О проникновении криминальной лексики в украинскую политику и журналистику
Кто ответственен за уголовный жаргон в нашей политике и журналистике и каковы последствия его применения
Русский писатель Варлам Шаламов известен предельно откровенным, практически документальным циклом о советских лагерях «Очерки преступного мира» и «Колымские рассказы». Это значительно сильнее Солженицына.
Шаламов - очень проницательный автор. Одно из его самых важных наблюдений, на него обратил внимание философ Михаил Рыклин: то, что язык преступного мира начал употребляться за пределами уголовной среды. Другой философ, Григорий Померанц, отталкиваясь от Шаламова, пишет: «Блатной мир вышел за зону. Блатные нравы, вкусы, словечки усваиваются журналистами, банкирами, депутатами. Страницы Шаламова, окрашенные ненавистью к ворам, звучат сегодня с неожиданной силой».
Проникновение криминальной лексики в мир украинской политики и журналистики мне пришлось наблюдать воочию.
Три этапа криминализации украинского политического языка
На первом этапе, 2003-2004 гг., оперирование криминальной лексикой приписывали представителям власти. Фронтмены тогдашней оппозиции инкриминировали ей все грехи, в частности и криминализированную речь.
Здесь главное: что было целью?
Возбуждение ненависти, отрицания к представителям власти. В этом же ряду - многочисленные сообщения 2004-го: «донецкие» что-то отобрали по бизнесу; ни одно из этих сообщений не было расследовано в 2005-м году.
Использовали ли люди власти до 2004 года криминальную лексику?
Скажу так: я часто разговаривал с ними, и могу зафиксировать: крайне редко в личных разговорах и никогда публично.
На втором этапе представители власти «оранжевых», Ющенко и Тимошенко, а также члены их политических команд начали ПУБЛИЧНО пользоваться криминальной лексикой.
Очень важное обстоятельство здесь: оскорбительная вообще и криминальная лексика в частности становится публичной, а, следовательно, - нормальной для общественного употребления.
На третьем этапе она прочно закрепляется в украинской журналистике, опять-таки в среде СМИ, за которыми прочно закрепилась репутация «оранжевых» и «посторанжевых».
Вот как происходило документально то, что говорит Померанц - «блатные словечки усваиваются журналистами, депутатами».
Конкретные примеры от политиков
Сущностно оскорбительный, еще не криминальный сленг демонстрирует В.Ющенко 16 февраля 2009-го: «Юлия Владимировна, без ваших взяток ваши партнеры к вам жопой повернутся», обзывает Тимошенко 11 ноября 2009 года «бомжом». Полностью криминальную лексику Ющенко демонстрирует своим выражением 10 июня 2009 года: «украинская политика - это политика «кидал».
Тимошенко чаще, чем Ющенко, переходит на сугубо криминальную лексику.
В блатном жаргоне есть такое любимое Тимошенко слово «кинули», вместо «бросили», «обманули». Тимошенко кажется, что слово «кинули» лучше передает то, что она хочет сказать. Отсюда и ее выражение 9 июня 2009 года «кинули БЮТ, кинули Тимошенко, кинули країну».
Подхватывают уровень премьера и ее политические соратники. «Украинская правда» 10 08 2008 передает разговор «нунсовца» Тополева и «бютовца» Шкиля: «Андрію, ну зізнайся, що вам просто образливо, що вони вас кинули. - Нас кинули?».
О чем это говорит? О бедности лексики? Нет. Это сознательный выбор слов, которые должны доходчиво восприниматься собеседником. Это «упрощение языка», для лучшего восприятия собеседника.
Все чаще употребляется выражение из блатного жаргона «крышевать» В.Яворивским (13 марта 2009 года). Слово «крышевание» 18 апреля 2006 года применила во время встречи с представителями Американской торговой палаты в Украине лично Тимошенко. Бютовец Николай Томенко использует слово «лохотрон» 17 ноября 2009-го.
Но рекордсменом легализации в политическом языке уголовной составляющей, безусловно, является сама Тимошенко. Ею применяются выражения «щемить» (эфир Шустер Лайф 12 октября 2008 года), «крысятничество» (5 марта 2007-го).
Культура человека - это культура его речи. В этом смысле Юлия Тимошенко и люди ее блока произвели филологическую революцию, опошляя и примитивизируя политическую лексику.
К сожалению, использование криминальной лексики распространилось и на нынешнее поколение «оранжевых». Олег Тягныбок применяет 7 октября 2012 года, 5 июня 2013 года и 11 июля 2013 года выражение «дерибан», а 9 мая 2010 года - выражение «кинули»: «Тимошенко, и Ющенко, и тот же Яценюк были при власти. Еще вчера они занимали все три высших государственных поста… Все вместе они «кинули» народ и все вместе за это отвечают».
