В ночь на 14 ноября 1918 года была образована Директория УНР
В ночь с 13 на 14 ноября 1918 года состоялось тайное заседание Украинского Национального Союза.
На нём рассматривался вопрос о вооружённом выступлении против Павла Скоропадского.
Было провозглашено начало всеобщего восстания против гетмана.
А для руководства этим восстанием была создана Директория во главе с Владимиром Винниченко.
Она создавалась с конкретной целью - для ликвидации гетманского режима и восстановления Украинской Народной Республики.
Директория имела функции коллективного президента, диктаторскую власть и формировалась на основе компромисса различных политических сил.
Было решено, что Директория останется у власти только до ликвидации режима Скоропадского.
Ну а после победы её заменит представительская власть.
В состав Директории УНР вошли:
- Владимир Винниченко, социал-демократ.
Его избрали главой Директории.
- Симон Петлюра, социал-демократ.
Он был выдвинут от сечевых стрельцов.
Его избрали заочно и назначили на должность Головного атамана войск УНР.
- Федор Швец (1882 - 1940), эсер и представитель «Селянской спилки», профессор геологии Киевского университета.
- Опанас Андриевский (1878 - 1955), социал-самостийник, адвокат.
- Андрей Макаренко (1885 - 1963), беспартийный, руководитель профсоюза железнодорожников.
15 ноября 1918 года Директория обратилась к населению Украины с Воззванием (написанным Винниченко).
В нём П. Скоропадского назвали «предателем», «узурпатором народной воли», бывшим царским наёмником, поставили его вне закона.
Призвали население к восстанию против гетманского режима.
При этом народу пообещали:
- Демократические свободы.
- 8-часовой рабочий день.
- Передачу помещичьих земель крестьянам.
В частности в Воззвании говорилось:
«Кто за притеснение и эксплуатацию крестьянства и рабочих и кто хочет господства жандармов и охранок; кто может спокойно смотреть на расстрел мирных студентов озверевшими русскими офицерами, - тот пусть выступает вместе с гетманом и его правительством за единую, неделимую гетманско-монархическую Россию против воли демократии Украинской Народной Республики».
Основная причина восстания - это неукротимое желание украинских социалистов захватить власть над Украиной в свои руки.
17 ноября Директория подписала соглашение с Большим солдатским советом Германской армии о нейтралитете немцев в ходе противостояния Директория - Гетман.
Германские войска обязывались придерживаться «строгого нейтралитета» в борьбе Директории против гетмана.
Директория, в свою очередь, обещала всеми силами содействовать германским войскам в эвакуации и охране их имущества.
А. Гольденвейзер вспоминал, что:
«Немецкий нейтралитет во время восстания Петлюры не объяснялся ни сочувствием повстанцам, ни (как некоторые говорили) злокозненным желанием оставить на Украине хаос и тем повредить Антанте… У истощённой, уставшей и разочаровавшейся германской армии не было ни малейшей охоты проливать кровь ни за ни против гетмана. Ей хотелось возвратиться поскорее домой: в этом заключалась вся её политическая платформа».
По воспоминаниям современников, Петлюра с помощью своих агентов начал распускать слухи, что он - сторонник «радянської влади».
И поэтому скоро к нему начало стекаться революционизированное крестьянство.
21 - 23 ноября под Киев стали прибывать крестьянские «ватаги» - отряды повстанцев.
Через три недели положение гетмана стало практически безнадёжным.
В ночь с 12 на 13 декабря 1918 года начался общий штурм Киева войсками Петлюры.
Войска, верные гетману, составляли не более 3000 штыков и сабель.
Петлюровцев же, шедших на штурм, было в 10 раз больше.
Одновременно со штурмом в Киеве вспыхнуло восстание.
И несколько сот восставших (это были боевые дружины, главным образом большевиков и еврейских социалистических партий) захватили рабочие предместья столицы, а также «Арсенал» и военное министерство.
Вот что об этом писал Дмитрий Дорошенко:
«В ночь с 13 на 14 декабря выступили местные боевые отделы, главным образом большевиков и еврейских социалистических партий, и начали захватывать различные учреждения, разоружая небольшие гетманские части. Был обезоружен и отряд личной охраны гетмана. Около полудня повстанцы захватили Арсенал на Печерске, Военное министерство и ещё некоторые учреждения. В то же время в город начали прорываться повстанческие отряды извне».
Утром 14 декабря в Киев ворвались части сечевых стрельцов.
