Главная угроза для языка - распад культурных и социальных связей
Читаем учебник "Боднарчук І. Збірник диктантів з української мови для шкіл і самонавчання", опубликованную в славном украинском городе Торонто в 1974 году и за панами-гражданами Канады изучаем ридну украинську мову :)
Главная угроза украинскому (да и русскому) языку исходит вообще не от иного языка, а от лавинообразного распада культурных и социальных связей. Язык - это многоуровневая культурная система. И с разрушением верхних уровней, с катастрофическим исчезновением носителей собственно языка наверх всплывают бодрые носители суржика и различных «говирок». Хотя лексикон, состоящий из пары сотен слов (и двух десятков междометий), нельзя назвать языком. Ни русским, ни украинским.
Западная «говирка», которая тоже никаким языком в сущности не является, а является все тем же суржиком (только западным), который сформировался под вековым влиянием польского, немецкого и даже влиянием архаичной «говирки» американской диаспоры («файно», «слухавка», «летовище», «прем'єрка», «автівка» и пр.)
Любой говор в любой диаспоре в принципе перестает развиваться. Консервируется. В отличие от суржика (хоть западного, хоть восточного), который является вопреки всему настоящим живым организмом. И впитывает в себя тот необходимый минимум новых слов для обозначения изменений, происходящих в окружающей нас культурной среде ежедневно и ежечасно.
Например, телефон дремучими адептами «говирки» упорно именуется «слухавкой», а не трубкой. Объяснить вам, почему именно «слухавка», а не трубка не сможет ни один «дияспорянский» филолог. Ну якобы так «автентичнее». А объяснение очень простое. Ведь когда первая волна «заробитчан» отправилась за океан в поисках лучшей доли, телефон действительно состоял из двух частей: этой самой «слухавки» (которую снимали) и микрофона, который вместе со всем аппаратом крепился на стене. То есть в то время - это наименование - «слухавка» - было как бы вполне функционально оправданным. (Хотя, конечно же, принцип словопроизводства от глагола - это признак неразвитости даже для говора. Или суржика.).
Но через некоторое время (прогресс еще как бы двигался) «слухавку» и «говорівку» (микрофон) соединили трубкой. Теперь после звонка снимали уже не «слухавку», а трубку. Но диаспора этот исторический момент счастливо пропустила и по-прежнему снимает только «слухавку». Ну и на здоровье! Но зачем эту архаику навязывать всем остальным в качестве языкового эталона? Но именно «дияспорянская говирка» агрессивно навязывается нам в виде обязательного эталона со всех украиноязычных ресурсов.
Именно украинский язык, который существует в академических словарях, созданных преимущественно клятыми большевиками (как и вся страна Украина в ее современных границах), подвергается угрозе. Обессмысливается «говиркой».
Плакать хочется, когда слышишь на радиостанции (претендующей на языковой эталон) непонимание самых, казалось бы, простых культурных вещей. Так в «автентичной» радиорекламе звучит: «...необхідне, як хліб, і жадане (с придыханием) як солодке тістечко».
Люди добрые, слово «жадане» никак неприменимо ни к сладкому, ни к соленому. (Разве что в переносном смысле.) Ни еда, ни вещи не могут в культурной среде быть желанными.
Желанными могут быть только люди.
Наша задача - как раз для этих людей сохранить культурную среду в принципе. Поскольку только в ней человек может жить, сохраняя человеческое достоинство. А сохранить ее можно только тогда, когда мы избавимся от этих невежественных языковых воителей в украинском политикуме, которые грозятся изменить будущее, не понимая ни настоящего, ни прошлого. Избавимся и во власти, и в оппозиции.
Главная угроза украинскому (да и русскому) языку исходит вообще не от иного языка, а от лавинообразного распада культурных и социальных связей. Язык - это многоуровневая культурная система. И с разрушением верхних уровней, с катастрофическим исчезновением носителей собственно языка наверх всплывают бодрые носители суржика и различных «говирок». Хотя лексикон, состоящий из пары сотен слов (и двух десятков междометий), нельзя назвать языком. Ни русским, ни украинским.
Западная «говирка», которая тоже никаким языком в сущности не является, а является все тем же суржиком (только западным), который сформировался под вековым влиянием польского, немецкого и даже влиянием архаичной «говирки» американской диаспоры («файно», «слухавка», «летовище», «прем'єрка», «автівка» и пр.)
Любой говор в любой диаспоре в принципе перестает развиваться. Консервируется. В отличие от суржика (хоть западного, хоть восточного), который является вопреки всему настоящим живым организмом. И впитывает в себя тот необходимый минимум новых слов для обозначения изменений, происходящих в окружающей нас культурной среде ежедневно и ежечасно.
Например, телефон дремучими адептами «говирки» упорно именуется «слухавкой», а не трубкой. Объяснить вам, почему именно «слухавка», а не трубка не сможет ни один «дияспорянский» филолог. Ну якобы так «автентичнее». А объяснение очень простое. Ведь когда первая волна «заробитчан» отправилась за океан в поисках лучшей доли, телефон действительно состоял из двух частей: этой самой «слухавки» (которую снимали) и микрофона, который вместе со всем аппаратом крепился на стене. То есть в то время - это наименование - «слухавка» - было как бы вполне функционально оправданным. (Хотя, конечно же, принцип словопроизводства от глагола - это признак неразвитости даже для говора. Или суржика.).
Но через некоторое время (прогресс еще как бы двигался) «слухавку» и «говорівку» (микрофон) соединили трубкой. Теперь после звонка снимали уже не «слухавку», а трубку. Но диаспора этот исторический момент счастливо пропустила и по-прежнему снимает только «слухавку». Ну и на здоровье! Но зачем эту архаику навязывать всем остальным в качестве языкового эталона? Но именно «дияспорянская говирка» агрессивно навязывается нам в виде обязательного эталона со всех украиноязычных ресурсов.
Именно украинский язык, который существует в академических словарях, созданных преимущественно клятыми большевиками (как и вся страна Украина в ее современных границах), подвергается угрозе. Обессмысливается «говиркой».
Плакать хочется, когда слышишь на радиостанции (претендующей на языковой эталон) непонимание самых, казалось бы, простых культурных вещей. Так в «автентичной» радиорекламе звучит: «...необхідне, як хліб, і жадане (с придыханием) як солодке тістечко».
Люди добрые, слово «жадане» никак неприменимо ни к сладкому, ни к соленому. (Разве что в переносном смысле.) Ни еда, ни вещи не могут в культурной среде быть желанными.
Желанными могут быть только люди.
Наша задача - как раз для этих людей сохранить культурную среду в принципе. Поскольку только в ней человек может жить, сохраняя человеческое достоинство. А сохранить ее можно только тогда, когда мы избавимся от этих невежественных языковых воителей в украинском политикуме, которые грозятся изменить будущее, не понимая ни настоящего, ни прошлого. Избавимся и во власти, и в оппозиции.