Первая осетино-грузинская война
В 1991 году мой муж по заданию редакции был в командировке в зоне боевых действий в Цхинвали. В Киеве была информация, что в результате провокационных действий Кремля в Южноосетинской области возникла напряженная ситуация, которую всеми силами старается решить узник совести, правозащитник и светоч грузинской демократии председатель Верховного Совета Грузии Звиад Гамсахурдиа. Ехал он туда, естественно, с самыми прогрузинскими настроениями, распространенными тогда после 9 апреля 1986 года на Украине. Когда же муж прибыл в Тбилиси, то обнаружил свосем другую картину. Гостеприимный, благородный народ (муж служил на Кавказе и у него остались самые прекрасные воспоминания) будто свели с ума - настолько все были заражены националистическим угаром, подогреваемым Гамсахурдиа.
На митинге в с. Ахалсопали Карельского района Гамсахурдиа, обращаясь к присутствующим заявил: "Картвелебо (грузины), Кахетия всегда была демографически наиболее чистым районом, где грузинский элемент всегда преобладал, всегда господствовал. Сейчас мы в раздумиях: как спасти Кахетию? Тут татары подымают голову и пытаются соперничать с кахетинцами, там лаки, там армяне, а там еще и осетины. Сила на нашей стороне, и мы расправимся со всеми предателями, всех привлечем к ответственности и всех злых врагов, которые пригрели здесь негрузин, выгоним из Грузии!"
И вскоре после этого выступления грузины ликвидировали Югоосетинскую автономную область, вслед за чем в Южную Осетию вошли боевики - амнистированные Гамсахурдиа преступники и 3 тысячи грузинских милиционеров, устроившие сначала резню, а затем блокаду.
Вот несколько фотографий, сохранившихся с той, первой осетино-грузинской войны.
Эту осетинскую квартиру посетили грузинские боевики
Дом престарелых
В цхинвальской больнице - минусовая температура
Мой муж был первым журналистом, обстрелянным на территории единой тогда еще страны, именно в зоне грузино-осетинского конфликта. Когда он вернулся и описал то, что увидел - смерть от пуль детей, от холода и голода стариков, могилы во дворе школы, слезы матерей, беженцев с одной и с другой стороны, разразился грандиозный скандал. Как раз открылся 7 съезд писателей УССР, который наши пысьменныки назвали "Первым незалежным съездом". Но вместо того, чтобы решать организационные вопросы писательской жизни, на съезде слово взял переводчик Рауль Чилачава и потребовал от писателей обратиться всем составом СПУ в Союз журналистов, чтобы моего мужа за публикации "Блокада" и "На войне как на войне" изгнали из газеты, в которой он тогда работал и дали "волчий билет" с запретом на работу в журналистике.
На митинге в с. Ахалсопали Карельского района Гамсахурдиа, обращаясь к присутствующим заявил: "Картвелебо (грузины), Кахетия всегда была демографически наиболее чистым районом, где грузинский элемент всегда преобладал, всегда господствовал. Сейчас мы в раздумиях: как спасти Кахетию? Тут татары подымают голову и пытаются соперничать с кахетинцами, там лаки, там армяне, а там еще и осетины. Сила на нашей стороне, и мы расправимся со всеми предателями, всех привлечем к ответственности и всех злых врагов, которые пригрели здесь негрузин, выгоним из Грузии!"
И вскоре после этого выступления грузины ликвидировали Югоосетинскую автономную область, вслед за чем в Южную Осетию вошли боевики - амнистированные Гамсахурдиа преступники и 3 тысячи грузинских милиционеров, устроившие сначала резню, а затем блокаду.
Вот несколько фотографий, сохранившихся с той, первой осетино-грузинской войны.
Эту осетинскую квартиру посетили грузинские боевики
Дом престарелых
В цхинвальской больнице - минусовая температура
Мой муж был первым журналистом, обстрелянным на территории единой тогда еще страны, именно в зоне грузино-осетинского конфликта. Когда он вернулся и описал то, что увидел - смерть от пуль детей, от холода и голода стариков, могилы во дворе школы, слезы матерей, беженцев с одной и с другой стороны, разразился грандиозный скандал. Как раз открылся 7 съезд писателей УССР, который наши пысьменныки назвали "Первым незалежным съездом". Но вместо того, чтобы решать организационные вопросы писательской жизни, на съезде слово взял переводчик Рауль Чилачава и потребовал от писателей обратиться всем составом СПУ в Союз журналистов, чтобы моего мужа за публикации "Блокада" и "На войне как на войне" изгнали из газеты, в которой он тогда работал и дали "волчий билет" с запретом на работу в журналистике.