Страшная история.
В предыдущем посте последняя фраза про детскую травму от рекламы мыла - не всерьез.
Это я так шучу.
Да и вообще, дети познают мир опытным путем.
У нас с двоюродной сестрой много всяких разных веселых историй, которые иногда подтверждали фразу моего папы, что у меня совершенно нет инстинкта самосохранения.
С крыш мы прыгали, по чужим огородам лазили, ночью сбегали из дома на дискотеку и купаться, и по мелочи страдали всяким. Обычные дети, в общем.
Говорят, что больше всего психика ребенка страдает от поведения и отношения родителей. Не знаю.
Но вот от стоматологов точно страдает. И вот это уже всерьез.
Где-то я писала, что походы к стоматологу всегда откладываю как можно дальше, пока не возникает острая необходимость в лечении зубов. Но и тут я сначала долго собираюсь. Самое быстрое - неделю. А перед кабинетом я всегда плАчу. Это не преувеличение. У меня каждый раз случается истерика, и хочется убежать сразу как только я захожу в здание стоматологии. Поэтому тяну до последнего, чтобы боязнь потерять зуб перевесила боязнь стоматолога.
Однажды Саша несколько снисходительно хмыкнула на эти мои страхи, мол, зачем боятся зубы лечить, есть более ужасные вещи. Есть, не спорю.
Но у меня нет.
И я очень хорошо знаю, почему так происходит.
Во втором классе у нас от школы был организован поход в стоматологию. Мама моя тогда сидела с сестрой, которой было три года. Да и, наверно, ей сказали, что нам просто расскажут про гигиену полости рта, покажут как чистить зубы, ну и проверят заодно, у кого как с зубами, напишут родителям, а там уже сами берите талончики и лечите.
Сначала так оно и было. Нам рассказали, показали, отвели в кабинет с раковинами, где мы чистили зубы под присмотром врачей. Потом повели в кабинет, где нас осмотрел дежурный врач и потом почему-то мы всем классом пошли к кабинету с лечащими врачами и сели в очередь.
Некоторым не надо было ничего лечить, и они просто сидели ждали. Кому надо, заходили в кабинет, потом выходили. Эти мои одноклассники либо посещали стоматолога раньше, либо у них был несерьезный кариес, но выходили они оттуда вполне спокойно. Паники не нагоняли.
И вот, подошла моя очередь.
У меня на всех четырех шестерках обнаружили кариес. И врачи решили, зачем тянуть, надо лечить.
Мамы рядом не было, классная руководительница не могла со мной пойти, потому что надо было следить за детьми, которые сидели в коридоре. Я зашла одна. Потом на подмогу позвали мамочку из родительского комитета, которая тоже с нами ходила.
Так вот, представьте...
Ребенок, пугливая девочка, первый раз у стоматолога. Без мамы. Её сажают на кресло и начинают без анестезии лечить не просто кариес, а пульпит на коренном зубе. Орудовать ужасной машиной и делать очень больно.
Я вот сейчас пишу, а в груди всё замирает, и руки трясутся.
Я заорала, конечно. Громко. На меня шикнули, мол, терпи. Начали опять лечить. Я опять ору и машу руками. Прибежала еще одна тетенька-врач, начали меня уговаривать не орать. Ну, нет, думаю, теперь сами терпите, су...эээ.. не было еще тогда в голове моей такого слова Почему-то они подумали, что меня уговорили, но ошиблись. Позвали Галину Павловну (мамочку из родительского комитета), которая тоже начала меня уговаривать не кричать.
Когда у меня истерика, я становлюсь упрямой и невыносимой для окружающих. (Но вот те окружающие это заслужили, я считаю.)
Меня думали держать за руки, но я начинала орать еще громче и вырываться.
Тогда Галина Пална говорит: "Варя! Возьми меня за руки и сожми, что есть силы, всю боль свою мне передай!" Она любила пафосно выражаться, и, наверно, думала, что я, как девочка воспитанная, не буду ей действительно сильно сжимать руки да еще со всей дури вцепляться ногтями, а просто проникнусь и замолкну. Но она думала неправильно.
Потом мама меня пожурила, мол, ты зачем Галине Палне так руки сжала, что у нее аж следы остались и царапины. Мое уважение к этой женщине тут же пропало навсегда. То есть мало того, что на была заодно с этими тетками в белых халатах, и вообще-то сама предложила мне свои руки, так она еще и маме моей потом пожаловалась на меня.
Зуб мне "вскрыли", положили туда мышьяк и временно запломбировали, и второй раз я уже пришла с мамой, и делали мне с анестезией, но доверия к людям этой профессии у меня нет до сих пор.
