Православное учение о спасении (интереснейший рассказ)
Оригинал взят у otec_piotr в Заметки о богословии
Так называлось курсовое сочинение, которое писалось в 4 классе Ленинградской духовной семинарии. Было это в 1983 году, в первом семестре. В том году оно писалось по Основному богословию. И преподаватель прот. Владимир Мустафин предложил такую тему. Братья начали спрашивать о. Владимира: как нужно писать, какими источниками пользоваться. И о. Владимир посоветовал: «Пишите, братья, по Светлову, по его книге «Значение Креста в деле Христовом».
По Светлову, так по Светлову. В библиотеке я взял рекомендуемую книгу. А это книга дореволюционного автора священника П.Я. Светлова «Значение Креста в деле Христовом. Опыт изъяснения догмата искупления. Киев. 1983». В этой книге я и начал искать...
Сейчас я не могу сказать, нашел я это учение там или не нашел. Точно могу сказать только, что я его искал. Одновременно с этой книгой в библиотеке я взял и другие, в частности, книгу свящ. Иоанна Орфанитского «Догмат искупления в историческом изложении. М. 1904». В этой книге догмат искупления излагается в исторической последовательности. Начинается изложение с гностиков и докетов и заканчивается воззрениями на этот догмат протестантов и даже философов. Но основная часть труда посвящена воззрениям мужей апостольских, апологетов, мучеников и отцов Церкви - восточных и западных. Притом изложение учения об искуплении тем или другим святым отцом сопровождалось многими и подробными их изречениями.
Изложение догмата святыми отцами мне показалось логичным и понятным. В то же время логику изложения догмата Светловым я понять не мог. А тратить время, чтобы понять эту логику не хотелось. Тем более, что сущность православного учения о спасении я уже понял из слов святых отцов, которые нашел в книге Орфанитского. Наверно, думал я, Светлов излагает то же самое, хотя я пока не мог это понять. Да и сочинение не называлось «Изложение догмата искупления священником Светловым». А книгу Светлова о. Владимир просто порекомендовал как пособие при написании. Притом порекомендовал после того, когда его спросили: чем пользоваться. Так что я не думал, что погрешу, если сочинение напишу по святым отцам. В сочинении было очень много изречений святоотеческих.
Написал - и забыл. Признаться, в это время меня не беспокоила проблема «Православного учения о спасении». Я не мог себе предположить, что такая проблема вообще существует. Что после двух тысяч лет Христианства вдруг появилась вот такая проблема...
Однако я не предполагал: на какую больную мозоль наступил, какого зверя потревожил…
Пришло время и о. Владимир раздал тетради с сочинениями. Всем сочинения отдали обратно с положительными оценками. Мне сочинение обратно в руки не отдали. Сказали просто, что двойка.
Конечно, кто-то может сказать, что сочинение нужно было потребовать обратно в руки. И мне жаль, что его у меня сейчас нет. Однако тогда я понял, что требовать сочинение - себе дороже. И без того начали происходить странные дела. Перед Рождеством иногородние семинаристы писали прошение на имя старшего помощника инспектора и уезжали домой на каникулы. В тот раз произошло тоже самое. Кто хотел уехать домой - написал прошение. Я тоже написал. Но когда возвратились в семинарию, узнали: все, кто уезжал домой, получили выговоры.
Эта новость оказалась не последней. В нашем классе, в середине года вдруг поменялся классный руководитель. Им стал прот. Борис Безменов. И вот он вызвал меня для личной беседы и сказал, что если я получу еще один выговор, то буду отчислен из семинарии. Тогда же он предупредил, что предстоит поездка по инославным храмам, и если я не поеду, то будет еще один выговор.
Конечно, я понимал, что и выговор, и смена классного руководителя, и перспектива моего отчисления из семинарии - причиной имеют сочинение. Но тогда еще я не понимал: почему? И до сочинения было такое, за что меня можно было исключить. На занятиях по Ветхому Завету я часто вступал в споры с игуменом Сергием, слушая речи которого я задавал себе вопрос: куда я попал?
Дело в том, что раньше, при советской власти, религиозной литературы не было. Невозможно было достать и Библию. И вот для того, чтобы что-то узнать о Священном Писании, я много читал атеистической литературы. И волей-неволей познакомился со всеми аргументами, выдвигавшимися атеистами против Священного Писания. Так вот все эти аргументы я услышал еще раз: на лекциях игумена Сергия, из которых вытекало, что весь Ветхий Завет - это мифы и сказанья.
