Свобода слова в галицком исполнении
Человек удивляется пункту из программы для " Идеи украинской нации", скопипазженной у Гитлера:
elordbDate: Январь, 5, 2013 23:45 (местное)( Ссылка)
:)
"г) СМИ, которые выступают против общественного блага, должны быть запрещены. Мы требуем борьбы в законодательном порядке против художественных и литературных течений, которые оказывают разрушительное воздействие на жизнь общества, а также запрета мероприятий, направленных против указанных требований"
Кто будет безошибочно определять что и как наносит разрушительное воздействие, а что нет? :) - всегда задаю вопрос в подобных случаях и почти всегда получаю ответ в стиле "это легко" :)( Ответить) ( Thread)
А чего ж тут удивляться, если у галицких культуртреггеров хороший опыт в тотальной цензуре?
Нам, темным, сейчас объясняют, что свободу слова нам принесли в начале независимости культуртрегеры из «украинского Пьемонта». В этой связи стоит, наверное, напомнить об исторических традициях утверждения свободы слова в Западной Украине.
На западноукраинских землях культурная и общественная жизнь всегда находилась под сильным влиянием и духовной опекой греко-католической (униатской) церкви.
Еще в начале ХХ века десятки тысяч галичан-русинов в концлагерях Талергоф и Терезин, в центре цивилизованной Европы, отдали свои жизни за право сохранения своей национальной и ментальной идентичности и право говорить на родном языке.
С ростом уровня образования простых людей в Галичине церковные иерархи забили тревогу. «Настали грустные времена, - писали «Львовские архиепархиальные ведомости» в 1927 г., - народ наш клонится к чтению». Чтобы утолить духовную жажду паствы и не потерять над ней контроль, униатские иерархи создали широкую сеть своих издательств, отдав ее под присмотр ордена василиан. В 1927 г. был создан комитет «хорошей прессы», в состав которого вошли редакторы церковных и националистических газет, журналов, издательств. Этот орган под руководством униатского епископата контролировал и направлял деятельность прессы в клерикально-националистическом духе.
Тон задавали митрополит Андрей Шептицкий и епископ Григорий Хомишин. Митрополичий ординат разрабатывал тексты проповедей «о доброй и злой прессе». Священникам направлялись пастырские письма и распоряжения покупать для сельских приходских библиотек (а других попросту не было) и распространять среди населения только книги и издания, рекомендованные комитетом.
В 30-е гг. на западноукраинских землях только греко-католическая церковь издавала свыше 20 газет и журналов. А вместе с националистическими здесь насчитывалось более 120 периодических изданий. Националисты совместно с униатами установили диктат над всей культурной жизнью региона.
Еще в 1925 г. был принят так называемый закон о предварительной цензуре, в котором утверждалось: «без церковного апробирования не разрешаются даже светские издания по этике и другим наукам, связанным с религией и моралью». В посланиях к верующим чтение нерекомендованных книг объявлялось тяжким грехом.
Главное острие атак оуновских пропагандистов было направлено против русской литературы. Шельмовалось творчество Пушкина, Достоевского, Толстого, Тургенева. Униаты призывали к бойкоту изданных в «Украинской библиотеке» книг Гоголя, что неудивительно, если учесть, как в «Тарасе Бульбе» описывались католицизм и уния.
К середине 30-х гг. униатская церковь - по примеру фашистов - издала «индекс запрещенных книг». Помещенный в первом номере журнала «Католическое действие» за 1935 г. под названием «Что читать католику?», он включал перечень литературы двух категорий: книги, «пригодные» и «непригодные» к чтению. Первые обозначались буквами «д» («добре») и «м» («могущие читаться»). Другая категория клеймилась обозначениями «з» («злые») и «с» («сомнительные»). Из 939 наименований книг, вошедших в список, только 40 были признаны униатскими культуртрегерами как «пригодные к чтению». Это были преимущественно сочинения Шептицкого, Хомишина, Слипого и националистических авторов. К «непригодным для чтения» были отнесены многие произведения классиков мировой литературы. Верующим запретили чтение произведений Гоголя, Толстого, Тургенева, Чехова, Короленко, Куприна, Лескова и многих других русских авторов. На них приходилось около двух третей общего количества книг, запрещенных «Католическим действием».
Не лучше относились оуновско-униатские деятели и к украинским писателям. Было наложено табу на произведения Гребинки, Руданского, к «злым» отнесли сочинения Панаса Мирного, Коцюбинского, Леси Украинки, Тесленко, Леся Мартовича. Среди запрещенных оказались также книги Стефаника, Черемшины, Крушельницкого, Кобилянской, Маковея, Лукияновича и других западноукраинских писателей.
К «злым» и «сомнительным» были отнесены даже... произведения Тараса Шевченко и Ивана Франко.
Во время «крестового похода против СССР», который объявил Папа Пий ХI, руководство греко-католической церкви категорически потребовало от духовенства провести массовые чистки в библиотеках «Просвіти» и даже организовывать обыски на квартирах верующих. Изымались и сжигались книги «запрещенных» авторов, зато в прессе и с церковных амвонов восхвалялись Гитлер, Муссолини и их «богоугодная деятельность» по созданию «единого фронта в борьбе с коммунизмом».
Сегодня, читая некоторые статьи, слушая телепередачи, трудно отделаться от мысли, будто мы еще не перешагнули рубеж 40-х.
©