(no subject)
Помимо страха остаться без сладкого, простоять в углу три часа, быть пойманным на месте очередного "преступления" и страха, что родители узнают про двойку за поведение, у ребенка есть один большой, непобедимый и неискоренимый страх - что мама с папой больше любят брата или сестру. Что вообще недайбох, особенно если вы погодки.
Для того, чтобы утешить себя в том, что доля получаемой любви не прямо пропорциональна возрасту меня и моего старшего брата, любые действия родителей, предвещающие неладное, пресекались на корню. Ах, братик заболел? Бананы ему таскаете? Ничего, скоро и мне будете. (Тут должен быть длинный абзац о силе самовнушения, потому что простуда приходила, но босиком по лужам никто не скакал - догадайтесь, почему. Было СТРАШНО. Но с Даном мы болели регулярно и по очереди, всю зиму).
Даже несмотря на то, что мы с Даном получали все и всегда пополам и поровну, и улик для веских обвинений не было, что с одной стороны утешало и убеждало в неповинности родителей, - с неискоренимостью страха ничего не произошло. И это мне подарило триумф на другом поприще - я заполучила равноправие в семье, а значит и справедливое разделение труда между мной и Даном (т к большее количество нарезанных мной салатов приравнивалось к тому, что Дана, наверное, больше любят, раз дают лениться, чего нельзя допустить).
Вот и получилось, что я, упертая и подлая трусиха в прошлом, теперь делаю половину уборки, мою посуду, но не готовлю (или наоборот), и вообще любой труд выполняю ровно наполовину, а на все жалобы подруг, что "у меня брат ниче не делает" гордо ржу в ответ.
Только вот что-то система дала сбой.
Я уже полутра на кухне, а Дан, козлидло, с двумя своими яйцами разобрался и задрых.
Я все.
Для того, чтобы утешить себя в том, что доля получаемой любви не прямо пропорциональна возрасту меня и моего старшего брата, любые действия родителей, предвещающие неладное, пресекались на корню. Ах, братик заболел? Бананы ему таскаете? Ничего, скоро и мне будете. (Тут должен быть длинный абзац о силе самовнушения, потому что простуда приходила, но босиком по лужам никто не скакал - догадайтесь, почему. Было СТРАШНО. Но с Даном мы болели регулярно и по очереди, всю зиму).
Даже несмотря на то, что мы с Даном получали все и всегда пополам и поровну, и улик для веских обвинений не было, что с одной стороны утешало и убеждало в неповинности родителей, - с неискоренимостью страха ничего не произошло. И это мне подарило триумф на другом поприще - я заполучила равноправие в семье, а значит и справедливое разделение труда между мной и Даном (т к большее количество нарезанных мной салатов приравнивалось к тому, что Дана, наверное, больше любят, раз дают лениться, чего нельзя допустить).
Вот и получилось, что я, упертая и подлая трусиха в прошлом, теперь делаю половину уборки, мою посуду, но не готовлю (или наоборот), и вообще любой труд выполняю ровно наполовину, а на все жалобы подруг, что "у меня брат ниче не делает" гордо ржу в ответ.
Только вот что-то система дала сбой.
Я уже полутра на кухне, а Дан, козлидло, с двумя своими яйцами разобрался и задрых.
Я все.