Брежневское умиротворение массовых беспорядков.
Брежневское умиротворение массовых беспорядков.
В. А. Козлов "Брежневское умиротворение".
В 1988 году по поручению М.С.Горбачева, в то время Генерального секретаря ЦК КПСС, Председатель КГБ при Совете Министров СССР В.Чебриков подготовил справку о массовых беспорядках 1957-1988 г.
Большинство волнений брежневского времени (7 из 9), если судить по справке В.Чебрикова, приходятся на начало его правления - 1966-1968 г., а в 1969-1977 годах - "расцвет застоя" - не зафиксировано ни одного эпизода.
Кроме того, если в годы Хрущева (1957-1964) в 8 из 11 случаев при подавлении беспорядков применялось оружие, то в брежневскую эпоху - только в 3 случаях из 9 (все в 1967 году), убито и ранено (соответственно) 264 и 71 человек. Аналогичную картину дает статистика осужденных за участие в массовых беспорядках: 35 осужденных (в среднем за год) при Хрущеве и 10 - при Брежневе.
В 1966 году властям удалась довольно эффективная атака на "дрожжи" практически любых бунтов и волнений - массовое хулиганство, которое стало хронической болезнью при Хрущеве и с которым он безуспешно боролся.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. "Об усилении ответственности за хулиганство" установил сокращенные сроки рассмотрения материалов о мелком хулиганстве, применение ареста к хулиганам, расширил права милиции по наложению штрафов и т.д. В первом полугодии 1967 г. по сравнению со 2 полугодием 1966 г. уголовно-наказуемое хулиганство снизилось на 20,2 %, мелкое хулиганство - на 24,1 %
.
Немалый эффект дали был достигнут за счет административных решений по удалению из больших городов потенциально взрывоопасного "контингента".
Так например, в обход Конституции определенные категории населения (нищие, бездомные, безработные - тунеядцы, проститутки, фарцовщики и т.п.) в соответствии со специальным постановлением Совета Министров СССР от 16 августа 1966 г. могли быть лишены временной прописки без предварительного наложения административного взыскания, если участвовали в религиозных собраниях, шествиях и других церемониях культа, проводимых с нарушением установленных законодательством правил, а также в иных собраниях или уличных шествиях, нарушающих общественный порядок.
Проявленные властью решительность и жесткость на первых порах спровоцировали новую вспышку "хулиганской войны". В мае-июне 1967 г. в среднеазиатских городах Чимкенте (Казахская ССР) и Фрунзе (столица Киргизской ССР) произошли наиболее крупные массовые беспорядки брежневского времени. Они имели ярко выраженный антимилицейский характер, сопровождались погромами и поджогами и продолжали хулиганские традиции 1950-х - начала 1960-х гг.
Во Фрунзе толпа разгромила и сожгла городской и два районных отдела милиции. В Чимкенте подверглись разгрому здания горотдела милиции, областного управления охраны общественного порядка и следственный изолятор.
Поводами к волнениям стали слухи об убийстве работниками милиции в г. Чимкенте шофера Остроухова, а во Фрунзе - солдата Исмаилова. Чимкентские беспорядки оказались самыми крупными за все время правления Брежнева. В них участвовало около 1000 человек. При подавлении применялось оружие. Было убито 7 и ранено 50 человек. За участие в беспорядках было осуждено 43 человека.
12 апреля 1967 г. в Туле при задержании в вагоне трамвая пьяного участковый уполномоченный Юрищев не только столкнулся с сопротивлением группы хулиганов, но и навлек на себя гнев собравшейся на месте происшествия толпы. Она требовала расправы с милицией.
В Тирасполе (Молдавия) группа студентов педагогического института (в основном из сельской местности) устроила некое подобие еврейского погрома. Молдавская прокуратура попыталась в соответствии с новыми бюрократическими веяниями "замазать" значение конфликта.