На занятиях по Новому Завету приходилось вступать в спор с игуменом Ианнуарием (Ивлиевым). О. Ианнуарий запомнился мне по следующему эпизоду. Однажды на занятиях он начал на доске рисовать астрологические круги и разъяснять, что начало Христианства связано с тем, что точка весеннего равноденствия, дескать, переместилась в созвездие рыб. Потому, якобы, среди символов Христианства мы встречаем рыбу и апостолы Христовы в основном были рыбаками. Но вначале третьего тысячелетия точка равноденствия из созвездия рыб переместится в созвездие водолея. А, значит, по словам Ивлиева, на смену Христианству должна придти другая религия.
В этот раз я не стал вступать с ним в споры: надо мной и так довлело отчисление. Только спросил: какая религия придет на смену Христианству? Отец Ианнуарий многозначительно помолчал и ответил: пока мы не знаем.
Интересно, что во все время этого астрологического рассказа игумена мои одноклассники молчали. Складывалось такое впечатление, что им безразлично, что там плетет игумен. И не только в этот раз. Никогда они в пререкания с преподавателями не вступали. Но однажды произошло событие, показавшее, что они не безразличны к словам преподавателей. Случилось это на уроке по истории Русской Церкви, когда проходили тему о ликвидации унии на Украине в 1946 году. Преподаватель излагал это событие с точки зрения православного человека. А православный человек оценивает его, как положительное, благоприятно повлиявшее на состояние Православия в Украине. И вот здесь произошло невероятное. Мои одноклассники, почти все, дружно возмутились. Многие вскочили со своих мест. Они не спорили. Они кричали и махали руками. Бедный преподаватель стушевался, замолчал. Впрочем, униаты и не давали ему слова сказать.
Тогда я сильно удивился, поскольку даже не предполагал, что учусь рядом с чистейшими униатами, так не любившими Православную Церковь. Потом, когда после развала Советского Союза, на Украине православные приходы начали в массовом порядке переходить в униатство, я понимал, что немалая вина за это лежит на бывшем ректоре ЛДА, тогдашнем главе ОВЦС митр. Кирилле (Гундяеве), который не смог так организовать образовательный процесс во вверенных ему Церковью духовных школах, чтобы из их стен выходили не униаты, а православные. А сами униаты, как я убедился, нисколько не скрывали своих убеждений. И об этом ректору было хорошо известно.
А мне, конечно, тогда было тяжело сознавать, что, вот, люди не скрывают своих антиправославных взглядов. И ничего. А меня только за то, что написал сочинение по святым отцам, хотят удалить из семинарии.
Притом мое положение усугубилось еще одним эпизодом. Однажды я побывал в Псковском монастыре, где один паломник сообщил мне об интересной антимасонской статье, появившейся тогда в журнале «Иностранная литература» (1983г. №3). Возвратившись в семинарию, зашел в библиотеку и спросил этот журнал. Библиотекарша поискала на полке, потом посмотрела в записях и сказала, что этого журнала сейчас нет, его взял преподаватель Андрей Чижик (близкий друг о. Бориса Безменова). Дней через десять зашел опять. Вид у библиотекарши был приветливый, но она опять сказала, что журнала нет. Тогда я подождал недели три и опять пошел за журналом. На этот раз, увидев меня, библиотекарша страшно перепугалась. Вопрос о журнале можно было не задавать. Она сразу сказала, что журнала нет, и не будет. А ей начальством приказано никакие книги мне на руки не выдавать.
Такое поведение библиотекарши меня озадачило, но привело к тому, что я больше заинтересовался журналом: что в нем написано такого, что я не должен прочитать?
Через некоторое время, находясь в городе, проходил мимо «Букиниста». Появилась мысль: «А нет ли здесь, в магазине, среди сданных журналов, журнала, нужного мне? Оказалось, есть. И даже несколько. Взял два журнала. В журнале оказалась статья Л. Замойского «Каменщики империализма». В статье прочел следующее:
«Новый «великий магистр» итальянских масонов Армандо Корона, врач по профессии, но одновременно крупный землевладелец, на вопрос, верит ли он в Бога, отвечает осторожно: «Я верю в Великого архитектора вселенной».
Кто он - этот Великий архитектор?
«Замойский пишет: «Своим новым сторонникам пожилые масоны лишь слегка приоткрывают завесу над существом «архитектора», внося одну за другой коррективы в библейские тексты и читая их как бы с обратной стороны».