Интересный момент: 50-тысячная крестьянская армия «головного атамана» Петлюры вступила в Киев под «большевистскими» красными знамёнами, на которых красовались лозунги: «За владу Рад», «За радянську владу» и т. д.
Владимир Винниченко объяснял это так:
«Инициаторы предвидели, что главной силой революционного движения будет сельский и городской пролетариат. И действительно, повстанческая армия пополнялась главным образом пролетарским элементом… Само собой разумеется, что этот элемент не мог удовлетвориться теми неопределёнными лозунгами, которые выставлялись Директорией, и «самочинно» начал их расширять, организуя повсюду революционные комитеты, носившие преимущественно характер советской власти».
14 декабря войска директории захватили Киев и свергли власть гетмана Скоропадского, бежавшего из страны.
В 20.00 14 декабря весь Киев оказался в руках Директории.
На следующий день состоялся парадный вход частей Осадного корпуса в Киев.
• Андрей Дикий вспоминал:
«В пасмурный декабрьский день молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Бибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала «сечевые стрельцы» - галичане, потом - разнообразно одетые колонны «Петлюровской армии», как уже тогда киевляне окрестили вооружённые силы Директории. Ни радости, ни одушевления заметно не было. Единичные и редкие крики приветствия тонули в гробовом молчании жителей столицы, не знавших, что несёт им ближайшее будущее».
19 декабря Директория торжественно вступила в Киев.
• О том, что предшествовало этому, красочно описал в своих воспоминаниях Владимир Винниченко:
«В Киеве начинается целая полоса празднеств. Особенно пышно было отпраздновано вступление Директории в Киев. К этому вступлению киевские украинцы и штаб главного атамана готовились почти целую неделю (с 14-го по 19-е). Перед нами стоял целый ряд неотложных вопросов нашей политики, от которых зависело существование республики. Вокруг нас был хаос, с которым необходимо было немедленно же начать серьёзнейшую борьбу. Нас напряжённо ожидали все серьёзные политические партии в Киеве, а мы не могли туда ехать, так как штаб подготовлял вступление главного атамана в Киев. Сначала Петлюра должен был вступить один, принять на себя все рукоплескания и приветствия, а потом впустить и Директорию. Однако его пристыдили, да и киевляне захотели, чтобы вся Директория вступила сразу, и Петлюра должен был поделиться рукоплесканиями с другими «героями».
Долго обсуждался штабом также вопрос, «вступать» ли главному атаману на белом коне или просто на автомобиле. Немало времени пошло и на то, чтобы сорвать в вагонах цветное сукно и пошить из него главному и неглавным атаманам околыши на шапки, а в самом Киеве строили триумфальную арку и развешивали по улицам ковры и плакаты с разными славословиями в честь национальных героев…
Разумеется, парад был с попами, с молебном, звоном колоколов, со всеми петлюровскими аксессуарами…
Звонили колокола, блестели ризы, маячили иконы и хоругви…
После этого недели две продолжались «чествования» «национальных героев» (конечно, единственным настоящим «национальным героем» был Петлюра, остальных же называли так из вежливости). Недели две устраивались обеды, вечера, банкеты, говорилось множество речей, комплиментов и себе, и своим соседям, выпускалось в воздух множество «революционных» слов, угроз, обещаний. «Национальные герои», нежились и жмурились, как в тёплой ванне».
В тот же день были организованы праздничные манифестации, молебен.
Состоялся грандиозный парад войск на Софийской площади.
Толпы народа и войска приветствовали всех членов Директории.
Украинское духовенство во главе с архиепископом Вишневским, выйдя из ворот Софийского собора, пропело «многие лета» Директории.
Очень скоро выяснилось, что Директория пришла к власти на волне критики предыдущего режима.
Что она не имела чётких стратегических планов и конкретных тактических задач.
Среди членов Директории и поддерживающих её политических партий не было единого взгляда на форму Украинского государства, его социально-экономический строй, внешнеполитические приоритеты.
Директорию раздирали внутренние противоречия.
Каждый из членов Директории, по свидетельствам современников, был убеждён: только он и никто другой знает, как правильно формировать и утверждать идеи независимости в державе.
Исчерпывающую и правдивую картину настроений и общей обстановки этого времени дал в своей книге «Украина в огне и буре революции» бывший премьер петлюровского правительства Исаак Мазепа:
«В правительстве Директории шла борьба между двумя направлениями: одни стояли за соглашение с Антантой, другие - за союз с Москвой. Винниченко был за мир с Советской Россией, но часто колебался и не знал, как поступить. Глава правительства, Чеховский, твёрдо стоял за соглашение с Москвой. Большинство эсеровских лидеров, как Грушевский, Шаповал, Любинский и другие, солидаризировались с Винниченко и Чеховским и склонялись больше к союзу с Советской Москвой, чем с Антантой.