Однажды проходила мимо детского отделения в нашей поликлинике и увидела объявление о том, что, если надо, есть психолог, который поможет детям, успокоит их и т.д. И я подумала, почему во взрослом отделении нет такого. Сейчас, думаю, вряд ли кто-то себе позволит так ребенку лечить зубы, потому что права, психика и бла-бла, а вот детям, которые сейчас уже взрослые очень пришлось тяжело.
Мне так точно.
***
Ну, и, чтобы два раза не вставать, напишу про "более ужасные вещи".
В детстве я часто страдала от гайморита, и однажды наш "гениальный" педиатр после очередного обострения отправил меня на оперцию по прокалыванию носа (пазух) и удалению аденоидов (кто не знает, они в носоглотке нарастают и мешают дышать).
Не так давно я узнала, что сейчас, оказывается, прокалывание делают с анестезией.
А мне делали без.
Я лежала в больнице. И прокалывание делали первым. Было больно. Но, как оказалось, это были цветочки.
Потому что потом мне удаляли аденоиды.
В день операции меня переодели в больничную робу, надели шапочку; всё белое, накрахмаленное. Позвали священника. Потом посадили на каталку и привезли в помещение с обшарпанными стенами, пересадили в металлическое кресло, привязали руки к ручкам полотенцами, предупредили, что будет больно, но, если буду дергаться, то будет еще больнее и взяли в руки скребок, которым и начали удалять мне эти самые аденоиды.
Крови было много.
Естественно, мне было больно, я кричала и рыдала, но не дергалась.
Потом меня развязали, пересадили в каталку и повезли обратно. И вот, еду я такая по коридору в слезах, соплях и кровищи, но с чувством облегчения, что все закончилось, опускаю, вдруг, взгляд вниз на колени и внтуренне замираю, потому что меня поражает сочетание белой накрахмаленной больничной одежды и алых пятен крови. Это было неожиданно красиво.
И из этих двух эпизодов моего детства второй вспоминается как будто сцена из фильма. Обшарпанные непонятного цвета стены, железный каркас кресла, скребок как будто из позапрошлого века, и пятна насыщенного красного цвета на белой накрахмаленной ткани.
От первого же внутри у меня всё холодеет, сердце уходит в пятки, и я собираю всю свою волю в кулак, чтобы не сбежать из кабинета стоматолога.
Это я так шучу.
Да и вообще, дети познают мир опытным путем.
У нас с двоюродной сестрой много всяких разных веселых историй, которые иногда подтверждали фразу моего папы, что у меня совершенно нет инстинкта самосохранения.
С крыш мы прыгали, по чужим огородам лазили, ночью сбегали из дома на дискотеку и купаться, и по мелочи страдали всяким. Обычные дети, в общем.
Говорят, что больше всего психика ребенка страдает от поведения и отношения родителей. Не знаю.
Но вот от стоматологов точно страдает. И вот это уже всерьез.
Где-то я писала, что походы к стоматологу всегда откладываю как можно дальше, пока не возникает острая необходимость в лечении зубов. Но и тут я сначала долго собираюсь. Самое быстрое - неделю. А перед кабинетом я всегда плАчу. Это не преувеличение. У меня каждый раз случается истерика, и хочется убежать сразу как только я захожу в здание стоматологии. Поэтому тяну до последнего, чтобы боязнь потерять зуб перевесила боязнь стоматолога.
Однажды Саша несколько снисходительно хмыкнула на эти мои страхи, мол, зачем боятся зубы лечить, есть более ужасные вещи. Есть, не спорю.
Но у меня нет.
И я очень хорошо знаю, почему так происходит.
Во втором классе у нас от школы был организован поход в стоматологию. Мама моя тогда сидела с сестрой, которой было три года. Да и, наверно, ей сказали, что нам просто расскажут про гигиену полости рта, покажут как чистить зубы, ну и проверят заодно, у кого как с зубами, напишут родителям, а там уже сами берите талончики и лечите.
Сначала так оно и было. Нам рассказали, показали, отвели в кабинет с раковинами, где мы чистили зубы под присмотром врачей. Потом повели в кабинет, где нас осмотрел дежурный врач и потом почему-то мы всем классом пошли к кабинету с лечащими врачами и сели в очередь.
Некоторым не надо было ничего лечить, и они просто сидели ждали. Кому надо, заходили в кабинет, потом выходили. Эти мои одноклассники либо посещали стоматолога раньше, либо у них был несерьезный кариес, но выходили они оттуда вполне спокойно. Паники не нагоняли.
И вот, подошла моя очередь.