В спецсообщении говорилось о хулиганстве студентов, избивавших неких "городских парней" и утверждалось, что "проявлений национализма установлено не было". Кто-то из работников Прокуратуры СССР все-таки приписал на спецсообщении молдавских коллег, что избивали именно евреев.
Нельзя было исключить событий, подобных либо грозненскому погрому, либо волнениям в Тбилиси. Тревожил Казахстан, где были отмечены столкновения между русской и казахской молодежью, сопровождавшиеся выкриками: "Отомстим русским за пролитую кровь".
Время от времени находили разбитые вывески на русском языке и националистические листовки как на русском, так и на казахском языках. Среди интеллигенции и студентов высказывалось недовольство "засильем" русских в республиканских органах власти и в партийном аппарате республики, широким распространением русского языка в делопроизводстве и системе образования.
"Беспорядочными" были стихийные демонстрации и митинги в Армении (апрель 1965 г.) и в Абхазской АССР (Грузинская ССР) в марте-апреле 1967 г. Митинги в Ереване были приурочены ко дню памяти жертв массового истребления армян турками (24 апреля 1915 г.).
Абхазские события 1967 г. продолжались две недели и проходили под лозунгами "узаконения абхазской топонимики по всей республике, предоставления привилегий представителям абхазской национальности в трудоустройстве и поступлении в высшие учебные заведения, изучения абхазского языка во всех неабхазских школах республики" и даже выделения Абхазии из состава Грузии со статусом союзной республики в составе СССР. По ночам кто-то закрашивал грузинские надписи на вывесках, дорожных знаках и указателях.
Несмотря на высокую самоорганизованность стихийных протестов, митингов и демонстраций в Армении и Абхазии только сдержанность и мудрость местных властей предохранила жителей республик от беспорядочных эксцессов и погромов, вызова войск и стрельбы в толпу - ведь подобные неконтролируемые ситуации всегда стараются использовать в своих целях маргинальные и полукриминальные элементы.
Относительный "штиль" в конфликтных взаимоотношениях народа и власти, наступивший после 1967 г., "окукливание" на довольно долгий срок даже межнациональных и межэтнических конфликтов стали возможны не только благодаря мерам усиленного административного контроля (паспортный режим, быстрое правосудие в делах о хулиганстве, ужесточение контроля за работой милиции и т.п.).
Существенным компонентом нового курса стало нетрадиционное решение застарелой проблемы: помешать подпольным политическим группам и группировкам, а также оппозиционерам-одиночкам использовать массовые беспорядки для антисоветской агитации и пропаганды, что больше всего тревожило московских партийных деятелей во времена Хрущева.
Власть доводит до совершенства практику профилактирования антисоветчиков. По информации КГБ в ЦК КПСС в 1967 г. к суду за антисоветскую агитацию и пропаганду было привлечено всего 96 человек, а профилактировано - более 12 тысяч!
Удалось подобрать ключик и такой нестандартной форме конфликтного поведения как забастовки рабочих (коллективные невыходы и отказы от работы), которые сопутствовали наиболее осмысленным волнениям и беспорядкам 1950-х - начала 1960х гг.
У наиболее опасных для власти массовых беспорядков, подобных новочеркасским, и у забастовок были в какой-то степени общие корни: массовое недовольство периодическим увеличением норм выработки и пересмотрами тарифных сеток, плохие условия труда, задержки в выплате заработной платы, перебои в снабжении продуктами и т.п.
Ощутимые симптомы такого недовольства и нездоровые высказывания по этому поводу вновь обнаружили себя в 1969 г. Не удивительно, что с конца 1960-х гг. власти в поисках единения с народом встали на путь "подкупа" населения постоянными и часто не обоснованными экономически повышениями заработной платы, накачиванием денег в потребительский сектор, перераспределением средств в пользу национальных окраин.
Это в конце концов обернулось усилением дефицита, развитием черного рынка и т.д., но на какое-то время отвлекло народ от спонтанных протестов и антисоветской политической активности.
