"Тесно в мире с гитарой и сердцем, не знающим, кого и за что любить..." Ю.Марцинкявичюс
Конец века: юноша
Юстинас Марцинкявичюс
Себя он хранит
в гитаре
в магнитофоне
в куреве
в джинсах
и жадно глядится в зеркало
торопя медлительную щетину.
Кажется, он всем нам мешает.
Иногда он может
рухнуть в траву
и разглядывать небо.
Один. И рождается мысль:
как легко умереть.
И в его глазах появляется влага.
Действительно, этот мир его недостоин.
Родители
И все они-взрослые.
Их речи не отличаются от призывов.
От ярких парадных лозунгов.
Хочется быть послушным
Он разевает рот
для всеобщего счастливого крика.
Но изо рта высыпаются
не слова,
а раковинки пустые,
в которых уже давно
никто не живет.
И снова его ругают.
И снова.
И тогда он идет напролом.
Как потоп он идет,
как лавина,
он рушит знакомый берег,
на котором они-
те, кто его породил.
Напрасно, все это напрасно.
И он замыкается
в скобках своих,
как непонятная формула.
Магнитофон
гремит все громче и громче.
Тесно в мире
с гитарой и сердцем,
не знающим,
кого и за что любить.
Но эта музыка возвышает его.
Он растет,
как священный огонь,
и содрогается,
как напряженная тетива.
Спит и видит во сне паденье.
Только любовь и может его спасти.
Один очень родной мне человек, (определений сюда можно много, но это-наиболее конкретное), сказал о моем блоге, что "гораздо интереснее было бы, если бы ты рассказывала больше о мире, который видишь. И тебя бы лучше можно было бы узнать.... Через твой взгляд на мир".
Оно-то возможно и так, точнее: так оно и есть.
Но вот только не знаю, как объяснить этому самому человеку, что когда очень долго, всю жизнь живешь сам по себе, то становишься по-настоящему самособойным. Жизнь превращается в постоянный рефрен музыки, которую слушаешь часами, сутками напролет. И ты "замыкается в скобках своих, как непонятная формула". Иногда делаешь усилие, выходишь из своей ракушки... Смотришь на мир, широко раскрыв глаза... А потом спотыкаешься о сучок, даже не о бревно - и падаешь... А потом озираешься по сторонам в ожидании увидеть смеющихся над тобой. Не находишь, но становится стыдно перед самим собой. И снова уходишь в себя, но только еще глубже. И бесконечно сложно вырваться из этого замкнутого круга.
И человек становится как Уильям Блейк из фильма Мертвец, что ложится с умершим олененком рядом и мажет свое лицо его кровью. Бесконечно прекрасно это мгновение, потому что там они едины - материальная оболочка и Душа.
Юстинас Марцинкявичюс
Себя он хранит
в гитаре
в магнитофоне
в куреве
в джинсах
и жадно глядится в зеркало
торопя медлительную щетину.
Кажется, он всем нам мешает.
Иногда он может
рухнуть в траву
и разглядывать небо.
Один. И рождается мысль:
как легко умереть.
И в его глазах появляется влага.
Действительно, этот мир его недостоин.
Родители
И все они-взрослые.
Их речи не отличаются от призывов.
От ярких парадных лозунгов.
Хочется быть послушным
Он разевает рот
для всеобщего счастливого крика.
Но изо рта высыпаются
не слова,
а раковинки пустые,
в которых уже давно
никто не живет.
И снова его ругают.
И снова.
И тогда он идет напролом.
Как потоп он идет,
как лавина,
он рушит знакомый берег,
на котором они-
те, кто его породил.
Напрасно, все это напрасно.
И он замыкается
в скобках своих,
как непонятная формула.
Магнитофон
гремит все громче и громче.
Тесно в мире
с гитарой и сердцем,
не знающим,
кого и за что любить.
Но эта музыка возвышает его.
Он растет,
как священный огонь,
и содрогается,
как напряженная тетива.
Спит и видит во сне паденье.
Только любовь и может его спасти.
Один очень родной мне человек, (определений сюда можно много, но это-наиболее конкретное), сказал о моем блоге, что "гораздо интереснее было бы, если бы ты рассказывала больше о мире, который видишь. И тебя бы лучше можно было бы узнать.... Через твой взгляд на мир".
Оно-то возможно и так, точнее: так оно и есть.
Но вот только не знаю, как объяснить этому самому человеку, что когда очень долго, всю жизнь живешь сам по себе, то становишься по-настоящему самособойным. Жизнь превращается в постоянный рефрен музыки, которую слушаешь часами, сутками напролет. И ты "замыкается в скобках своих, как непонятная формула". Иногда делаешь усилие, выходишь из своей ракушки... Смотришь на мир, широко раскрыв глаза... А потом спотыкаешься о сучок, даже не о бревно - и падаешь... А потом озираешься по сторонам в ожидании увидеть смеющихся над тобой. Не находишь, но становится стыдно перед самим собой. И снова уходишь в себя, но только еще глубже. И бесконечно сложно вырваться из этого замкнутого круга.
И человек становится как Уильям Блейк из фильма Мертвец, что ложится с умершим олененком рядом и мажет свое лицо его кровью. Бесконечно прекрасно это мгновение, потому что там они едины - материальная оболочка и Душа.