Вообще, внутренняя ситуация на Украине была неблагоприятна для успешной обороны Украины. Помимо тяжёлого положения, в котором находилась армия, среди самих украинских руководящих кругов происходил глубокий процесс разъединения на два лагеря: одного - противобольшевистского и другого, который склонялся к идеологии большевиков. Неудачи Центральной Рады в предыдущий период революции и расширение симпатий к большевикам среди украинских масс - всё это на многих влияло так, что они считали, что нужно и нам, украинцам, стать на позицию Советов, чтобы не разойтись со своим народом. Усилению этих настроений весьма содействовали тогдашние события в Австро-Венгрии и Германии, где создавались правительства с социалистами во главе. Было почти общее мнение, что началась мировая социалистическая революция, и потому и на революцию на Украине смотрели, как на «начальную фазу мировой революции».
В результате в УНР воцарилось двоевластие
Как писал Владимир Винниченко в своей книге «Из истории Украинской революциии»:
«…На эти должности часто попадали люди ни к чему не годные и, главное, иногда не только не социалисты, но и не демократы. Единственным признаком пригодности для должности служило «украинство» кандидатов.
…В результате над населением часто совершались насилия, несправедливости, брались взятки, покрывались спекулянты и гетманцы, защищались интересы помещиков и разных социальных преступников, известных всей округе своими прежними бесчинствами».
Вот что вспоминал, например, Гольденвейзер:
«Первые дни Директории живо напомнили мне начало ноября 1917 г., когда впервые над нами получили власть украинцы. Сразу в политике и общественности установился тот же грубоватый и вызывающий тон. Но только на этот раз наши властители, имел за собой феерический успех поднятого ими восстания, чувствовали себя уже подлинными национальными героями. Поэтому время владычества Директории, каких-нибудь шесть недель, было временем самого необузданного украинского национализма и русофобства. И вместе с тем это было время неслыханно кровавых и жестоких еврейских погромов.
Единственное административное мероприятие, которое Директория успела не только декларировать, но и осуществить, было снятие всех имевшихся в городе русских вывесок и замена их украинскими. Центр тяжести приказа лежал не в том, чтобы каждый магазин имел обязательно украинскую вывеску, а в том, чтобы русские вывески были обязательно сняты. Русский язык не допускался даже наряду с украинским. Вывески же на иностранных языках не подлежали снятию.
…Весь город в эти весёлые дни представлял собой гигантскую малярную мастерскую. Улицы были полны лестниц, ведёр с красками и.т.п. Особые патрули расхаживали по городу и проверяли, исполнен ли приказ. В случае каких-либо орфографических сомнений они же разрешали их с авторитетностью академии наук...
…В области административной деятельности Директория доказывала свою левизну объявлением о проверке сейфов, изъятием ценностей у ювелиров многочисленными арестами. Эти последние производились так беспорядочно и бесконтрольно, что трудно было установить, где был арест, а где налёт и похищение. Многократно и худшем виде повторялась история с А.. Ю. Добрым.
Время Директории вообще было для города Киева эпохой хулиганства отменного. Из всех властей, которые царили над нами за эти пёстрые четыре года, ни при одной не расцвели такими пышным цветом налёты, грабежи и вымогательства...»
А вот что писал о первых днях правления Директории Андрей Дикий:
«Новая власть быстро захватила все государственные и общественные учреждения и уже на следующий день занялась работой. Прежде всего, приказом нового коменданта - австрийского капитана, галичанина Коновальца, было предписано все вывески на русском языке переменить на украинские. С утра до вечера трудились маляры и столяры, меняя вывески. Киев был «украинизирован» под редакцией галичан - «сечевых стрельцов», благодаря чему немало прирождённых украинцев-киевлян не понимали многих вывесок, т. к. каждый «стрелец» редактировал по-своему.
Одновременно с этим начались охоты на гетманцев и контрреволюционеров, во время которых одних просто пристреливали, а других «брали в плен» и препровождали в Педагогический музей - здание, где раньше заседала Центральная Рада.
Через несколько дней тысячи этих «пленных», как сельди в бочке, заполнили огромное здание музея. Позднее немцы, опасаясь расправы «петлюровцев», вывезли их в Германию».
Любые собрания оказались под запретом.
Пресса была взята под жесточайший контроль.
Были разогнаны профессиональные и иные рабочие организации.