Однако сугубо административными и полицейскими мерами и даже "подкупом" нельзя преодолеть предрасположенность социума к массовым беспорядкам. Чем больше советское общество втягивалось в застой, тем заметнее становились предбеспорядочные симптомы.
Количество преступлений на 100 тысяч населения в 1978 г. составило 503 против 380 в 1966 г. Особенно быстро росла преступность в некоторых районах Урала, Сибири и Дальнего Востока.
Снова начали появляться города, "оккупированные" полукриминальными элементами, из них шли коллективные письма и жалобы с требованием защитить от разгула преступности и хулиганства. Ситуация в Нижнекамске (Татария) вообще стала предметом переписки между Генеральным прокурором СССР и ЦК КПСС.
Вдобавок ко всему в конце 1970-х гг. страну охватила эпидемия повального пьянства. По сравнению с 1960 г. потребление алкоголя выросло в два раза. На учете состояло два миллиона алкоголиков. В 1978 г. в органы милиции было доставлено около 9 миллионов пьяных, свыше 6 миллионов попали в вытрезвитель.
Удручающая статистика преступности, пьянства, хулиганства обещала новую волну бунтов и волнений. Спровоцировать ее могли как попытки наведения порядка полицейскими способами, так и очевидные для потенциальных бунтовщиков признаки слабости власти.
После смерти Брежнева и еще до прихода к власти Горбачева кривая негативной "пассионарности" (выражение Л. Гумилева) советского общества поползла вверх - после двух довольно спокойных лет во второй половине 1984 - начале 1985 г., фактически за полгода, произошло два крупных волнения, одно из них на этнической почве в столице Таджикистана Душанбе.
Во второй половине 1985 года вновь фиксируются давно забытые беспорядки в воинских эшелонах с призывниками в Советскую армию. Вопрос специально рассмотривался на заседании Секретариата ЦК КПСС.
Реально или потенциально конфликтные периоды как бы обрамляют время пребывания Брежнева у власти, косвенно свидетельствуя о социальной нежизнеспособности "застоя" как формы правления и образа жизни.
В. А. Козлов "Брежневское умиротворение".
В 1988 году по поручению М.С.Горбачева, в то время Генерального секретаря ЦК КПСС, Председатель КГБ при Совете Министров СССР В.Чебриков подготовил справку о массовых беспорядках 1957-1988 г.
Большинство волнений брежневского времени (7 из 9), если судить по справке В.Чебрикова, приходятся на начало его правления - 1966-1968 г., а в 1969-1977 годах - "расцвет застоя" - не зафиксировано ни одного эпизода.
Кроме того, если в годы Хрущева (1957-1964) в 8 из 11 случаев при подавлении беспорядков применялось оружие, то в брежневскую эпоху - только в 3 случаях из 9 (все в 1967 году), убито и ранено (соответственно) 264 и 71 человек. Аналогичную картину дает статистика осужденных за участие в массовых беспорядках: 35 осужденных (в среднем за год) при Хрущеве и 10 - при Брежневе.
В 1966 году властям удалась довольно эффективная атака на "дрожжи" практически любых бунтов и волнений - массовое хулиганство, которое стало хронической болезнью при Хрущеве и с которым он безуспешно боролся.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. "Об усилении ответственности за хулиганство" установил сокращенные сроки рассмотрения материалов о мелком хулиганстве, применение ареста к хулиганам, расширил права милиции по наложению штрафов и т.д. В первом полугодии 1967 г. по сравнению со 2 полугодием 1966 г. уголовно-наказуемое хулиганство снизилось на 20,2 %, мелкое хулиганство - на 24,1 %
.
Немалый эффект дали был достигнут за счет административных решений по удалению из больших городов потенциально взрывоопасного "контингента".
