и есть одна из основ моего «светлого» мировосприятия, и всего хорошего, что мне, возможно, удается иногда привносить в этот мир...