Карательные подразделения петлюровцев, преследуя большевиков, расстреливали своих жертв без суда и следствия.
26 декабря 1918 года было сформировано правительство Директории - Совет Народных Министров УНР. Но распустив старый государственный аппарат, Директория не смогла навести порядок и организовать эффективное управление государством.
Было запрещено употребление русского языка.
В ночь на Новый год поспешно сняли все вывески и объявления на русском языке.
В петлюровской печати была развёрнута оголтелая пропаганда превосходства украинской нации.
Украинским парням официально рекомендовалось брать жён только из своей украинской среды в целях спасения казацкой нации от вырождения.
Преподавание русского языка было запрещено.
Началась насильственная украинизация.
Вот что вспоминал генерал Деникин о насильственной украинизации:
«Украинизация, начавшаяся с вывесок, в формах исключительно грубых и пошлых захватила школу, церковь, печать и вызвала новую чистку служивого элемента во всех сохранившихся ещё государственных учреждениях. Борьба с украинством была объявлена приказом Петлюры государственным преступлением, подлежавшим ведению полевых судов, причём под понятие его подводилась всякая критика действий Директории и поставленной ею власти. Приказ грозил ответственностью «по законам военного времени» и поручал наблюдение за его исполнением «всем чиновникам республики», вменяя им в обязанность «направлять виновных в ближайшие войсковые части или к коменданту». Точно так же по законам военного времени Директория обещала карать «всякую агитацию за пропаганду лозунгов бывшего гетмана о федерации (с Россией)». При всём этом члены Директории именовали себя представителями демократии, а введённый ими строй - демократической республикой».
Систематическая травля русских и евреев естественным образом приводила к массовым расстрелам, грабежам и погромам.
Шовинистическо-великоукраинская (или «нацистская») политика режима петлюровщины базировалась на антисемитизме и русофобии.
Здесь хотелось бы привести некоторые абзацы из открытого письма главе Директории УНР атаману Симону Петлюре от Василия Шульгина - редактора газеты «Киевлянин»:
«Генерал Бертелло недаром публично признал Вас виновником всех ужасов, совершающихся по краю. Да, Вы - причина всех этих ужасных убийств и зверств, которым подвергается интеллигенция в городах и всё мало-мальски зажиточное крестьянство. Это Вы Вашими воззваниями и обещаниями натравили на них преступные или неустойчивые элементы…
Вы отлично знаете, что по переписи 1917 года 62 процента населения города Киева считают родным своим языком русский язык, и только 9 процентов - украинский. И вот Вы, называющий себя демократом, в угоду этим 9 процентам запретили все русские газеты, сняли или варварским образом уничтожили все вывески и надписи на русском языке, заменивши их безграмотным жаргоном галицийского происхождения. Под страхом смертной казни Вы запретили в русском городе Киеве, который считается колыбелью Руси, всякое проявление национальных стремлений, называя это государственной изменой. Подкованный сапог Коновальца, австрийского капитана, измывается над несчастным русским городом…
Захватив в плен город, сданный Вам презренным Скоропадским, Вы по тайному списку, составленному Коновальцем, расстреливаете по ночам беззащитных людей. Вы заперли их в музее, заманив туда обманным образом, и обрушили на их головы стеклянный потолок, искалечивши сотни людей, доверившихся великодушию Петлюры. Вы арестовываете их по всем дорогам, когда они бегут из Киева, сделавшегося огромным застенком…»
- Фактически всю интеллигенцию (адвокатов, врачей, профессуру, учителей средних школ и т. п.) лишили политических прав.
- Аннулировали свидетельства об образовании, выданные большевистской и гетманской администрацией.
Эти непродуманные шаги лишили Директорию поддержки национальных меньшинств и подавляющего большинства специалистов, промышленников, чиновников государственного аппарата.
Напомню, что писал впоследствии об этом периоде и позорном конце Директории Владимир Винниченко:
«…Мы всю вину сваливали на русских большевиков: это они, дескать, шли на Украину со своими войсками и били нас! И опять-таки необходимо открыто и искренно сказать, что если бы против нас не было восстания нашего собственного крестьянства и рабочих, то российское советское правительство ничего не смогло бы сделать против нас. И снова… Не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, так геройски дравшиеся с гетманцами и немцами, а мы сами, наша болбочановщина, петлюровщина, коновальщина.
И не российское советское правительство выгоняло нас из Украины, а наш собственный народ, без которого и против которого, ещё раз повторяю, российские советские войска не могли бы занять ни одного уезда нашей территории».