Так например, в обход Конституции определенные категории населения (нищие, бездомные, безработные - тунеядцы, проститутки, фарцовщики и т.п.) в соответствии со специальным постановлением Совета Министров СССР от 16 августа 1966 г. могли быть лишены временной прописки без предварительного наложения административного взыскания, если участвовали в религиозных собраниях, шествиях и других церемониях культа, проводимых с нарушением установленных законодательством правил, а также в иных собраниях или уличных шествиях, нарушающих общественный порядок.
Проявленные властью решительность и жесткость на первых порах спровоцировали новую вспышку "хулиганской войны". В мае-июне 1967 г. в среднеазиатских городах Чимкенте (Казахская ССР) и Фрунзе (столица Киргизской ССР) произошли наиболее крупные массовые беспорядки брежневского времени. Они имели ярко выраженный антимилицейский характер, сопровождались погромами и поджогами и продолжали хулиганские традиции 1950-х - начала 1960-х гг.
Во Фрунзе толпа разгромила и сожгла городской и два районных отдела милиции. В Чимкенте подверглись разгрому здания горотдела милиции, областного управления охраны общественного порядка и следственный изолятор.
Поводами к волнениям стали слухи об убийстве работниками милиции в г. Чимкенте шофера Остроухова, а во Фрунзе - солдата Исмаилова. Чимкентские беспорядки оказались самыми крупными за все время правления Брежнева. В них участвовало около 1000 человек. При подавлении применялось оружие. Было убито 7 и ранено 50 человек. За участие в беспорядках было осуждено 43 человека.
12 апреля 1967 г. в Туле при задержании в вагоне трамвая пьяного участковый уполномоченный Юрищев не только столкнулся с сопротивлением группы хулиганов, но и навлек на себя гнев собравшейся на месте происшествия толпы. Она требовала расправы с милицией.
В Тирасполе (Молдавия) группа студентов педагогического института (в основном из сельской местности) устроила некое подобие еврейского погрома. Молдавская прокуратура попыталась в соответствии с новыми бюрократическими веяниями "замазать" значение конфликта.
В спецсообщении говорилось о хулиганстве студентов, избивавших неких "городских парней" и утверждалось, что "проявлений национализма установлено не было". Кто-то из работников Прокуратуры СССР все-таки приписал на спецсообщении молдавских коллег, что избивали именно евреев.
Нельзя было исключить событий, подобных либо грозненскому погрому, либо волнениям в Тбилиси. Тревожил Казахстан, где были отмечены столкновения между русской и казахской молодежью, сопровождавшиеся выкриками: "Отомстим русским за пролитую кровь".
Время от времени находили разбитые вывески на русском языке и националистические листовки как на русском, так и на казахском языках. Среди интеллигенции и студентов высказывалось недовольство "засильем" русских в республиканских органах власти и в партийном аппарате республики, широким распространением русского языка в делопроизводстве и системе образования.
"Беспорядочными" были стихийные демонстрации и митинги в Армении (апрель 1965 г.) и в Абхазской АССР (Грузинская ССР) в марте-апреле 1967 г. Митинги в Ереване были приурочены ко дню памяти жертв массового истребления армян турками (24 апреля 1915 г.).
Абхазские события 1967 г. продолжались две недели и проходили под лозунгами "узаконения абхазской топонимики по всей республике, предоставления привилегий представителям абхазской национальности в трудоустройстве и поступлении в высшие учебные заведения, изучения абхазского языка во всех неабхазских школах республики" и даже выделения Абхазии из состава Грузии со статусом союзной республики в составе СССР. По ночам кто-то закрашивал грузинские надписи на вывесках, дорожных знаках и указателях.
Несмотря на высокую самоорганизованность стихийных протестов, митингов и демонстраций в Армении и Абхазии только сдержанность и мудрость местных властей предохранила жителей республик от беспорядочных эксцессов и погромов, вызова войск и стрельбы в толпу - ведь подобные неконтролируемые ситуации всегда стараются использовать в своих целях маргинальные и полукриминальные элементы.