Слово «дерибан» становится любимым у Арсения Яценюка - он применяет его 15 октября 2011 года и 29 апреля 2013 года.
К сожалению, общество оказалось негативным к этому и может даже слишком не восприимчивым. Это в полной мере относится к журналистике «оранжевых» и «посторанжевых» изданий.
«Украинская правда»
«Украинская правда» 26 марта 203 года печатает сообщение под названием «УДАРівець»: журналістів на "дерибан" не пускала або охорона, або прес-служба». При этом цитируется «ударовец» Павел Ризаненко, который, как следует из текста сообщения, сам слово «дерибан» не применяет. Это слово было выбрано «Украинской правдой».
Еще три примера. 26 марта 2013 года публикуется сообщение под названием: «пресу не пустили глянути на "дерибан" 1,7 мільярда на комітеті». 30 марта 2011 года «Украинская правда» публикует сообщение под названием «Селищного голову виправдали за дерибан ялтинського заповідника». 9 сентября 2009 года она публикует сообщение под названием «МВФ не подобається дерибан 10 мільярдів».
Понятно, что ни в одном решении по ялтинскому заповеднику не фигурирует слово «дерибан». Ясно, что американские специалисты, знающие слово «дерибан», не находятся в МВФ.
Следовательно, выбор слова «дерибан» целиком на совести редакторов «Украинской правды».
«Телекритика»
Это издание безосновательно претендует на интеллектуальное око украинской журналистики. И вносит «свой посильный вклад» в криминализацию лексики украинских журналистов.
Слово «разводить» попадается в жаргоне авторов «Телекритики» 23 января 2008 года, 8 августа 2012 года. Слово «дерибан» - в публикациях «Телекритики» 18 февраля 2005 года и 1 сентября 2009 года. Слово «щемить» - 5 октября 2011 года.
Сайт «Обком»
Он переполнен криминальной лексикой.
Слово «крысятничество» применяется в публикациях «Обкома» 1 сентября 2005 года, 26 октября 2006 года, 8 февраля 2012 года. Выражение «щемить» - 2 июня 2013 года, 15 апреля 2008 года 15 ноября 2008 года, «дерибан» - 9 и 15 ноября, 21 августа 2012 года, и еще очень много раз.
Отдельные «оранжевые» и «посторанжевые» журналисты
Возьмем «дерибан» - их любимое слово.
Здесь вне конкуренции - борец с «донецкими», ярый «оранжевый» активист движения «Стоп цензуре» Наталия Соколенко. Уголовный жаргон она применяет в своих текстах 19, 22 и 27 июня, 22 и 31 августа, 29 сентября, 15 и 22 октября 2012 года, 13 и 29 ноября 2012 года, 21 марта, 2 апреля, 17 июня, 5 июля, 6 августа 2013 года.
Следует ли понимать, что «Стоп цензуре» означает поворот к уголовной лексике?
На втором месте - журналист Игорь Луценко. Слово «дерибан» фигурирует в его текстах 19 ноября 2007 года, 31 марта и 8 июля 2008 года, 12 января 2010 года, 12 марта, 20 апреля, 5 июня 2012 года и 20 июля 2013 года.
Журналист Егор Соболев использовал слово «дерибан» в текстах 15 марта 2012 года, 17 апреля, 21 и 24 мая, 17 июня и 1 июля 2013 года.
Журналист Татьяна Чорновол - в публикациях 27 июля и 25 августа 2012 года, 27 апреля и 17 марта 2010 года.
Сергей Лещенко не может найти неуголовного слова, кроме «дерибан», в публикациях 10 октября 2007 года, 17, 16, 25 и 28 мая 2012 года.
Генподюсер телеканала ТВі Николай Княжицкий применяет слово «дерибан» 18 августа 2011 года и 14 декабря 2012 года.
Бывший журналист «Украинской правды», а ныне «Немецкой волны» Екатерина Каплюк применяет его в публикации «Украинской правды» 20 декабря 2011 года.
К сожалению, известный политолог, специалист по евроинтеграции Алена Гетьманчук 25 декабря 2012 года и 22 мая 2013 года не избежала «уголовного жаргона».
Выводы
Я не могу отрицать, что у представителей власти не проскакивают криминальные словечки, типа чечетовского «развели, как котят». Но статистический анализ показывает, что львиная доля использования уголовного жаргона - за «оранжевыми» политиками, «оранжевыми» и «посторанжевыми» журналистами.
Эти люди не понимают и игнорируют тот факт, что общество привыкает их усилиями к уголовному жаргону. Что люди повторяют вслед за политиками и журналистами, привыкают к их лексике как нормальной. Они и ответственны за засорение общества уголовным жаргоном.
