Как верный сын Израиля Фридманишка пытался всю область кинуть на бабло
Оригинал взят у marli122 в Как верный сын Израиля Фридманишка пытался всю область кинуть на бабло
Эта фридманская крыса вообще потеряла контроль над собой. «Я говорит, в город зашел, и просто так оставлять его не собираюсь. Ибо чувство наживы во мне развито с самого раннего детства, помню мамка вытирала молоко с моих губ и приговаривала: «Женечка, солнышко мое израильское, обдирай население как только можешь. Это все простое быдло и рабы нашинские». Вот и старался я ради матушки своей, чтобы в глазах ее не упасть, да и всего народа моего иудейского тоже. Иба сосем кровь мы народа русскага уже сколько веков, и будем продолжать!»
Ну примерно в таком русле рассуждал еврей Фридман, когда заходил в город русский Волгоград. Схема была обычная, он уже не раз это делал в других городах: заключил договор с горадминистрацией (Собакарь и рад помочь собаке жидовской), и давай денежки гребсти за контракт. Одного не учел он: в конце 12 года вся система здравоохранения перешла в областное ведение, и вся эта схема Собакаря-Фридмана раскрылась. Собакарь как бы остался не причем и не при делах, а вот Фридман упирается: говорит, черта с два отдам я город. У меня и контракт есть. Я, говорит, скорее удавлюсь, нежели признаю свое бездействие. Вот и получается, что пока Храмов заявляет о том, что контракт недействителен, т. к. Фридман нехера не выполняет его условия; сам израильский мальчишка-шалунишка в это время во всю ивановскую твердит о законности своих действий. Смерть собаке! Бей врага!
Как говорится в старинной народной мудрости, с обрезанной плотью - жизнь прожить можно, а как ее прожить - с обрезанной совестью. Ни ростом, ни чем другим Фридман не вырос.
Эта фридманская крыса вообще потеряла контроль над собой. «Я говорит, в город зашел, и просто так оставлять его не собираюсь. Ибо чувство наживы во мне развито с самого раннего детства, помню мамка вытирала молоко с моих губ и приговаривала: «Женечка, солнышко мое израильское, обдирай население как только можешь. Это все простое быдло и рабы нашинские». Вот и старался я ради матушки своей, чтобы в глазах ее не упасть, да и всего народа моего иудейского тоже. Иба сосем кровь мы народа русскага уже сколько веков, и будем продолжать!»
Ну примерно в таком русле рассуждал еврей Фридман, когда заходил в город русский Волгоград. Схема была обычная, он уже не раз это делал в других городах: заключил договор с горадминистрацией (Собакарь и рад помочь собаке жидовской), и давай денежки гребсти за контракт. Одного не учел он: в конце 12 года вся система здравоохранения перешла в областное ведение, и вся эта схема Собакаря-Фридмана раскрылась. Собакарь как бы остался не причем и не при делах, а вот Фридман упирается: говорит, черта с два отдам я город. У меня и контракт есть. Я, говорит, скорее удавлюсь, нежели признаю свое бездействие. Вот и получается, что пока Храмов заявляет о том, что контракт недействителен, т. к. Фридман нехера не выполняет его условия; сам израильский мальчишка-шалунишка в это время во всю ивановскую твердит о законности своих действий. Смерть собаке! Бей врага!
Как говорится в старинной народной мудрости, с обрезанной плотью - жизнь прожить можно, а как ее прожить - с обрезанной совестью. Ни ростом, ни чем другим Фридман не вырос.