Относительный "штиль" в конфликтных взаимоотношениях народа и власти, наступивший после 1967 г., "окукливание" на довольно долгий срок даже межнациональных и межэтнических конфликтов стали возможны не только благодаря мерам усиленного административного контроля (паспортный режим, быстрое правосудие в делах о хулиганстве, ужесточение контроля за работой милиции и т.п.).
Существенным компонентом нового курса стало нетрадиционное решение застарелой проблемы: помешать подпольным политическим группам и группировкам, а также оппозиционерам-одиночкам использовать массовые беспорядки для антисоветской агитации и пропаганды, что больше всего тревожило московских партийных деятелей во времена Хрущева.
Власть доводит до совершенства практику профилактирования антисоветчиков. По информации КГБ в ЦК КПСС в 1967 г. к суду за антисоветскую агитацию и пропаганду было привлечено всего 96 человек, а профилактировано - более 12 тысяч!
Удалось подобрать ключик и такой нестандартной форме конфликтного поведения как забастовки рабочих (коллективные невыходы и отказы от работы), которые сопутствовали наиболее осмысленным волнениям и беспорядкам 1950-х - начала 1960х гг.
У наиболее опасных для власти массовых беспорядков, подобных новочеркасским, и у забастовок были в какой-то степени общие корни: массовое недовольство периодическим увеличением норм выработки и пересмотрами тарифных сеток, плохие условия труда, задержки в выплате заработной платы, перебои в снабжении продуктами и т.п.
Ощутимые симптомы такого недовольства и нездоровые высказывания по этому поводу вновь обнаружили себя в 1969 г. Не удивительно, что с конца 1960-х гг. власти в поисках единения с народом встали на путь "подкупа" населения постоянными и часто не обоснованными экономически повышениями заработной платы, накачиванием денег в потребительский сектор, перераспределением средств в пользу национальных окраин.
Это в конце концов обернулось усилением дефицита, развитием черного рынка и т.д., но на какое-то время отвлекло народ от спонтанных протестов и антисоветской политической активности.
Однако сугубо административными и полицейскими мерами и даже "подкупом" нельзя преодолеть предрасположенность социума к массовым беспорядкам. Чем больше советское общество втягивалось в застой, тем заметнее становились предбеспорядочные симптомы.
Количество преступлений на 100 тысяч населения в 1978 г. составило 503 против 380 в 1966 г. Особенно быстро росла преступность в некоторых районах Урала, Сибири и Дальнего Востока.
Снова начали появляться города, "оккупированные" полукриминальными элементами, из них шли коллективные письма и жалобы с требованием защитить от разгула преступности и хулиганства. Ситуация в Нижнекамске (Татария) вообще стала предметом переписки между Генеральным прокурором СССР и ЦК КПСС.
Вдобавок ко всему в конце 1970-х гг. страну охватила эпидемия повального пьянства. По сравнению с 1960 г. потребление алкоголя выросло в два раза. На учете состояло два миллиона алкоголиков. В 1978 г. в органы милиции было доставлено около 9 миллионов пьяных, свыше 6 миллионов попали в вытрезвитель.
Удручающая статистика преступности, пьянства, хулиганства обещала новую волну бунтов и волнений. Спровоцировать ее могли как попытки наведения порядка полицейскими способами, так и очевидные для потенциальных бунтовщиков признаки слабости власти.
После смерти Брежнева и еще до прихода к власти Горбачева кривая негативной "пассионарности" (выражение Л. Гумилева) советского общества поползла вверх - после двух довольно спокойных лет во второй половине 1984 - начале 1985 г., фактически за полгода, произошло два крупных волнения, одно из них на этнической почве в столице Таджикистана Душанбе.
Во второй половине 1985 года вновь фиксируются давно забытые беспорядки в воинских эшелонах с призывниками в Советскую армию. Вопрос специально рассмотривался на заседании Секретариата ЦК КПСС.
Реально или потенциально конфликтные периоды как бы обрамляют время пребывания Брежнева у власти, косвенно свидетельствуя о социальной нежизнеспособности "застоя" как формы правления и образа жизни.