Рассуждая о романе «Война и мир», он пишет: «Инстинктивно герой Толстого ощущал фальшь масонства, но не имел уже сил с ним расстаться. В России распространялся к тому же несколько облегченный, облагороженный тип масонства. Пьеру «открыли» имена создателя мира Адонаи и властителя Элоима, но не назвали третье имя, «неизрекаемое, имеющее значение Всего». Легенды, которые питают масонские поверья, однако, намекают на то, что творческую силу человека, былое могущество ему может вернуть только тот, кто стоял у истоков человеческого рода, тот, кто вручил Еве «яблоко познания». По другим легендам, он и был отцом первого сына Евы - Каина. Этот «кто-то» имеет немало имен - «огненный ангел», «озаренный ангел», «несущий свет», а по-латыни люцифер, он же - сатана».
Вот оно что! О том, что бог масонов - сатана, сами масоны узнают только при посвящении их в высшие степени, которых достигают немногие. Профанам, которыми являются все не масоны, об этом лучше не знать.
Тем более в семинарии. Мне вспомнилось, как однажды при обсуждении факта удаления из библиотеки Ленинградских духовных школ всех книг, в которых было упоминание о масонстве, один семинарист сообщил, что, по его сведениям, при Московской и Ленинградской духовных академиях существуют две масонские ложи. В задачи лож входит подготовка преподавателей, которые будут готовы распространять нужное для лож учение. И без разрешения лож никто преподавателем в семинарии или академии не становится. Сообщивший об этом семинарист вызывал у меня большое доверие.
Правда, у меня к тому времени в голове появилась идея, которая была сродни старообрядческой идее о Беловодье: что истинное Православие хранится в Московских духовных школах, которые находятся, так сказать, под сенью Свято-Троицкой Лавры. Эту идею я почерпнул из бесед с некоторыми семинаристами. К тому времени я разочаровался в православии Ленинградских духовных школ. Но в существование ГДЕ-ТО «истинного Православия» верить хотелось. Я даже приобрел напечатанное на машинке «Учебное пособие по Основному богословию для 2-го класса семинарии» профессора МДА А.И. Осипова, о котором слышал, как большом борце за Православие.
Далее события развивались так. Однажды всем выпускникам раздали листки, в которых каждый должен был сообщить, куда он собирается идти после семинарии: поступает в академию или возвращается в Епархию, из которой приехал. И вот тогда ко мне пришла очень ясная мысль, что если я напишу, что хочу пойти в академию, то я семинарию не закончу. Потому я написал в листке, что возвращаюсь в Епархию.
И тут произошло неожиданное. До этого неприветливые преподаватели, придиравшиеся ко мне по пустякам, стали ко мне очень благосклонны. На выпускных экзаменах мне поставил все пятерки. Наверно, на радостях, что я покидаю их.
Конечно, кто-то может сказать, что все это мои домыслы: никто из семинарии меня отчислять не собирался. Но я не случайно чувствовал, что меня хотят отчислить. Уже после того, как я получил диплом об окончании, ко мне подошла одна пожилая преподавательница, с которой я имел неоднократные беседы о вере. Она была из новообращенных к Церкви, потому беседы о вере вела не только со мной, но и с другими. В частности, с Георгием Кочетковым. Небезызвестный теперь Кочетков тогда был старшим иподиаконом архиеп. Кирилла - ректора академии. Однажды за собеседование с сектантами вне религиозного здания он попал под нарушение закона о религиозных культах и был отчислен из духовной академии по настоянию светских властей. И вот перед отчислением из академии Кочетков сказал преподавательнице, что следующим буду отчислен я.
Я с Кочетковым знаком не был. Откуда он мог знать мою фамилию и то, что я буду отчислен из семинарии? Очевидно, будучи старшим иподиаконом архиеп. Кирилла, Кочетков был в курсе предстоящих его дел ректора. Преподавательница была стопроцентно уверена, что я буду отчислен, и очень обрадовалась, что я семинарию все-таки закончил. Она мне сказала: «Я вам не хотела этого раньше говорить, чтобы не расстраивать».
Впрочем, вслед за Кочетковым из академии был удален не я, а ректор. Закончил бы я семинарию, если бы с архиеп. Кириллом не приключилась эта беда? Не знаю.
Сам же я оказался в МДА. Произошло это совершенно неожиданно для меня. После окончания семинарии я приехал в Минскую Епархию. Пришел на прием к митр. Филарету. Сказал, что семинарию закончил, а в академию не хочу. В то время я находился под влиянием идеи возможного конца света в 1992 г. Пэтому вообще считал учебу бессмысленным занятием. А за лучшее считал удалиться в монастырь. Послушав меня, митр. Филарет сказал: «А иди ты лучше поучись в Московской академии. Там и монастырь есть. Заодно присмотришься к монашеству».
У меня тогда ожили мысли о православном Беловодье и цитадели Православия, какой я представлял тогда МДА. Именно с такими мыслями я и пришел туда учиться.