У меня на всех четырех шестерках обнаружили кариес. И врачи решили, зачем тянуть, надо лечить.
Мамы рядом не было, классная руководительница не могла со мной пойти, потому что надо было следить за детьми, которые сидели в коридоре. Я зашла одна. Потом на подмогу позвали мамочку из родительского комитета, которая тоже с нами ходила.
Так вот, представьте...
Ребенок, пугливая девочка, первый раз у стоматолога. Без мамы. Её сажают на кресло и начинают без анестезии лечить не просто кариес, а пульпит на коренном зубе. Орудовать ужасной машиной и делать очень больно.
Я вот сейчас пишу, а в груди всё замирает, и руки трясутся.
Я заорала, конечно. Громко. На меня шикнули, мол, терпи. Начали опять лечить. Я опять ору и машу руками. Прибежала еще одна тетенька-врач, начали меня уговаривать не орать. Ну, нет, думаю, теперь сами терпите, су...эээ.. не было еще тогда в голове моей такого слова Почему-то они подумали, что меня уговорили, но ошиблись. Позвали Галину Павловну (мамочку из родительского комитета), которая тоже начала меня уговаривать не кричать.
Когда у меня истерика, я становлюсь упрямой и невыносимой для окружающих. (Но вот те окружающие это заслужили, я считаю.)
Меня думали держать за руки, но я начинала орать еще громче и вырываться.
Тогда Галина Пална говорит: "Варя! Возьми меня за руки и сожми, что есть силы, всю боль свою мне передай!" Она любила пафосно выражаться, и, наверно, думала, что я, как девочка воспитанная, не буду ей действительно сильно сжимать руки да еще со всей дури вцепляться ногтями, а просто проникнусь и замолкну. Но она думала неправильно.
Потом мама меня пожурила, мол, ты зачем Галине Палне так руки сжала, что у нее аж следы остались и царапины. Мое уважение к этой женщине тут же пропало навсегда. То есть мало того, что на была заодно с этими тетками в белых халатах, и вообще-то сама предложила мне свои руки, так она еще и маме моей потом пожаловалась на меня.
Зуб мне "вскрыли", положили туда мышьяк и временно запломбировали, и второй раз я уже пришла с мамой, и делали мне с анестезией, но доверия к людям этой профессии у меня нет до сих пор.
Однажды проходила мимо детского отделения в нашей поликлинике и увидела объявление о том, что, если надо, есть психолог, который поможет детям, успокоит их и т.д. И я подумала, почему во взрослом отделении нет такого. Сейчас, думаю, вряд ли кто-то себе позволит так ребенку лечить зубы, потому что права, психика и бла-бла, а вот детям, которые сейчас уже взрослые очень пришлось тяжело.
Мне так точно.
***
Ну, и, чтобы два раза не вставать, напишу про "более ужасные вещи".
В детстве я часто страдала от гайморита, и однажды наш "гениальный" педиатр после очередного обострения отправил меня на оперцию по прокалыванию носа (пазух) и удалению аденоидов (кто не знает, они в носоглотке нарастают и мешают дышать).
Не так давно я узнала, что сейчас, оказывается, прокалывание делают с анестезией.
А мне делали без.
Я лежала в больнице. И прокалывание делали первым. Было больно. Но, как оказалось, это были цветочки.
Потому что потом мне удаляли аденоиды.
В день операции меня переодели в больничную робу, надели шапочку; всё белое, накрахмаленное. Позвали священника. Потом посадили на каталку и привезли в помещение с обшарпанными стенами, пересадили в металлическое кресло, привязали руки к ручкам полотенцами, предупредили, что будет больно, но, если буду дергаться, то будет еще больнее и взяли в руки скребок, которым и начали удалять мне эти самые аденоиды.
Крови было много.
Естественно, мне было больно, я кричала и рыдала, но не дергалась.
Потом меня развязали, пересадили в каталку и повезли обратно. И вот, еду я такая по коридору в слезах, соплях и кровищи, но с чувством облегчения, что все закончилось, опускаю, вдруг, взгляд вниз на колени и внтуренне замираю, потому что меня поражает сочетание белой накрахмаленной больничной одежды и алых пятен крови. Это было неожиданно красиво.
И из этих двух эпизодов моего детства второй вспоминается как будто сцена из фильма. Обшарпанные непонятного цвета стены, железный каркас кресла, скребок как будто из позапрошлого века, и пятна насыщенного красного цвета на белой накрахмаленной ткани.
От первого же внутри у меня всё холодеет, сердце уходит в пятки, и я собираю всю свою волю в кулак, чтобы не сбежать из кабинета стоматолога.