* * *
Наступил 1882 год - очень тяжелый в жизни покойника [Костомарова].
25-го февраля этого года исполнился 21 год со дня смерти его славного друга и поэта Украины - Шевченка. 26-го числа украинский кружок, по обыкновению, традиционно, отслужил в Казанском соборе панихиду по бессмертном творце «Кобзаря», а вечером, в ресторане Бореля, мы справляли «Тарасовы роковины». Обед был очень оживленный. Всех забавляло меню этого обеда. Вот оно - передаю его с дипломатическою точностью:
Водка и закуска:
Горілка од „Насті Горовой“. Оковита, що пив „Перебендя“.
„Трезвенный“ московський запридух з Страстного бульвару.
„Содействующий“ спотикач з Охотного ряду.
„Самобитні“ раки, що повзуть „назад“, „домой“ - у московське болото.
„Потрясающее основы“ желудка свиняче сало.
Дозволенная цензурою тарань, сухи чабаки „хлопоманы“ замісць „средостения“, та ще дещо з общепринятым правописанием.
Козацький обід:
1. „Украинофильский“ борщ та „сепаратистицька“ каша.
2. „Воссоединенная“ „осетрина з хріном замісць конституції“.
3. Баранина, що ми „Гайдамаки“ Тарасовы; до неї - солоні огірки і др. независящия обстоятельства.
4. „Горох при дорозі“ од „Солопія та Хиври“.
5. Кисіль - не Адам Кисіль та і не Софья Марковна Кисіль, а крем - або що.
„Ласощів - пасльону та цибулі“ не буде, бо батько Микола цибулі не вживає.
Обязательно - „маттері його сто копанок чортів“ - після обіда полоскать зубы, в кого є, „банею пакибытия“.
Речей не говорить, а „мовчать - бо благоденствуем“.
«Батько Микола» так оживился во время этого обеда и задушевной беседы дружеского кружка, что, казалось, помолодел. Таким веселым его давно не видели. Он даже не жаловался ни на головную боль, ни на желудок, и не говорил: «ох, потягота, позевота, печаль, грусть и подсердечная тоска!» Даже когда некоторые из молодежи стали читать кое-что из Шевченка и когда юная падчерица историка, С. М. Кисель, прелестно прочла Тарасову «Тополю», старик так увлекся, что сам вызвался продекламировать наизусть одно из стихотворений своего бессмертного друга; но - увы! память ему изменила, та память, которую называли поистине феноменальною... Старик стал спотыкаться, повторять, - ему подсказывали... Так он и не кончил! А когда-то он знал наизусть почти всего Шевченка.
Д. Л. Мордовцев. Н. И. Костомаров в последние десять лет его жизни 1875-1885 (окончание) // Русская старина. - СПб., 1886. - № 2. - С. 332-333.
Источник