Вячеслав Пиховшек
Русский писатель Варлам Шаламов известен предельно откровенным, практически документальным циклом о советских лагерях «Очерки преступного мира» и «Колымские рассказы». Это значительно сильнее Солженицына.
Шаламов - очень проницательный автор. Одно из его самых важных наблюдений, на него обратил внимание философ Михаил Рыклин: то, что язык преступного мира начал употребляться за пределами уголовной среды. Другой философ, Григорий Померанц, отталкиваясь от Шаламова, пишет: «Блатной мир вышел за зону. Блатные нравы, вкусы, словечки усваиваются журналистами, банкирами, депутатами. Страницы Шаламова, окрашенные ненавистью к ворам, звучат сегодня с неожиданной силой».
Проникновение криминальной лексики в мир украинской политики и журналистики мне пришлось наблюдать воочию.
Три этапа криминализации украинского политического языка
На первом этапе, 2003-2004 гг., оперирование криминальной лексикой приписывали представителям власти. Фронтмены тогдашней оппозиции инкриминировали ей все грехи, в частности и криминализированную речь.
Здесь главное: что было целью?
Возбуждение ненависти, отрицания к представителям власти. В этом же ряду - многочисленные сообщения 2004-го: «донецкие» что-то отобрали по бизнесу; ни одно из этих сообщений не было расследовано в 2005-м году.
Использовали ли люди власти до 2004 года криминальную лексику?
Скажу так: я часто разговаривал с ними, и могу зафиксировать: крайне редко в личных разговорах и никогда публично.
На втором этапе представители власти «оранжевых», Ющенко и Тимошенко, а также члены их политических команд начали ПУБЛИЧНО пользоваться криминальной лексикой.
Очень важное обстоятельство здесь: оскорбительная вообще и криминальная лексика в частности становится публичной, а, следовательно, - нормальной для общественного употребления.
На третьем этапе она прочно закрепляется в украинской журналистике, опять-таки в среде СМИ, за которыми прочно закрепилась репутация «оранжевых» и «посторанжевых».
Вот как происходило документально то, что говорит Померанц - «блатные словечки усваиваются журналистами, депутатами».
Конкретные примеры от политиков
Сущностно оскорбительный, еще не криминальный сленг демонстрирует В.Ющенко 16 февраля 2009-го: «Юлия Владимировна, без ваших взяток ваши партнеры к вам жопой повернутся», обзывает Тимошенко 11 ноября 2009 года «бомжом». Полностью криминальную лексику Ющенко демонстрирует своим выражением 10 июня 2009 года: «украинская политика - это политика «кидал».
Тимошенко чаще, чем Ющенко, переходит на сугубо криминальную лексику.
В блатном жаргоне есть такое любимое Тимошенко слово «кинули», вместо «бросили», «обманули». Тимошенко кажется, что слово «кинули» лучше передает то, что она хочет сказать. Отсюда и ее выражение 9 июня 2009 года «кинули БЮТ, кинули Тимошенко, кинули країну».
Подхватывают уровень премьера и ее политические соратники. «Украинская правда» 10 08 2008 передает разговор «нунсовца» Тополева и «бютовца» Шкиля: «Андрію, ну зізнайся, що вам просто образливо, що вони вас кинули. - Нас кинули?».
О чем это говорит? О бедности лексики? Нет. Это сознательный выбор слов, которые должны доходчиво восприниматься собеседником. Это «упрощение языка», для лучшего восприятия собеседника.
Все чаще употребляется выражение из блатного жаргона «крышевать» В.Яворивским (13 марта 2009 года). Слово «крышевание» 18 апреля 2006 года применила во время встречи с представителями Американской торговой палаты в Украине лично Тимошенко. Бютовец Николай Томенко использует слово «лохотрон» 17 ноября 2009-го.
Но рекордсменом легализации в политическом языке уголовной составляющей, безусловно, является сама Тимошенко. Ею применяются выражения «щемить» (эфир Шустер Лайф 12 октября 2008 года), «крысятничество» (5 марта 2007-го).
Культура человека - это культура его речи. В этом смысле Юлия Тимошенко и люди ее блока произвели филологическую революцию, опошляя и примитивизируя политическую лексику.
К сожалению, использование криминальной лексики распространилось и на нынешнее поколение «оранжевых». Олег Тягныбок применяет 7 октября 2012 года, 5 июня 2013 года и 11 июля 2013 года выражение «дерибан», а 9 мая 2010 года - выражение «кинули»: «Тимошенко, и Ющенко, и тот же Яценюк были при власти. Еще вчера они занимали все три высших государственных поста… Все вместе они «кинули» народ и все вместе за это отвечают».
