Малороссиянка Милица
Малороссиянка Милица 13 лет
“Хочу умереть
И в русскую землю
Зароют меня!
Французский не буду
Учить никогда!
В немецкую книгу
Не буду смотреть
Скорее, скорее
Хочу умереть!”
И в темной могилке,
Как в теплой кроватке,
Я буду лежать,
А смерть надо мною все будет летать,
Порхая, кружась.
Но страх я забуду,
Как только скажу
Слова роковые,
Опять повторю:
“И в русскую землю
Зароют меня.
Французский не буду
Учить никогда.
В немецкую книгу
Не буду смотреть.
Скорее, скорее
Хочу умереть”.
Источник: Садок судей II. [Пб.]: [Журавль], [1913]. С. 106
Как пишет В. Марков, “Хлебников буквально заставил издателей включить эти стихи в книгу, изъяв для этого одно из своих стихотворений” (Марков В. История русского футуризма. СПб.: Алетейя, 2000. С. 52). Хотя автора этого стихотворения (если автор - действительно “малороссиянка Милица”) нельзя причислить к футуристам, тем не менее этот текст, опубликованный в сборнике “Садок судей II”, показателен для программы российского футуризма. Известен и неслучаен интерес А. Кручёных к детскому творчеству как наиболее непосредственному и интерес многих русских футуристов (и вообще авангардистов) к примитивному искусству: “Русских поэтов-футуристов в примитивистских произведениях привлекали три главных момента. Первый - детское сознание… Гуро, как и Каменский, призывала к сохранению и защите детского во взрослом человеке. В период “Гилеи” Хлебников использовал детскость как творческий метод, а позднее пытался писать стихотворения на основе детской лексики. И Хлебников и Крученых увлекались поэзией и прозой, написанной детьми, и публиковали их образцы. Каменский собирал детские рисунки” (Марков В. Указ. соч. С. 36). Вместе с тем этот текст по-своему отражает и основные тематические и идеологические тенденции футуризма:
- карнавальное переосмысление мотива смерти (“в темной могилке, Как в теплой кроватке”);
- тема свободы от “цивилизации”;
- упоминание иностранных языков также, возможно, неслучайно и может быть вписано в общий для многих футуристов смысловой ряд;
- наконец, включение такого демонстративно “малохудожественного” и “несерьёзного” стихотворения в поэтический сборник, конечно, было призвано эпатировать читателя.