Слово «дерибан» становится любимым у Арсения Яценюка - он применяет его 15 октября 2011 года и 29 апреля 2013 года.
К сожалению, общество оказалось негативным к этому и может даже слишком не восприимчивым. Это в полной мере относится к журналистике «оранжевых» и «посторанжевых» изданий.
«Украинская правда»
«Украинская правда» 26 марта 203 года печатает сообщение под названием «УДАРівець»: журналістів на "дерибан" не пускала або охорона, або прес-служба». При этом цитируется «ударовец» Павел Ризаненко, который, как следует из текста сообщения, сам слово «дерибан» не применяет. Это слово было выбрано «Украинской правдой».
Еще три примера. 26 марта 2013 года публикуется сообщение под названием: «пресу не пустили глянути на "дерибан" 1,7 мільярда на комітеті». 30 марта 2011 года «Украинская правда» публикует сообщение под названием «Селищного голову виправдали за дерибан ялтинського заповідника». 9 сентября 2009 года она публикует сообщение под названием «МВФ не подобається дерибан 10 мільярдів».
Понятно, что ни в одном решении по ялтинскому заповеднику не фигурирует слово «дерибан». Ясно, что американские специалисты, знающие слово «дерибан», не находятся в МВФ.
Следовательно, выбор слова «дерибан» целиком на совести редакторов «Украинской правды».
«Телекритика»
Это издание безосновательно претендует на интеллектуальное око украинской журналистики. И вносит «свой посильный вклад» в криминализацию лексики украинских журналистов.
Слово «разводить» попадается в жаргоне авторов «Телекритики» 23 января 2008 года, 8 августа 2012 года. Слово «дерибан» - в публикациях «Телекритики» 18 февраля 2005 года и 1 сентября 2009 года. Слово «щемить» - 5 октября 2011 года.
Сайт «Обком»
Он переполнен криминальной лексикой.
Слово «крысятничество» применяется в публикациях «Обкома» 1 сентября 2005 года, 26 октября 2006 года, 8 февраля 2012 года. Выражение «щемить» - 2 июня 2013 года, 15 апреля 2008 года 15 ноября 2008 года, «дерибан» - 9 и 15 ноября, 21 августа 2012 года, и еще очень много раз.
Отдельные «оранжевые» и «посторанжевые» журналисты
Возьмем «дерибан» - их любимое слово.
Здесь вне конкуренции - борец с «донецкими», ярый «оранжевый» активист движения «Стоп цензуре» Наталия Соколенко. Уголовный жаргон она применяет в своих текстах 19, 22 и 27 июня, 22 и 31 августа, 29 сентября, 15 и 22 октября 2012 года, 13 и 29 ноября 2012 года, 21 марта, 2 апреля, 17 июня, 5 июля, 6 августа 2013 года.
Следует ли понимать, что «Стоп цензуре» означает поворот к уголовной лексике?
На втором месте - журналист Игорь Луценко. Слово «дерибан» фигурирует в его текстах 19 ноября 2007 года, 31 марта и 8 июля 2008 года, 12 января 2010 года, 12 марта, 20 апреля, 5 июня 2012 года и 20 июля 2013 года.
Журналист Егор Соболев использовал слово «дерибан» в текстах 15 марта 2012 года, 17 апреля, 21 и 24 мая, 17 июня и 1 июля 2013 года.
Журналист Татьяна Чорновол - в публикациях 27 июля и 25 августа 2012 года, 27 апреля и 17 марта 2010 года.
Сергей Лещенко не может найти неуголовного слова, кроме «дерибан», в публикациях 10 октября 2007 года, 17, 16, 25 и 28 мая 2012 года.
Генподюсер телеканала ТВі Николай Княжицкий применяет слово «дерибан» 18 августа 2011 года и 14 декабря 2012 года.
Бывший журналист «Украинской правды», а ныне «Немецкой волны» Екатерина Каплюк применяет его в публикации «Украинской правды» 20 декабря 2011 года.
К сожалению, известный политолог, специалист по евроинтеграции Алена Гетьманчук 25 декабря 2012 года и 22 мая 2013 года не избежала «уголовного жаргона».
Выводы
Я не могу отрицать, что у представителей власти не проскакивают криминальные словечки, типа чечетовского «развели, как котят». Но статистический анализ показывает, что львиная доля использования уголовного жаргона - за «оранжевыми» политиками, «оранжевыми» и «посторанжевыми» журналистами.
Эти люди не понимают и игнорируют тот факт, что общество привыкает их усилиями к уголовному жаргону. Что люди повторяют вслед за политиками и журналистами, привыкают к их лексике как нормальной. Они и ответственны за засорение общества уголовным жаргоном.
Вячеслав Пиховшек